Последний полет «Жар-птицы» - Эдуард Семенов

— А вы можете сказать, почему вы получили команду «отбой»?

— Без комментариев.

Корреспондент телевидения обернулся лицом к экрану и скороговоркой произнес.

— Итак, как видите, военные не отрицают того факта, что сегодня неизвестный самолет пытался нарушить воздушное пространство над столицей нашей родины. Однако никто не может сказать, что это был за самолет и с какой целью летел на Москву. Еще большей загадкой является то, откуда он взялся и куда делся. Напомним, что ранее на одном из интернет-порталов сообщалось, что самолет был лишь два раза замечен на экранах радаров ПВО, и это было не более двух секунд. Все остальное время самолет был абсолютно невидим. По данным того же интернет-портала, самолет совершил посадку на испытательном аэродроме центрального аэродинамического института им. Петлякова. Можно было бы предположить, что неизвестный самолет — это новая разработка прославленного института, но …

На экране появилось лицо человека, в котором вся четверка легко узнала начальника института. Титры внизу телевизора подтвердили это. «Владимир Николаевич Дмитриев, доктор технических наук, профессор, директор центрального аэродинамического института им. Петлякова».

— К сожалению, из-за больших проблем с финансированием нашей отрасли, наш институт сейчас резко сократил работы по разработкам новых типов самолетов. Сейчас вы выполняем лишь заказы международных корпораций «боинг», «локхид». Мы также работаем с китайскими и бразильскими партнерами по очень интересным темам, но никаких работ по созданию российских самолетов, тем более с такими характеристиками, мы не ведем. Да и знаете что, молодой человек, скажу вам как специалист, который проработал в авиационной промышленности уже более сорока лет. Самолета с такими характеристиками быть не может в принципе. Может быть лет через двадцать — тридцать. И, увы, если правительство, наконец, не обратит внимания на ситуацию в нашей отрасли, это произойдет, скорее всего, не в нашей стране…

Картинка на экране снова скакнула, и корреспондент НТВ, молоденький мальчик в белой рубашке и галстуке, оказался у ворот аэропорта института.

— Как видите, ученые категорически отрицают существование такого самолета. Его нет, и не может быть. Военные же менее категоричны. По крайне мере, они не отрицают того, что какой-то самолет был. И что он летел на Москву. Что это все же было: новейшая разработка или очередная халатность нашей системы противовоздушной обороны, которая так и не извлекла никаких уроков ни из полета Дениса Руста, ни из 11 сентября в Нью-Йорке? Пока, к сожалению, у нас больше вопросов, чем ответов.

За спиной корреспондента можно было наблюдать движение на автомобильной площадке и возле контрольно-пропускного пункта, где солдат срочной службы в бронежилете внимательно проверял документы у водителя выезжающего с аэродрома грузовика.

— Сейчас мы как раз находимся у главной проходной этого сверхсекретного объекта, — продолжил свой репортаж корреспондент. — На территорию нас, естественно, не пустили, но выходящие оттуда рабочие говорят, что на взлетно-посадочной полосе с самого утра стоит бронетранспортер, который мешает взлету и посадке самолетов, а вдоль полосы с интервалом в два метра расставлены солдаты внутренних войск местного гарнизона.

Репортаж прервался. На экране телевизора снова показалась голова диктора в студии, который сообщил следующее:

— Мы связались с командиром воинской части по телефону, и он нам сообщил, что нет повода для волнения. На аэродроме идут плановые учения. Мы будем продолжать следить за развитием событий в подмосковном Петлякове. Оставайтесь с нами.

Руденко пультом убавил звук и оглядел своих учеников:

— Итак, что вы думаете по этому поводу, господа? Как так могло получиться, что о программе, которую мы с вами сохраняли в тайне более 10 лет, причем в тайне даже от своих родных и близких, вдруг без нашего ведома заговорили по телевизору?

Женя незаметно толкнул Рината локтем в бок и шепотом спросил его:

— Ты видел?

— Что? — так же шепотом, одними губами переспросил Регулаев.

— Когда диктор рассказывал об аэродроме, на заднем плане была видна моя машина. И возле нее кто-то копошился.

— Что ты там шепчешь, Евгений? Говори вслух, — перебил Журавлева академик Руденко.

— Да нет, ничего. Показалось. Дело в том, что сегодня утром у меня не завелась машина, а вечером я нашел на заднем сидении этот телефон. — Журавлев достал из кармана «мотороллу», положил ее на журнальный столик и продолжил: — Когда журналист стоял на стоянке перед аэродромом, на заднем плане была видна моя машина, и возле нее кто-то возился.

