Проклятие Слизерина - Slav

— Еще бы. Все змееусты учились в Слизерине, а они так просто свои секреты не выдают. Козырь всегда нужно держать в рукаве, незаметно для врагов.

Антонин согласно кивнул.

— Укуси меня оборотень, если в Гриффиндоре когда‑нибудь будет учиться змееуст.

— Да уж таких чудес даже в волшебном мире не бывает.

Сенектус пустым взглядом смотрел в пол, по его лицу было видно, что о чем‑то судорожно размышляет. Он машинально подобрал шутиху, что обронил Августус, спрятал в карман, ткнул пальцем в Антонина, с отсутствующим видом предупредил:

— По приезде твой чемодан, Долохов, осмотрю лично, и только потом сдам в багаж. Приготовься… ни каких возражений! Если что найду, пеняй на себя.

С этими словами Сенектус вытолкал в коридор упирающегося Элджи, вышел следом. Сенектус несколько раз оборачивался, извивался, как уж на сковороде, будто хотел оттереть на спине пятно, а руки не дотягивались. И хотя Том не видел никакого пятна, понимал, что Сенектус чем‑то обеспокоен, но по незнанию не понимал чем именно.

— Да иди обыскивай! – храбрился Антонин, упрямо скрестив руки на груди. – Мне прятать нечего… Еще шутиху отобрал, гад! Столько труда и все впустую. Какого черта он нами командует? Он даже не староста школы.

Августус, сдерживая облегченный вздох, – хоть распределение на факультеты пройдет без сюрпризов Долохова, лишь пожал плечами.

— Придется терпеть, пока Сенектус не закончит школу.

— Три самых беззаботных года, – вздохнул Антонин с сожалением. Затем его лицо расплылось в пакостной улыбке. – Знаешь, что меня больше всего радует?.. Что у гриффиндорцев староста – Стерва[6] МакГонагалл.

Августус с мечтательным видом закинул руки за голову.

— Да–а, повезло им. По мне так лучше Сенектус.

Том с непониманием смотрел то на одного, то на другого.

— Еще неизвестно, на какой вы попадете факультет. Вдруг шляпа отправит в Гриффиндор?

Антонин посмотрел на Тома так, будто у того на голове выросли рога. Августус покачал головой снисходительно: мол, новичок, что с него взять.

— Мы точно знаем, что будем учиться в Слизерине. Наши родители там учились. А яблочко от яблони, как известно… А на каком факультете учились твои родители?

Том сразу весь сжался, он совсем не подумал о том, что станет отвечать, когда спросят о его семье. В особенности об отце и магловском приюте, Крестная не желала отвечать на такие вопросы. Отвечал медленно, подбирая каждое слово.

— Я не знаю, на каком факультете училась мама.

— А отец? – настаивал Августус.

— Отец… он учился в другой школе. В другой стране, – соврал Том, уже приготовился к новому еще более коварному вопросу.

Но вопроса не последовало, ни Августус, ни Антонин не уличили его во лжи, не стали смеяться. Оба с очень серьезным видом кивали, будто понимали, о какой школе идет речь. Том тоже с важным видом покивал, Августусу и Антонину не обязательно знать о его неосведомленности.

— Здорово, – вздохнул Антонин завистливо. – Дед всегда утверждал, что школы для волшебников на континенте лучше, чем Хогвартс. Он сам получил образование в Дурмстранге.

— Я слышал об этой школе, – заинтересовался Августус. – Говорят, там свободно изучают Черную магию.

Антонин с оживлением поведал воспоминания деда о годах обучения в Дурмстранге. О том, как дед вместе с другими учениками побывал на ферме мантикор, да ненароком выпустил из загона самого норовистого. Августус, зная деда Антонина, елейно улыбнулся, мол, ненароком ли. На что Антонин промолчал, губы скривились в ухмылке, рассказал другую историю.

Том решил помалкивать до конца поездки, чувствовал себя неловко, всё, что говорил, было невпопад. На него смотрели снисходительно, как на иностранца, который знает всего три слова по–английски, да и те произносит неправильно. И как истому иностранцу, каковым Том себя считал, оставалось лишь внимательно слушать, запоминать незнакомые слова, украдкой наблюдать за прирожденными волшебниками, на которых в тайне мечтал походить.

Августус увлеченно поглядывал через окно на пробегающие мимо деревья, высокие шпили гор, которые покрывали темно–зеленые пятна лесов. По вагонам разнесся предупреждающий возглас машиниста. Августус бросил быстрый взгляд на Антонина, губы непроизвольно растянулись в улыбке, сделал вид, что все еще смотрит в окно.

— Уже подъезжаем.

Антонин сидел мрачнее тучи, смотрел в одну точку, он уже лишился одной шутихи, перспектива потерять оставшийся запас пиротехники радости не добавляла. Когда сопение Антонина стало заглушать гудки паровоза, Том незаметно отсел, косился с опасением.

— Скоро придет Сенектус, – поддразнил Августус, – устроит досмотр личных веще–ей,

Антонин зыркнул на него люто, если бы взгляд мог убивать, Августуса размазало бы по всему купе, а то и по всему вагону. Антонин тяжелым взглядом обвел купе, задержал внимание на чемоданах Августуса и Тома, темно–карие глаза прояснились.

— Он будет осматривать только мой чемодан, верно?

— Ну, – нахмурился Августус, пытаясь сообразить, в чем подвох.

— В твой же не полезет? – терпеливо объяснял Антонин.

Августус даже подпрыгнул от неожиданной догадки.

— Ты к чему клонишь? Мой чемодан забит под завязку, свободного места нет. Даже, если было бы, помогать бы не стал!

Антонин плюнул с досады.

— Зачем нам враги, когда у нас такие друзья, а?

— И не смотри на меня так! – разозлился Августус, нервно поерзал на сидении. – Зная тебя, Сенектус может и мои вещи перерыть, а мне это ни к чему. Фасу нездоровится, кажется, простыл, его нельзя тревожить.

— Разве твой паук еще не сдох? – поинтересовался Антонин с недовольством.

— Твоими стараниями уже давно бы… но я его берегу. Другого такого у меня уже не будет.

От того взгляда, каким Антонин вперился в него, Том непроизвольно вжался в сидение.

— Что? – спросил Том, не желая знать ответа.

— А у тебя в чемодане нет никаких питомцев?

— Н–нет, у меня только ворон, но… он прилетит в Хогвартс только завтра.

— Это хорошо, – довольно потер руки Антонин. – Ведь твой чемодан Сенектус не тронет и пальцем.

— Почему? – удивился Августус.

Антонин плутовато оскалился.

— Ты что же не видел, как Сенектус побледнел, когда узнал, что Том змееуст? А как спешил выбраться из купе?..

Том с мольбой посмотрел на свой старенький чемодан: хоть бы при перевозке ни один из химикатов Антонина не взорвался.

Сенектус пришел через некоторое время, после остановки поезда, за ним со счастливым видом семенил Элджи. Без лишних предисловий Сенектус потребовал у Антонина открыть чемодан и вывернуть карманы. Том старательно отводил глаза, не желая встречаться взглядом ни с Сенектусом, ни с Антонином. Если первому боялся взглядом выдать свою провинность, то второго просто–напросто боялся. В гневе Антонин был поистине страшен, походил на разъяренного медведя, слегка неуклюжего, но могучего, даже Августус избегал на него смотреть. Антонин не долго смог поддерживать с Сенектусом безразлично–саркастический тон, вскоре надсаживал глотку на манер лесного зверя, на побагровевшем от злости лице растаяли все веснушки, ничуть не смущался любопытных, что заглядывали в купе.