Женский ум в проекте жизни - Антонио Менегетти

Благодать – это естественный горизонт онто Ин-се. Мы же, напротив, знаем и живем только в мире логико-исторического «Я»[34].

Понимание благодати доступно только «живым». Живой – это тот, чье «Я» находится в полном контакте с онто Ин-се, тот, кто, несмотря на совершенные в прошлом ошибки, сумел восстановиться, отчасти благодаря силе воли, отчасти благодаря случаю и тому, что жизнь всегда богата на дары: каждый день можно терять и каждый день можно зарабатывать. Воля плюс случай могут вызвать своего рода искупление: действие возобновляется, и человек вновь обретает изначальный потенциал.

«Логический» означает, что оно обладает своей рациональностью (определяет, что хорошо или плохо, подходит или нет и т. д.), «исторический» – потому что сформировалось в течение развития истории жизни человека. Субъект понимает согласно тому, чему его обучили другие, как другие с ним разговаривали.

Эта культура зависит от самого субъекта, ее нельзя вымолить; это культура, которую человек свидетельствует в себе самом. Она как кусочек настоящего хлеба, благодаря которому человек питается вечностью.

В теологии очень часто поднимали проблему благодати, но конкретно никто не увидел, что это такое. Рассмотреть ее во всех деталях я смог благодаря искусству психотерапии. Сегодня о благодати я знаю из собственного опыта и отдаю себе отчет в том, что люди ее не видят. Впрочем, вспоминая высказывания древних теологов о благодати, я обнаруживаю полное совпадение; если бы сегодня мне захотелось определить некоторые высшие состояния жизненности в людях, то я должен был бы прибегнуть к тем же словам. Формы давно уже были созданы, пусть даже исчезло из виду их внутреннее содержание. Сейчас благодаря своему опыту я имею в руках это содержание.

Анализируя эту жизненность, я отдаю себе отчет в том, что мы еще не располагаем точной рациональностью, чтобы говорить о таких вещах. Однако эта рациональность была заявлена и документально подтверждена многими из тех, кто наблюдал проявления благодати, и есть некое сходство в свидетельствах тех, кто испытал и описал ее, основываясь на собственной культурной принадлежности.

Я попытаюсь объединить опыт теологии и онтопсихологии применительно к человеку, наполненному жизнью, а значит, уловить его состояние благодати с целью восполнить этим состоянием прогрессивную рациональную или научную культуру.

За долгие годы клинической практики я обнаружил, что человек не отдает себе отчет в существовании момента благодати, который реален, органичен и богат семантикой. С того момента как субъект не объективирует это состояние в своем сознании, этот избыток, это пиковое переживание своего естества либо уходит в никуда, либо вкладывается в то, что противоречит единству действия субъекта. Речь здесь не идет о чем-то вроде пикового переживания Маслоу, который обладал обширными знаниями в иудейско-религиозной культуре, но имел небольшую клиническую практику, из-за чего и не смог идентифицировать благодать.

Открывая опыт благодати, я попытаюсь положить начало психологии, которая стала бы раскрытием жизненного действия в субъекте: когда оно дается, как его узнать, прожить и как его вкладывать?

Онтопсихологическая терапия позволяет многим людям обрести ответственность за себя, избавиться от болезней и улучшить свою жизнь, однако впоследствии обнаруживается, что они не обучены – ни научно, ни философски – тому, как сберечь момент благости, света, здоровья, не готовы к ответственному распоряжению своим пиковым переживанием. А ведь именно здесь заложен момент силы, власти, максимума заработка; потерять его – значит пустить под откос практически все. Бесконечно тянется ситуация, в которой человечество предстает «блудным сыном»: всякий раз, когда ему хорошо, субъект растрачивает себя, вместо того чтобы вкладываться в собственное прогрессивное развитие. Следовательно, я хочу научить вас различать эту наполненность, моменты пикового переживания высшей жизнеспособности и незамедлительно вкладывать их. Я наглядно преподам экономику жизненного действия в его базовой интенциональности. Я хочу описать человека в его целостном проекте.

Я говорю о той теологии, которая внутренне присуща всем религиям. Есть ряд особенностей, общих для всех религий. К примеру, благодаря моему первоначальному образованию в области теологии, сегодня я могу свободно беседовать о самых глубинных вещах как с имамом, так и с буддистским священником или с африканским колдуном. В разговоре с ними я чувствую себя «как дома», потому что знаю ту культуру, которую изучил в церкви и которую очистил от каноничности. Я взял дрожжи, но выбросил квашню, я оставил ноги, но выкинул сандалии.