Телефон перекочевал в руки Руденко. «Это телефон Вадима. Откуда он у них?» — промелькнуло у него в голове, а потом Руденко вдруг снова почувствовал пустоту в груди. Он подумал, что еще никто из ребят не знает о том, что Черткова сегодня утром нашли мертвым под обгоревшими развалинами бани. Он даже не стал говорить об этом Антонову. Пока. Хотя надо было бы. Все-таки, как никак, Андрей был учеником не только Руденко, но и Черткова.

Он передал телефон Антонову. Осмотрев телефон, он, не найдя в нем ничего примечательного, вернул его Журавлеву.

— Женя, — сказал Руденко, если не возражаешь, мы подумаем об этом позже. А сейчас я повторяю свой вопрос. Как так могло получиться, что информация о нашем проекте просочилась в прессу?

— Еще не просочилась, Евгеньич, — вступил в разговор Ринат. Так сложилось, что со времени образования корпорации, когда рук и специалистов катастрофически не хватало, за каждым из учеников Руденко было закреплен свой сектор ответственности помимо работы в рамках проекта. Регулаев курировал все вопросы, связанные с рекламой и связями с общественностью, Антонов занимался вопросами безопасности и общими административными вопросами, он же официально числился как генеральный директор фирмы; Журавлев отвечал за технические вопросы; а сам Руденко — за финансы и бухгалтерию. Именно поэтому Ринат и попытался ответить на вопрос своего учителя.

— Насколько мне видно из сюжета, журналисты скорее готовы раздуть тему террористического акта, чем победу российской науки. Другое дело, мне не понятно, откуда вообще пришла информация. Если помните, упоминался какой-то сайт. Нужно будет выяснить какой, и обстоятельно поговорить с его редактором. Но это уже по части Андрея.

Антонов утвердительно кивнул головой.

— Совсем другое дело, что мы будем делать дальше? — продолжил Ринат.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил его Руденко.

— С точки зрения рекламы и пиара сегодняшнюю свистопляску в эфире можно использовать как нам на пользу, так и во вред. Кроме того, вполне возможно, что в ближайшее время в эфир просочится еще один сюжет.

Ринат рассказал своим напарникам историю с видеосъемкой у храма Владимирской церкви. Услышав эту информацию, Руденко аж побагровел.

— Ах, Машка, допрыгалась! Я же ее предупреждал. Ну, я ей покажу!

Антонов вступил в разговор:

— Можно попытаться изъять кассету.

— Было бы неплохо, — ответил Регулаев. — Но как заткнуть рот батюшке и тем двум туристам? Тем более, я уверен, что это были не единственные свидетели «богоявления».

— Н-да, ситуевина!

Решив, что сообщить о смерти Черткова лучше всего будет в конце совещания, он достал из пакета, который принес Ринат, помадку и кинул ее себе в рот.

— М-м-м, свежая, где купил? В нашем сельпо? Никто не возражает, если попрошу чая у Вероники Тимофеевны? Я чувствую, нам всем не хватает сахара для того, чтобы мозговые извилины работали лучше.

Возражений, естественно, не было. Руденко встал со своего места и, дотянувшись рукой до селектора, попросил секретаря зайти. Вероника Тимофеевна не заставила себя долго ждать.

— Вера, — попросил он ее, — собери нам что-нибудь на стол.

— Уже все готово.

Она вышла и через полминуты снова вернулась, катя перед собой тележку, на которой стояли заварочный чайник, чашки, сахарница и тарелка с бутербродами. Она стала переставлять все на журнальный столик, но Руденко остановил ее.

— Не надо. Мы сами!

Когда секретарь закрыла за собой дверь, Руденко снова встал со своего места и пересел в кресло за столом. Покопался в ящике стола, достал пачку сигарет.

— Ну что же. Продолжим, — произнес он, закуривая. — Что мы имеем на сегодня?

Руденко посмотрел на часы. Зевнул, прикрывая рукой рот.

— 17 часов 54 минуты. Ну и денек сегодня выдался, а ведь так хорошо начинался…

Глава 4

Екатерина Иванова, дочь Виктора Иванова. Продовольственный магазин. Тот же день

Когда Регулаев вошел в магазин, у Екатерины от волнения забилось сердце. Оно всегда начинало колотиться в груди сильнее при виде Рината. Вот уже два года она ждала, что он подойдет к прилавку, возьмет ее за руки и, улыбнувшись, скажет: