Наперекор судьбе - Пенни Винченци

– Я этот снимок тоже помню, – сказала Барти. – А близняшки и сейчас красивые. Венеция работает в «Литтонс». Она там важная персона.

– Такая же, как вы? – спросил Джорди.

– Гораздо важнее меня. И потом, она настоящая Литтон, – улыбнулась Барти.

– А чем занимается другая?

– Адель – фотограф. И очень успешный.

– Если я приеду в Лондон, то смогу познакомиться с этими удивительными созданиями?

– Если захотите, конечно. Думаю, им тоже будет интересно.

В тот же день Барти послала в Лондон телеграмму, спрашивая, интересует ли их новый роман Джорди. Она невольно включилась в нью-йоркский ритм и ожидала быстрого ответа. Ей думалось, что в Лондоне к этому роману отнесутся с таким же интересом, как здесь. Ответа не было. Поначалу это рассердило Барти, затем она махнула рукой и смирилась. Через три дня пришла ответная телеграмма, где Барти предлагалось привезти экземпляр романа, и тогда они «взглянут и решат».

А в это время пять крупных английских издательств боролись за право публикации «Опиума для избранных». Барти захлестнуло отчаяние.

– Зря мы не купили права на книгу этого Макколла. У Барти чутье на хорошие книги, – произнес расстроенный Джей, входя в кабинет Селии.

– Знаю. Я старалась изо всех сил, но ничего не смогла сделать. Даже стыдно говорить. А нам к осени просто необходим бестселлер. Как ты думаешь, мы упустили шанс?

– Думаю, что да. «Хатчинсон» предложил автору очень высокий гонорар. Это самые свежие новости. Селия, что происходит с «Литтонс»? Такое ощущение, будто издательство теряет способность функционировать.

– Джей, для меня это не новость. Проще было бы сказать, что мы проходим через очень трудный этап, но…

– Мы не проходим. Мы на нем застряли. Издательство как будто загнивает на корню.

Вернувшись в свой кабинет, Джей послал Барти телеграмму от себя, объяснив, что был обеими руками за покупку прав на издание «Опиума». Барти ответила без промедления: «Я и не считаю тебя виноватым. Держись. Барти».

«И как это понимать?» – недоумевал Джей.

– Изабелла, Барти прислала письмо и несколько открыток. Смотри. Узнаешь статую Свободы? Правда, волнующее зрелище?

– Меня это не волнует.

– Даже то, что мы увидим ее своими глазами?

– Я не хочу ее видеть. И ехать тоже не хочу.

Себастьян никогда не отличался уравновешенным характером, а когда волновался – тем более.

– Не смей мне дерзить! Отправляйся в свою комнату. Мы поедем в Нью-Йорк сразу же, как у тебя закончится учебный год. Это решено и обсуждению не подлежит. Большинство твоих сверстниц были бы на седьмом небе от радости.

Иззи молча посмотрела на отца, затем встала и вышла, громко хлопнув дверью.

Вечером, когда Себастьян отправился на обед, она позвонила Киту:

– У меня появилась идея.

– Какая?

– Не буду рассказывать по телефону. Но очень заманчивая.

– Ты могла бы приехать завтра?

– Куда? На Чейни-уок? Пожалуй, да. В два часа я иду к зубному врачу. Потом поеду не домой, а к тебе.

– Отлично.

У Иззи от волнения перехватывало дыхание. Кит сам открыл ей дверь.

– Дома еще кто-нибудь есть?

– Нет. Точнее, отец дома, но он спит. Больше никого.

– Хорошо. Идем.

Они прошли в гостиную. Иззи плотно закрыла дверь.

– Готов?

– Да.

– Тогда слушай. Вот что я придумала…

Иззи ушла через полчаса, унося на губах страстный поцелуй.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

– И я тебя люблю, – ответил Кит. – Еще сильнее, чем прежде. У тебя прекрасная идея. Такая же прекрасная, как ты сама.

– Папа, я хочу извиниться перед тобой за вчерашнюю грубость. Я глупо себя вела. Конечно, я хочу поехать в Нью-Йорк.

– Ну, слава богу, – улыбнулся Себастьян, почувствовав громадное облегчение. – Рад слышать. Я тоже хочу поехать. Желаешь прочесть письмо Барти?

– С удовольствием.

– Я тут думал насчет празднования твоего дня рождения. Ты согласна, что это серьезная веха на твоем жизненном пути? Шестнадцать лет. Как бы ты хотела отпраздновать? Хочешь, устроим шумное торжество?

– Я… я даже не знаю. Не очень-то я люблю шумные торжества.

– Тогда семейное торжество. Как насчет этого варианта?

Иззи задумалась.

– Да. Пожалуй, это было бы лучше всего. А где? Здесь?

– Скорее всего, да.

– А Генри и Ру можно пригласить? – Она старалась сбить отца со следа.

– Конечно. Они тоже семья. Если у них к тому времени закончатся занятия.

