Линия Маннергейма - Надежда Залина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да никого я не выбирала. Он оказался рядом. Я понимаю, что вела себя глупо. Что виновата. Я даже не прошу, чтобы ты меня простила. Мне очень неприятно, что все так произошло.
– И теперь ничего не исправишь!
– Не прогоняй его, Наташа, пожалуйста. Он растерялся тогда и глупо себя повел. И я уверена, что он очень из-за этого переживает.
– А ты-то откуда знаешь?
– Я не знаю точно. Но он не такой сильный, как ты. Я ведь не прошу тебя стать матерью Терезой. Просто дай ему еще один шанс.
– И все?
– Да. Это была глупость.
– И из-за нее я стану калекой?
– Не станешь. Мама сказала.
– Это правда или ты лжешь мне, чтобы утешить?
– Правда.
– Поклянись!
– Что за детский сад!
– Поклянись!
– Хорошо, клянусь. Теперь веришь?
– Да. Спасибо.
– За что?
– Что пришла и вообще. А теперь уходи, пожалуйста, я спать хочу.
Лера тихо, почти неслышно шла по коридору. Ей было так легко, словно она сбросила с себя тяжеленную ношу, которую тащила на себе все эти дни. Груз был похож на огромную глыбу льда, и эта глыба растаяла, испарилась без следа под ярким летним солнцем. У Леры вдруг появилась уверенность, что она все сделала правильно и теперь все будет хорошо. Словно крутая и извилистая дорога превратилась в прямую и ровную трассу. «Соврала – и все стало на свои места, – удивлялась она по дороге. – Надо же, как бывает. Вранье, выходит, не такая уж и плохая вещь. И почему все считают, что лучше всего говорить только правду?.. А ведь врать-то, оказывается, очень непросто. Для этого талант надо иметь. Или способности, по крайней мере…»
9
На Викиной кухне вовсю бурлила жизнь, несмотря на поздний час. Обстановка квартиры не очень-то изменилась с тех давних пор, когда они учились в Ленинградском университете. Вообще-то квартира принадлежала не Вике, а ее хронически отсутствовавшему брату, который был не то спортсменом, не то еще кем-то – Лера так и не поняла толком. Она и видела-то его лишь один раз, но о той встрече старалась не помнить. Словно ее и не было вовсе.
Когда приезжала Вика, они обычно заседали у Леры, благо Федор мотался по командировкам. Или ходили на различные мероприятия и сборища, которые необходимо было посетить Вике. Она всегда приезжала не просто так, а по делам агентства. Перепробовав себя в разных профессиях, от музыкально-театрального продюсера до политтехнолога, она в итоге остановилась на чистой рекламе. Ее агентство, незаметное на фоне известных глыб, все же занимало свою нишу и приносило неплохой доход. Многие петербургские фирмы, желающие выйти на московский рынок, обращались за рекламой именно в Викину контору, привлеченные сравнительно низкими по московским меркам расценками.
Вика не раз предлагала Лере стать кем-то вроде регионального представителя, но та только отмахивалась: «Какой из меня рекламщик, посмотри, полнейшее несоответствие профессии. Я никого и никогда ни в чем не могу убедить. Вот тебя, например, хоть раз…» – «Дура ты, вот кто, – перебивала Вика. – Не понимаешь своего счастья. Другая с радостью бы ухватилась, а ты… Уперлась в свое издательство. Ладно бы платили хорошо или что-то очень интересное было, а так… В общем, дурой была, дурой и осталась. Это неизлечимо. И за что тебя люблю, сама не понимаю».
Эти риторические препирательства стали у них чем-то вроде своеобразного обряда. Вика делала ритуальное предложение и получала такой же отказ. И обе понимали, что это всего лишь игра. Но Лера знала: подруга дает понять, что на нее можно рассчитывать в случае чего. Только случая подходящего не представлялось.
На этот раз они даже не вспомнили об этом. Весь вечер разговоры крутились вокруг истории с убийством. Она казалась все более пугающей.
Суммировав знания, они принялись выстраивать версии и продумывать дальнейшие действия. Через некоторое время Лера не выдержала.
– Я бы съела чего-нибудь, – сказала она, поглядывая на Вику. – У тебя как с едой дела обстоят? А то от кофе и сигарет уже тошнит.
– Никак. Я же не питаюсь дома. И вообще, я на диете. Может, что-нибудь из консервов найдется, надо посмотреть.
Пока она рыскала по сусекам, Федор предложил сходить в ближайший магазин.
– Я и сам того. Голодный. Весь день некогда было. Надо бы еще от телефона избавиться.
Когда он ушел, Вика принялась расспрашивать Леру, почему она живет в деревне и что у них с Федором – разрыв или так, временные контры. Лера вяло отвечала, что и сама не знает, да и не до того сейчас.
