КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2 - Валентина Мальцева

— Вы позволите? — невысокий паренек студенческого вида с подносом вопросительно кивнул на свободный стул.

— Пожалуйста, — пожала плечами Ванюхина, откусывая ровными белыми зубами булочку.

Паренек быстро умял две сосиски, залпом опрокинул в себя стакан с желтой «Фантой» и, оставив поднос на столике, ретировался. Ванюхина вытащила из граненого стакана жесткую салфетку, вытерла губы, потом неуловимым движением вытянула из-под подноса за торчащий уголок белый конверт, небрежно сунула его в сумку-ридикюль и направилась к стойке регистрации…

В 15.09 по местному времени Ту-154 приземлился в Ташкенте. На привокзальной площади Ванюхина смиренно выстояла в обществе чернявых мужчин в тюбетейках, глазевших на явно не местную блондинку, как на девятое чудо света, еще одну очередь, села после сорокаминутного ожидания в такси на заднее сиденье и сказала водителю:

— Вначале на железнодорожный вокзал, там подождете минут пять, а затем в гостиницу «Узбекистан».

Пожилой водитель-узбек в тюбетейке и в насквозь пропитанной потом белой тенниске недовольно пожал плечами:

— Это ж какой круг делать, сестра!..

— Десяти рублей вам хватит, чтобы не чувствовать себя обиженным? — негромко поинтересовалась Ваню- хина, протягивая сзади червонец.

Не оборачиваясь, водитель ловко перехватил банкноту, удовлетворенно кивнул и тут же нажал на газ.

На вокзале Лариса Петровна сразу же направилась к камере хранения, предъявила складчику квитанцию и получила небольшой чемодан в дешевом парусиновом чехле. Вернувшись к машине, Ванюхина бросила чемодан на заднее сиденье и пересела вперед, к водителю:

— Теперь в гостиницу «Узбекистан»…

У регистрационного окошечка Лариса Петровна протянула дежурному администратору свой паспорт и сразу же получила ключи от номера 1721. Прихватив чемодан и повесив сумку-ридикюль на плечо, женщина направилась к середине выложенного мрамором холла и скрылась в нише для лифта.

Примерно через час в холл спустилась статная, темноволосая женщина в прекрасно сшитом вишневого цвета брючном костюме и изящных туфлях-лодочках на высоком каблуке. Надо было обладать памятью и наблюдательностью опытного профессионала контрразведки, чтобы узнать в появившейся даме заурядную Ларису Петровну Ванюхину, лектора общества «Знание». Выдержанный в теплых, ВЫВЕРЕННЫХ тонах макияж, очки в дорогой оправе с тонированными стеклами, изящные бриллиантовые серьги-подвески и явно ручной работы рубиновая — в цвет костюма — брошь на лацкане пиджака выдавали в эффектной женщине состоятельную и праздную иностранку.

Молча кивнув носильщику у лифта на дорогой чемодан из натуральной свиной кожи, женщина направилась к бетонному козырьку у входа в гостиницу, где ее уже ждала черная «Волга» с табличкой «Интурист», прикрепленной изнутри к ветровому стеклу. Протянув носильщику рубль, женщина внимательно проследила за тем, как он аккуратно уложил ее чемодан в багажник автомашины, после чего села на заднее сиденье и что-то сказала водителю.

«Волга» мягко тронулась и исчезла за поворотом…

Ровно через тридцать минут Ванюхина уже подъезжала к интуристовскому отсеку аэропорта. Как только «Волга» притормозила, к машине сразу же подошел среднего роста седоватый мужчина в темном костюме и при галстуке.

— Мисс Треволт? — вежливо спросил мужчина по-английски.

— Да, это я, — кивнула Ванюхина.

— Я представитель авиакомпании «Индиан Эйр-лайнз». Позвольте проводить вас, регистрация уже началась…

Еще через сорок минут Лариса Петровна Ванюхина, представившая на регистрации паспорт подданной Швейцарской республики на имя Кэтрин Треволт, сидела в салоне первого класса «Боинга-707». В 21.05 по местному времени пассажирский самолет тяжело поднялся со взлетной полосы и, заложив крутой вираж над утопающей под лучами солнца узбекской столицей, взял курс на Нью-Дели. На протяжение пяти с половиной часов полета мисс Треволт лениво, с выражением откровенной скуки, перелистывала свежий номер «Индиан тайме», врученный ей стюардессой, выпила два бокала джина с тоником, с аппетитом съела обед, состоявший из филе севрюги с зеленым горошком и спаржей, французской бараньей отбивной в винном соусе и бокалом красного «шабли» десятилетней выдержки.

