Лунные дни - Наталья Колесова

  Ну, одно другому не помеха, философски решила Мила, созерцая крепкий торс Глеба. Что уж - и не помечтать теперь?

  - А ты чего это бреешься? На свидание собрался?

  - На свидание? - Глеб посмотрел на бритву в своей руке. - Кристя, моя девушка... бывшая... не любила, когда я небритый к ней вечером...

  Брови - полумесяцами, в округлившихся глазах - веселый вопрос. Да она из его лепета решит еще, что он к ней...

  - Ну, просто привычка! - буркнул Глеб, скрываясь в ванной.

  Это похоже на игру алкоголика с самим собой. Дома стоит бутылка, и он вовсе не собирается... да он даже не вспоминает о ней! До поры до времени. Потом думает и одергивает себя - он же зарекался... еще вчера зарекался... он же помнит, он же сильный... Но мало-помалу все мысли начинают кружить вокруг вожделенной бутылки. Он уже знает, что не справится с собой, но все еще кокетничает, все еще пытается... А тело, а мысли, а чувства уже там, предвкушают, как он наливает, как торопливо проглатывает первую рюмку... а вторую можно и неторопливо, смакуя... и так далее, далее. Трусливую серую мысль - а что же будет завтра? - отодвигаем в сторону. Будущее - это будущее, когда оно еще наступит, самое главное - цветное кружащееся настоящее...

  Эта сравнение преследовало Глеба не первый год. После выхода из запоя (полнолуния) - озлобленность, отвращение к себе, серость, усталость, равнодушие... Потом мало-помалу возвращается интерес к жизни, радость, трудоспособность. Он и не вспоминает о своем зелье (оборотничестве), а если и вспоминает, то только с отвращением. А потом тяга-искушение начинают являться вновь: сны, воспоминания, картинки. О том коротком времени, когда запахи острее, цвета ярче, звуки - громче, а сам ты - сильнее, быстрее, страшнее всех этих слабых, мягких, одноликих людей...

  Или это больше похоже на наркоманию? Но вроде бы алкоголизм и наркоманию можно вылечить...

  Однако теперь к предвкушению примешивалось еще одно чувство, сводившее на нет все ожидание не единожды проклятой радости.

  Глеб принимал разумные меры обеспечения безопасности себя и окружающих от себя. Он всегда боялся только себя самого, поэтому даже не сразу смог понять, что его сейчас беспокоит.

  Страх.

  Страх за Милу.

  Глеб заметил, что Мила тоже то и дело поглядывает на вечернее небо. Контролирует лунные фазы. Не доверяет ему!

  Он снова и снова твердил, как она должна себя вести во время его... отсутствия. Писательница несколько раз по его требованию повторяла: не открывать, не выходить, не... Потом вспылила:

  - Ну все, хватит, Глеб! Сколько можно! Тебя не будет-то всего дня три!

  - Да ты и за три можешь что угодно натворить! - огрызнулся он и ушел на кухню от греха подальше. За последние дни у них не раз вспыхивали такие перепалки, и Глеб все с большим усилием подавлял в себе ярость. Обычно перед полнолунием он вообще сводил свои контакты до минимума. Если это действительно то, что испытывают некоторые женщины... как они еще не перебили своих мужей и сотрудников! Да еще в такие периоды злость нередко перерастала у него в сексуальное возбуждение, Кристя иногда говорила, что он прямо зверь в постели...

  Но то Кристя. А это - женщина, которой он должен свою жизнь и жизнь которой подставил. Оставалось еще только трахнуть ее - до кучи!

  Решение пришло к нему в последний вечер, оставшийся до полнолуния. Такое простое, что он даже поразился, как сразу до него не додумался. Хотя эта мысль, наверное, постоянно маячила на периферии сознания, просто он от нее отмахивался. Он должен встретиться с оборотнем. Попробовать пообщаться или хотя бы просто посмотреть на него. Маги говорят, что оборотни ведут более скрытный образ жизни, чем вампиры. Их в столице просто наперечет. Не может же быть, чтобы тот не хотел встретиться со своим же!

  Ему даже в голову не пришло, что может быть и такое. Что тот воспримет Глеба как соперника, посягнувшего на его охотничью территорию. Что, в конце концов, у того так сорвало крышу, что ему плевать - кто перед ним. Все казалось Глебу сейчас таким элементарным и разумным, просто провал логики и ощущения реальности. Точь-в-точь как у алкоголика, хитроумно обманывающего себя перед принятием вожделенного напитка.

  А главное желание - встретиться, увидеть, пообщаться с таким же, как он, пусть и свихнувшимся - Глеб старательно прятал на самое дно... рюмки.

  - Ты куда? - спросила Мила, выглядывая из комнаты. Глеб был таким взъерошенным и сосредоточенным, что было понятно - что-то задумал. Глеб смотрел сквозь нее. В последнее время в его глазах зелень стала куда ярче.

  - Мне... пора.

  - Как? Уже? Но ведь полнолуние же только завтра...

  Он косо боднул лбом воздух, отбрасывая вместе с прядью волос все Милины вопросы и возражения.

  - Мне лучше уйти сегодня.

  - Ну раз лучше...

  Ну почему бы ей не держаться от него подальше? Вот зачем она крепко обнимает его, говорит негромко:

  - Береги себя.

  Он не удержался - втянул ее запах.

  Глеб не ответил на объятие, Мила почувствовала, как по его телу прошла судорога, и парень словно окаменел. Мила отстранилась, утешая себя тем, что прикосновение нужно прежде всего ей. Глеб повернулся, глядя в пол, сказал:

  - Пока.

  И сбежал вниз по лестнице.

  Она провожала его традиционным взглядом из окна. Глеб шел быстро, чуть сутулясь, заложив руки в карманы. Торопился. Наверное, правда почувствовал близость перекидывания... Но свернул он не к себе домой, направо, - налево, наискось через двор. Мила сузила глаза, мысленно пролагая его дальнейший маршрут.

  И сказала:

  - Гадский волк!

  ...Мила медленно шла вдоль забора. Нельзя сказать, чтоб она так уж рисковала - время детское, лето в разгаре, народу на улице до фига...

  И почти полная Луна на небосклоне.

  Она вышла уже на второй круг почета; оглядевшись, нерешительно подергала цепи с замком на металлических воротах. Если здесь и были предупрежденные ею боевые маги, она их не видела. Наверняка сидят в засаде, ожидают, когда глупая жирная утка (или овца?) прокрякает (проблеет) свою предсмертную песню. Еще, поди, и посмеиваются, наблюдая, как она неловко преодолевает нехилый забор.

  Между прочим, а с чего она решила, что Глеб все еще здесь? Может, он и был, да давно ушел домой - запираться от Луны, людей, оборотня и одной надоедливой писательницы. Ну, ничего не случится, если она еще немножко прогуляется по стройке. Променад перед сном, так сказать... Чтобы крепче спалось.

  Или приснились кошмары, ага! Как она идет вдоль забора, замирая при каждом шорохе, и Луна светит, точно ледяной прожектор, а тени жирные, густые, глубокие... А разговоров, звука шагов людей и шума проезжающих машин по ту сторону забора все меньше и меньше... Кажется, что этот самый проклятый забор являет собой непреодолимую преграду между ней и окружающим миром. Между мистикой и реальностью.