Королева дождя - Кэтрин Скоулс

Анна смотрела на густой кустарник, растущий по обе стороны дороги. Она не понимала, где здесь может расположиться целая станция — больница, церковь, деревня. «Лендровер» резко свернул налево, и лес закончился.

Анна выпрямилась на сиденье, изумленно распахнув глаза. Перед ними раскинулась широкая долина — территория, занятая бушлендом и пастбищами, с трех сторон окруженная лесом, а с четвертой ее ограждал склон холма. Словно потайное королевство. Идеальное место, как на картинке: пологие зеленые склоны, поросшие деревьями, и река, текущая посередине.

— Станция Лангали, — торжественно объявил доктор Керрингтон.

Он указал на группу аккуратных беленых зданий с соломенными крышами, расположившуюся по одну сторону реки. Анна уже заметила длинные низкие здания — отделения больницы — и дом миссии, стоящий в некотором отдалении от них. Школу. И церковь с крестом на крыше. Дорога упиралась в здание церкви, которое словно перекрывало проезд. «Странное место для церкви», — мимоходом подумала Анна, но ее взгляд уже перескочил на несколько высоких деревьев, растущих в центре станции. Даже с этого расстояния в них угадывалось что-то очень знакомое.

— Те деревья… — начала она.

Доктор Керрингтон кивнул.

— Эвкалипты. Их посадила сестра Барбара.

Анна перевела взгляд на поселение. На склоне за больницей находилась африканская деревня. Она тоже производила впечатление аккуратной и ухоженной. В загонах из веток колючих кустов содержался рогатый скот, а в небо поднимался дым костров, на которых готовили пищу. За деревней виднелись квадраты возделанной шамбы — сады и огороды.

Создавалось общее впечатление покоя и порядка. Станция напоминала мираж — видение цивилизации посреди диких джунглей.

— Удивительно! — воскликнула Анна, поворачиваясь к доктору Керрингтону и позабыв о возникшей между ними неловкости. — Но откуда она здесь взялась? Я о долине.

— Не знаю, — честно признался он. — Наверно, это как-то объясняет геология. Ну и к тому же часть леса выкорчевывали. — Он улыбнулся. — Мы постепенно расширяемся.

Они молча продолжили путь. Уже наступали сумерки. Солнце посылало лучи низко над землей, и все предметы отбрасывали длинные тени; листья, ветви, крыши и даже камни имели нежно-золотой край. В этом ощущалось некое волшебство: белые здания, будто ждущие впереди; переезд через реку по маленькому деревянному мосту; открытые ворота станции. И толпа африканцев — жителей Лангали, готовых приветствовать новую медсестру, прибывшую из Австралии.

Анна вышла из «лендровера». К ней тут же подбежали дети, окружили ее со всех сторон. В полумраке они казались одинаковыми; коротко подстриженные курчавые волосы, черные, гармонирующие с цветом кожи. Одеты они все были в некое подобие формы: выцветшие синие рубашки и шорты у мальчиков и простые платья у девочек. За ними стояли взрослые, тоже в привычной европейской одежде. Некоторые выкрикивали приветствия на английском или суахили; другие только улыбались. Все — и стар и млад — с восторгом рассматривали рыжие волосы Анны.

Маленький мальчик храбро протянул руку и коснулся руки белой женщины. Она наклонилась, чтобы поздороваться с ним. По толпе пробежал гул одобрения. Выпрямившись, Анна заметила, что доктор Керрингтон достает из багажника мертвую антилопу. Пытаясь погасить внезапно вспыхнувший интерес к его добыче, он быстро вручил ее африканцу, который стоял поблизости. Затем дик-дика передали мальчику, который куда-то побежал со своей ношей. Доктор Керрингтон, похоже, испытал облегчение, избавившись от мертвой антилопы. Вытерев руки о брюки, он подошел к Анне. Неожиданно он замер и уставился на ее блузку. Анна опустила глаза и увидела, что на тонкой ткани алеет пятно — след предсмертной агонии дик-дика. Она быстро подняла руку и прикрыла пятно. Пару секунд она и доктор Керрингтон смотрели друг на друга. Мужчина первым отвел взгляд.

— Хочу познакомить вас со своим главным ассистентом, — быстро сказал он и подозвал к себе высокого худого африканца, одетого в рубашку и брюки цвета хаки. — Это Стенли Нджима. Стенли, это наша новая старшая медсестра, сестра Мейсон.

Стенли улыбнулся и вежливо поклонился. Анна сразу же почувствовала к нему симпатию: его лицо было преисполнено доброты и достоинства, а рукопожатие оказалось крепким

— Добро пожаловать к нам, — он говорил по-английски с сильным африканским акцентом, — сестра.

Сестра. Он произнес это слово подчеркнуто медленно, словно определяя место Анны в своей семье, а не просто называя ее должность.