…В Нью-Дели мисс Треволт встретил представитель «Бритиш Эйруэйз», посадил ее в фирменный микроавтобус авиакомпании, который отвез женщину в отель «Холидей Инн», расположенный в деловом центре индийской столицы. Лектор столичного общества «Знание» раздернула шелковые занавеси на широком окне, полюбовалась на величественный минарет мечети Кутб Минар, затем направилась в ванную, тщательно смыла с лица косметику и, облачившись в тонкую ночную рубашку, уснула. Утром Лариса Петровна сменила брючный костюм на модное холщовое платье с аппликациями и подобранные строго в тон сандалии-римлянки, плотно позавтракала в ресторане отеля и к девяти утра тем же микроавтобусом была доставлена к одному из терминалов гигантского международного аэропорта, над которым высился голубой щит с надписью «Бритиш Эйруэйз».

В 10.15 по местному времени серебристый аэробус «DC-8» взмыл в прозрачное небо и, выполнив вираж над похожим сверху на рассыпанные спички Нью-Дели, взял курс строго на запад. Через четыре с половиной часа аэробус приземлился в Катаре. Пассажирам первого класса не дали возможности даже на секунду почувствовать испепеляющую жару, стоявшую за бортом аэробуса: по кондиционированному телескопическому трапу пассажиры проследовали в уютный зал ожидания, где каждый мог совершенно бесплатно пользоваться роскошным буфетом и экзотическими специями, прилагавшимися к несметному количеству блюд и закусок. Между двенадцатью мужчинами и женщинами первого класса сновали смуглолицые стюарды в ослепительно белых кителях с золотыми пуговицами, готовые откликнуться на малейший призыв состоятельных пассажиров…

В аэропорту Хитроу «DC-8» приземлился строго по расписанию — в 10.15 по местному времени. Сразу же направившись к выходу через «зеленый» коридор, мисс Кэтрин Треволт предъявила паспорт, была удостоена вежливой улыбки таможенника, который даже не поинтересовался содержимым ее кожаного чемодана и вежливо пожелал счастливого пребывания в Англии.

Такси, которое Лариса Петровна заказала еще с борта самолета, ждало ее в специально отведенном секторе международного аэропорта Хитроу, слева от главного выхода. Сев в лакированный черный «воксхолл», Ванюхина на безукоризненном, хотя и несколько твердоватом для истинной британки, английском велела водителю отвезти ее в отель «Астор» в районе Риджент-парк авеню. Водитель сдержанно кивнул, ничем не дав понять, что догадывается о материальном положении элегантной пассажирки, намеревающейся поселиться в одном из самых дорогих отелей Лондона.

У мраморно-розового подъезда старинного шестиэтажного отеля, выдержанного в строгом викторианском стиле, к притормозившему такси сразу же подошли два швейцара в роскошных сине-красных сюртуках и белых перчатках. Один открыл дверь и помог Ларисе Петровне выбраться наружу, а другой тем временем расплатился с водителем и подхватил чемодан Ванюхиной.

Через тридцать минут Лариса Петровна уже лежала, нежась и закрыв от удовольствия глаза, в роскошной розовой ванне, окутанная горой снежно-белой пены. Затем, насухо вытершись и освежив на лице макияж, новоявленная мисс Кэтрин Треволт облачилась у зеркала в строгий деловой костюм из серого твида с черным бархатным воротничком и такого же цвета оторочкой на карманах и, погасив за собой свет, направилась к телефону.

В изысканных апартаментах, состоявших из гостиной, кабинета и спальни, которые были меблированы оригинальной чиппендейловской мебелью, телефонные аппараты стояли буквально на каждом шагу. Гостиничные дизайнеры были людьми неглупыми и понимали, что причинять хоть малейшее неудобство богатым людям — себе дороже. Устроившись в удобном кресле в кабинете, Лариса Петровна набрала номер из семи цифр и заказала себе очередь в модную парикмахерскую на Парк-лейн. Затем позвонила еще по одному номеру, сообщив некоему мистеру Топпельбергу, что хотела бы заказать еще две пары обуви из той же серии, что приобрела три месяца назад. Выслушав ответ, Ванюхина молча кивнула и ответила:

— Хорошо. Я подожду два дня. Но не больше, господин Топпельберг…