– Лучше праздновать в выходные дни. В будни и у меня занятия. А так ребята получили бы разрешение поехать в Лондон.

– Отлично. Может, отпразднуем чуть раньше? Твой день рождения, кажется, падает на среду.

– Ой, нет, – торопливо возразила Иззи. – Лучше в следующие выходные. Пусть мне уже исполнится шестнадцать. А иначе все будет как-то… не по-настоящему.

– Смешная ты девочка, – улыбнулся дочери Себастьян. – Хорошо, пусть будут следующие выходные.

– У меня хорошие новости, – сказал он Селии. – Думаю, мы близки к победе. Она не только согласилась поехать в Америку, но и захотела пригласить Генри Уорвика на свой день рождения. Так что… давай постучим по дереву… То было просто щенячьей любовью. Мое предположение оказалось верным.

– Слава богу, конец нашим волнениям.

– Пока об этом рановато говорить. Но мы на пути. Пометь у себя в деловом календаре. Суббота, 18 мая. Большое семейное торжество: Литтоны, Уорвики, Либерманы и так далее.

– Обязательно помечу.

За несколько дней до того, как покинуть Нью-Йорк, Барти села в автобус и поехала на Лонг-Айленд. Она чувствовала, что должна там побывать. Должна победить последнего и самого опасного призрака.

Дженну она взяла с собой. Поездка была долгой, зато они смогли почти весь день провести на взморье. Дженна еще не видела ни океана, ни пляжа. Южное побережье Лонг-Айленда было местом, где Барти сама впервые познакомилась с океаном. Пусть и ее дочь увидит его здесь же.

Автобус довез ее до Саутгемптона. Барти усадила Дженну в складную коляску и повезла по направлению к Саут-Лодж.

На «паккарде» Лоренса они покрывали это расстояние за несколько минут. Пешком, да еще с маленьким ребенком, ей понадобился почти час.

Саут-Лодж находился в самом конце дороги. Завернув за угол, Барти увидела знакомый дом. Он был таким же, каким она его запомнила. Мысленно Барти не раз путешествовала в это место: иногда после долгого дня, иногда грустной бессонной ночью. Она вспоминала поднимавшуюся вверх извилистую дорогу, каменные стены, поросшие глицинией, колонны по обе стороны парадного входа, сады вдоль подъездной дорожки…

Она затаила дыхание и вдруг поняла, что плачет. По-настоящему, почти взахлеб. Дженна повернула головку, удивляясь странным звукам, издаваемым ее мамой. В глазенках читалось неподдельное любопытство.

Барти поспешно улыбнулась и смахнула слезы. Это оказалось тяжелее, чем она думала. Напрасно она поехала сюда. Барти знала, отчего ей так больно: не потому, что очень любила это место, а потому, что здесь она испытала краткие мгновения счастья и здесь она, проведя с Лоренсом последнюю ночь, оставила его, не простив гнусного обмана. Она помнила их тогдашнюю ссору. На этом ее недолгая совместная жизнь с Лоренсом закончилась. Во всяком случае, так думалось ей тогда.

Барти внимательно пригляделась к дому. Он показался ей совершенно пустым. Опущенные жалюзи на окнах. Большие ворота закрыты. Нигде никаких признаков жизни. Она шла к воротам, боясь, что в любой момент ее могут окликнуть и потребовать уйти. Но никто ее не остановил.

Тогда она заглянула в щель между створками, и ей стало немного лучше. С той стороны доносился рокот океана и крики морских птиц. Какое потрясающе красивое место. Дом был нежилым, но следов внешнего запустения Барти не заметила. Кто-то ухаживал за лужайками и аккуратно подстригал кусты. Вероятно, Лоренс поручил кому-то следить за своим любимым местом.

А потом неожиданно открылась калитка, и из нее вышел человек. Это был Миллз! Миллз, шофер Лоренса. В тот жуткий день он отвозил ее на Манхэттен и обратно. Увидев ее, Миллз присмотрелся, нахмурился, потом широко улыбнулся:

– Мисс Миллер? Неужели это вы?

– Да, это я. Здравствуйте, мистер Миллз.

– Ну и встреча! Сейчас я вам боковые ворота открою. Как я рад вас видеть, мисс Миллер. А что это за малютка сидит у вас в коляске?

– Моя дочь, – торопливо ответила Барти.

– Стало быть, вы замужем?

– Ну… Да, – произнесла Барти, не желая объяснять подробности.

– Здравствуй, малышка. Честное слово, она у вас просто красавица.

«Только не улови сходства, – мысленно просила Миллза Барти. – Только не говори, что она похожа на Лоренса».

Он ничего не сказал.

– Проходите, мисс Миллер. Не желаете ли чая? А где вы оставили машину?

– Я приехала на автобусе.

– На автобусе?

Наверное, скажи она, что прилетела на летающей тарелке, его бы это не так изумило.