Мне не нужно ссылаться на все теологии. Я беру что-то из той, язык которой знаю лучше и которая более актуальна в нашей западной культуре.

У всех теологий примерно одинаковое понимание души: меняются лишь одежды, стереотипы, способы институционального представления.

2.4. Источники вероучения католической теологии

Католическая теология представлена примерно десятью-пятнадцатью книгами. Я остановлюсь лишь на самых важных из них.

Библия, состоящая из Ветхого и Нового Завета и писаний Апостолов, охватывает почти пятитысячелетнюю историю (до рождения Христа) народа, поддерживавшего контакт с тем, что определялось как Бог. Обстоятельно представлены в ней фигуры Христа и Апостолов. Поэтому все написанное в Библии составляет основу теологии.

Два фундаментальных источника вероучения:

1. «Священное писание», в котором содержатся все догматы церкви. Это – код веры каждого католика, и если кто-то отказывается от одной из этих догм, то таким образом он оказывается вне истинной веры.

2. «Священное предание». После Апостолов были святые люди, прославившие себя умом и добродетелью, окрещенные Отцами, или Учителями, Церкви (Святой Иероним, Григорий I Великий, Святой Августин, Афанасий Александрийский, Амвросий Медиоланский, Святой Фома Аквинский, Иоанн Златоуст и т. д.). Церковь приветствует чтение трудов этих святых, поскольку считает их идентичными своему учению.

Интересна «Сумма теологий» Святого Фомы Аквинского – одного из любимых знатоков теологии католической церкви и иезуитов. В теологии существует много подходов, но они не слишком разнообразны. В рамках теологии свобода весьма ограничена: за ее пределами начинается ересь[35]. В этих книгах собраны труды лучших мыслителей теологии и религии, по крайней мере, за двадцать веков истории христианской мысли.

Всякий, кто захочет освоить это знание, должен отбросить любое вольнодумие, любую свободу суждения. Теология – это наука, которая базируется исключительно на авторитарности: «Все те, кто принял веру от магистрата церкви, никогда больше не смогут иметь веской причины, чтобы что-то изменить, или засомневаться, или отвергнуть принятую веру»[36]. В противном случае налагается анафема[37], “anathema sit”, «это вне церкви» (extra Ecclesiam, nulla salus)[38].

2.5. Теология и вера

Теология – это наука, которую можно изучать веруя.

Вера присуща каждому из нас[39]. Опыт зова будущего, онтического призыва, который утверждает принцип «делать, чтобы быть», – это и есть вера: ты не знаешь, но все-таки живешь, беспокоишься, проводишь различия. Все мы совершаем выбор, который может оказаться неудачным; даже сомневаясь мы идем вперед, как в хорошем, так и в плохом, – и это есть вера. В восьмидесяти процентах наших действий – ежедневных либо совершаемых в редкие, исключительные моменты – мы продвигаемся благодаря акту воли, а акт воли и есть вера. Не всегда мы отчетливо понимаем собственное экзистенциальное положение. Фактически, мы практикуем веру в акте нашего существования: «Верю в себя, желаю себя, я способен; неверно то, что меня уменьшает, я абсолютен в том, согласно чему существую». Каждый сам удостоверяет себя.

Мы основываемся на логике дара – онто Ин-се.

Все существование в своей первичной данности предстает как вера и лишь после – как логика, рациональность, сопоставление соответствий.

В человеке не предусмотрена вера в том виде, как ее понимает и предлагает религия. Наша истинная вера берет начало в автономности существующего “in actu exercito”, то есть в то время, когда он практикует свою экзистенциальную повседневность. Во имя этой экзистенциальной веры я проявляю волю и выбираю среди различных предоставляющихся возможностей.

Наш разум, поскольку он критичен, рождается из акта веры. Сначала это акт исполненной веры (“exercito”, то есть акт, исполненный без понимания), который затем может стать актом отраженной веры (то есть того, в чем мы отдаем себе отчет).

Вся человеческая рациональность есть отражение саморасположения природного факта. Рациональная логика считается истинной, если она отражает закон природы. Наука есть измерение некоего факта, и истинна она, если отражает его вплоть до полного совпадения. Факт дает начало науке, и это есть вера, то есть доверие, достоверная связь[40]. Понимаемая мною вера – не та, о которой Святой Павел говорит «уверенность в невидимом и осуществление ожидаемого». «Вера» (ит. “fede” от лат. “fides”) означает «уверенность в факте, образованном для рождения».