– И почему ты никогда ничего не знаешь? Ты хоть в чем-то в своей жизни уверена? – возмутилась Вика.
– Я уверена, что мне нужно жить в Ярви. И в работе своей тоже уверена.
– И до чего тебя это довело? Теперь скрываться приходится. А если бы я не приехала?
– Чего гадать. Все есть как есть.
– Очень умная мысль, ничего не скажешь. А главное – глубокая и оригинальная.
Лера вздрогнула, когда в квартиру позвонили. Пока Вика впускала Федора, она тихонько прошмыгнула в ванную и заперлась там. И вышла только после того, как убедилась, что это свои.
После горячей еды сразу потянуло в сон. Пока варили кофе, чтобы взбодриться, Федор стал что-то записывать в блокнот.
– Чем занимаешься? – заинтересовалась Лера.
– Стратегию разрабатываю.
– Какая, к бесу, стратегия? – взвилась Вика. – Ясно, что все это из-за квартиры. Родственникам не понравилось, что уплывают денежки, вот и разобрались они с этой твоей Лилией.
– Какая им выгода? – задал справедливый вопрос Федор. – Хозяйка не изменила решения. Квартира им не достанется. Они должны были с Лерой разбираться.
– Да не стала бы я в этой квартире жить! – взволнованно встряла в разговор Лера. – Ни за что! Я бы отказалась от нее, пусть забирают.
– Вот глупенькие, им сразу надо было к тебе обратиться. Они ж не знали, с кем имеют дело. И не понадобилось бы идти на такие крайности, – фыркнула Вика. – А что касается выгоды, ты, Федор, не совсем прав. Подозрение упало на Леру, ее посадят, а квартира к ним отойдет. По наследству.
– Как посадят? – возмутилась Лера. – Я ни при чем!
– Почему тогда сбежала? Пошла бы в милицию, и дело с концом. Они разберутся, кто при чем, а кто нет, – отбила удар Вика.
– Испугалась. И потом, я же не знала еще, что это за квартира такая и почему ее мне оставили.
– А теперь, значит, знаешь?
– Предположить могу. Раз Смирнова была знакома с дедом…
– И заметь, не просто знакома, а даже жила у вас, – подхватил Федор, – это ведь что-то значит. Не все, кого он лечил, у вас дома бывали, правда?
– Я не помню, чтобы еще кто-то проживал у нас. Но я мелкая была, могла и не знать… А зачем она в бывшую нашу квартиру поехала жить? – спросила Лера. – Случайность или нет?
– Так, – снова полез за блокнотом Федор, – надо еще выяснить, когда она туда переехала.
– А меня, знаете, что волнует? – сказала Вика. – Почему она решила подарить квартиру тебе только месяц назад? Или она совсем недавно вселилась, или тогда что-то произошло. Я так думаю, родственники на нее наехали.
– Тебе уже, похоже, все ясно, в отличие от нас? – не удержался от колкости Федор.
– А что там еще может быть? Квартира не из дешевых. Ты говоришь, что не стала бы там жить. Так и не надо. Могла бы продать, и все.
– Не стала бы я такого делать, – покачала головой Лера. – И денег этих не взяла бы никогда.
– Смотрите, какая бескорыстная! Тебе что, деньги не нужны?
– Не в этом дело. Я не смогла бы, понимаешь? Мне бы они ничего хорошего не принесли.
– Откуда такая уверенность? Деньги – просто бумажки и никакой магической силой не обладают. Так что хватит пургу гнать, – высказал свои соображения Федор. – Давайте решим, что делать, мне еще до дому добраться надо. Слушай, я и забыл совсем, мосты уже разводят или нет?
Никто не помнил. Федор засобирался. Вика даже предложила ему остаться, если что. Лера удивленно посмотрела на них обоих: надо же, друг друга не выносят, а тут спелись – единомышленники, да и только. Уже в дверях Федор вспомнил:
– Надо бы узнать, кто это тебя видел в пятницу в доме Смирновой. Помнишь соседей?
– Не особенно. Разве что соседку из двадцатой, рядом с нашей. Она еще с мамой училась, тоже врач. Ирина… Леонидовна, по-моему.
– Надо с ней поговорить, – сказал Федор, вытаскивая блокнот. – Так, поискать родственников, это я попробую по своим каналам, еще с соседкой поговорить и знакомых этой твоей Лилии расспросить. Должны же быть у нее знакомые.
– Давайте распределим, кто куда, – предложила Вика, – а Лере надо дома посидеть.
– Почему?
– Не задавай глупых вопросов. Где-то тут книжка должна быть, очень интересная. Специально для тебя. Сиди и внимательно изучай.
– Что еще за книжка?
– Уголовный кодекс называется.
После ухода Федора Вика подергала себя за волосы и с выражением блаженства сдернула парик. Потом тряхнула собственной шевелюрой точно такого же оттенка и с наслаждением принялась массировать голову.