Толпа внезапно пошла рябью и раздалась в стороны. В образовавшемся проходе появился какой-то человек — белая женщина, идущая быстрым шагом, нетерпеливо всматриваясь в сумерки.

— Привет, привет. Приехал наконец. — Ее голос долетел до них еще издали, сильный, с доброжелательной интонацией. — Бы, должно быть, порядком измотаны.

— Сара… — В голосе доктора Керрингтона Анна уловила предостережение.

Миссис Керрингтон дошла до того места, откуда она уже могла разглядеть Анну. Ее глаза лишь слегка округлились, а шаг сбился на мгновение. Она обменялась с мужем очень короткими взглядами и снова заговорила:

— Поезд опоздал? Такое часто случается.

— Это сестра. Мейсон, — представил Анну доктор Керрингтон.

— Идемте же, — сказала его жена.

Она помолчала, окинув Анну пристальным взглядом с головы до ног, а затем с ног до головы. Анна поняла, что делает то же самое. Миссис Керрингтон была молодой, худой и симпатичной женщиной. И тем не менее, как утверждал епископ, она была образцовой миссионерской женой. На ней была простая, удобная одежда и крепкие туфли. Ее длинные темные волосы были разделены на пробор и сплетены в тугие косы. Лицо открытое, взгляд ясный, губы — красные без помады, щеки розовые. Она выглядела здравомыслящей и здоровой. И очень чистой.

Миссис Керрингтон пошла вперед, показывая дорогу к дому миссии, большому квадратному зданию с широкой верандой вдоль фасада. Тщательно подметенная дорожка, обложенная с обеих сторон камнями, вела к бетонным ступенькам. Все здесь отличалось симметрией: положение двух плетеных кресел, размещение горшков с цветущими растениями по обе стороны входной двери. Даже занавески, казалось, были раздвинуты одинаково на всех окнах. Уже почти подойдя к ступеням, миссис Керрингтон неожиданно свернула налево и двинулась вдоль фасада.

— Отведу вас сначала в вашу комнату, — крикнула она через плечо. — Уверена, что вы хотели бы освежиться, прежде чем мы сядем ужинать. Мальчики принесут ваши вещи.

— Спасибо, — поблагодарила ее Анна.

Она последовала за миссис Керрингтон по тропинке, идущей от угла дома через полосу пятнистой травы к маленькой деревянной хижине.

— Есть вы будете в доме миссии, — сообщила миссис Керрингтон, — а спать здесь.

Она открыла дверь с сеткой от москитов и наклонилась, чтобы включить свет. Затем ступила на бетонный пол, делая Анне знак войти.

Единственная комната освещалась одинокой электрической лампочкой под бледно-розовым абажуром. В комнате находились узкая кровать с белым хлопковым покрывалом и противомоскитной сеткой, книжный шкаф, стол со стулом и платяной шкаф. Все было простым, без излишеств. Жилище вполне могло служить кельей для монахини. Здесь было только одно яркое пятно: на полу у двери стоял пузатый красочный предмет, похожий на гигантский чехол для чайника, сшитый из лоскутков.

— Здесь, под ним, горячая вода, — пояснила миссис Керрингтон. — Мы с Барбарой сшили для вас чехол, как только узнали о грядущих переменах. — Она нагнулась и сняла чехол, открыв оловянный бак литров на двадцать без крышки из-под керосина или бензина, в котором теперь хранили воду. — Мальчики будут приносить вам горячую воду каждый вечер, — продолжила миссис Керрингтон. — Если чехол не снимать, утром вода все еще будет теплой. — Она пару секунд помолчала, любуясь своей работой.

— Спасибо, миссис Керрингтон, — сказала Анна.

Она была тронута этим жестом, хотя и понимала, что это не имело отношения лично к ней: подарок готовили к приезду медсестры, кем бы та ни оказалась.

— Зовите меня Сарой. А моего мужа — Майклом. — Это прозвучало скорее как приказ, а не любезное предложение. — В конце концов, живя здесь бок о бок, мы станем практически одной семьей. Здесь же больше никого нет, понимаете?

Анна покосилась на Сару, но так и не смогла определить, какой смысл женщина вкладывала в эти слова.

В хижину вошли два юноши, согнувшиеся под весом багажа Анны. Они напоминали больших неуклюжих черепах, и Анна не смогла сдержать улыбку, когда они врезались друг в друга, пытаясь войти в комнату задом, чтобы было легче справиться с дверью с сеткой.

— Осторожнее, мальчики! — прикрикнула на них Сара и повернулась к Анне. — Теперь я оставлю вас, чтобы вы могли смыть дорожную пыль. Когда будете готовы, идите прямо в дом. Ордена, наша экономка, даст вам горячего супа. — Она остановилась у двери, где на гвозде висел фонарь «летучая мышь». — Генератор работает до восьми тридцати. После этого вам понадобится фонарь. Лучше берите его с собой, выходя из дому. Вообще-то мы стараемся не допускать, чтобы вещи, принадлежащие миссии, покидали ее пределы.