Собаки из дикого камня - Николай Басов

Лотар тряхнул головой и погладил кобылку между ушами. Не волнуйся, я всё вижу и не тороплю тебя, сказал он ей, стараясь быть понятным. Ты пройдёшь тут, как тень проскальзывает по утренним кустам вдоль дороги. Лошадь тихонько заржала и пошла уверенней.

Лотар обернулся. Конь Рубоса шёл за кобылой след в след. А Сухмет, прищурившись, смотрел на Лотара и думал о том, что сейчас увидел. Конечно, он увидел всё.

Ладно, решил Лотар, пора заняться делом. Он осмотрелся. Собакам, конечно, было легче. Они не боялись сломать ноги, не боялись поцарапаться в этом тесном для них проломе. Они перепрыгивали через каменное крошево, которое сужало пролом, и неслись куда-то вперёд.

Лотар закрыл глаза, полностью сосредоточившись на возникающей в его сознании картине. Собак было не очень много, всего пять или семь. Ещё столько же выбралось из замка другими путями. Одна огромная псина, отливая под лучами поздних звёзд гранитным блеском, попыталась перепрыгнуть через стену, которая показалась ей не очень высокой.

Она рухнула брюхом прямо на стену, продавила её, громовым лаем отозвалась на боль и забилась, выпрастывая задние лапы, чтобы одним рывком освободиться из неожиданной ловушки. Вот она упёрлась передними лапами в ров, вот нашла опору, несмотря на осыпающуюся землю, рванулась… И умчалась следом за остальными.

Лотар открыл глаза. Они выбрались наружу. Ров был засыпан обломками, его лошадка прекрасно нашла самую короткую дорогу и сейчас поджидала жеребца Рубоса и малолетку Сухмета, отчаянно гордясь собой. Он похлопал её по шее. Кобылка восприняла похвалу как должное.

Рубос оказался рядом, что-то бормоча. Лотар быстро усилил слуховое восприятие, чтобы расслышать слова мирамца.

— У нас даже лошади умнее, чем иные дурни на Юге, — бормотал Капитан Наёмников. Он уже стал успокаиваться, жестокость и злоба уступали в нём место привычному восхищению миром и жизнью.

Сухмет уже понял, что будет дальше.

— Следы тут не самые большие, зато их много, — сказал он, указывая вниз.

Теперь и Рубос посмотрел на землю. Она была перерыта лапами, которые без труда сокрушали крепостные стены. Некоторые следы в диаметре были не меньше сажени и на треть фута уходили в землю общего выгона, утоптанную проходящими здесь изо дня в день коровами. Лотар и не знал, что такое может быть.

— Да, — согласился Лотар. — Самая большая собака попыталась перескочить стену вон там. — Он махнул в сторону обсыпавшегося рва. — Но вожак — а у них наверняка есть вожак — выбрал этот путь. По нему и пойдём.

Они повернули к лесу прямо через выгон. Рубос как зачарованный смотрел на следы под копытами своего жеребца. Это было необычно — чтобы Рубос к чему-то так долго присматривался.

Деревья на самой окраине леса валялись на земле, вырванные с корнем. Это был ухоженный общественный лес, в котором люди заботливо собирали сучья и который прореживали не одно поколение, чтобы даже деревьям здесь жилось удобно. Это был бы прекрасный лес, если бы широкая, безобразная просека теперь не разрубала его по самой чаще.

Деревья, которые оказались крепче других, были сломаны в середине стволов. Должно быть, самые нетерпеливые собаки пытались через них перепрыгнуть. Те деревья, которые оказывались на пути своры, были повалены и втоптаны в землю. От некоторых остались только стволы — ветви были словно срезаны гигантским ножом.

Лотар следил, чтобы не сбиться в этом буреломе с того направления, которого придерживался вожак. Теперь он хорошо чувствовал его. Это был расчётливый, очень неглупый кобель, даже не самый крупный в стае, но с обострённым чувством превосходства. Он был настолько умён, что выбирал самую лёгкую дорогу.

Лотар мельком взглянул на Сухмета, который кивнул ему, соглашаясь, и тут же бросил взгляд под копыта своей лошади, помогая ей пробираться через бурелом. Лотар хмыкнул, ему понравилось, что старик следил за его мыслями, значит, пока он крупных ошибок не совершил.

Внезапно лес с поваленными деревьями кончился. Они выехали на поросший травой склон высокого холма, за которым шла вереница других холмов. Лотар пустил свою кобылку вскачь, ей нужно было успокоиться после нелёгкой работы в замке и в лесном завале.

Они проскакали миль пять по холмам, углубились в небольшую рощицу, потом снова промчались по пологому склону, спускавшемуся к югу. Вот ещё густая рощица, и вдруг…

Пространство распахнулось перед ними, словно веер восточной модницы. Холмы слева и справа спускались к воде плавными уступами, но прямо перед ней заканчивались скалистым обрывом в добрую сотню саженей. Море было залито полуденными лучами солнца, под которыми то тут, то там вспыхивали белые паруса небольших рыбацких лодок. На мгновение Лотару захотелось отрастить крылья и взлететь, упиваясь свободой, словно глотком чистой воды.

Но на это не было времени. Лотар обернулся. Рубос тяжело дышал, но не отстал в этой скачке. Он отстегнул свою флягу, глотнул пару раз, протянул Лотару. Желтоголовый тоже выпил степлившейся, пахнущей кожей воды и пожалел, что не взял своей серебряной фляги, в которой вода часами оставалась холодной, словно только что из родника.

Сухмет, который немного отстал, но был свеж, постоял, осматривая утёсы, вспенивавшие внизу воду, и сказал:

— Если скатиться с такой высоты — даже этим псам может не поздоровиться.

— Это место у нас называется Обрывом Венты. Вроде бы так звали девицу, которая много лет назад бросилась тут на скалы из-за несчастной любви. Потом всякие дураки кидались здесь в море, но про них молва уже не вспоминает. — Рубос тоже подъехал к краю и заглянул вниз. — Их сюда не заманишь.

— Кого? — оторопело спросил Сухмет.

— Собак. Они сумеют всё разглядеть задолго до обрыва.

— Знать бы чем и как, — проговорил Лотар, — можно было бы попробовать.

— Нет, не получится. — Рубос отрицательно качнул головой. — Да и для человека это слишком опасно, отступать практически некуда. А что они могут сделать своими лапищами — мы в лесу видели.

— Опасно тому, у кого нет крыльев.

— А-а, ты об этом. — В его голосе прозвучало понимание. — Тогда смотри, может пригодиться. Лотар уже всё разглядел и запомнил.

— Так. Куда уходят следы? Сухмет кивнул в сторону:

— Господин мой, собаки повернули к городу ещё четверть мили назад.

Теперь они поехали шагом. Лошадям нужно было перевести дух.

Спокойно ехать, слушая жаворонка в небе, время от времени поглядывать на море, подставляя лицо нежаркому солнцу и свежему ветру, было очень приятно. Наконец Лотар сказал:

— Рубос, кажется, я понимаю, почему ты всё-таки решил вернуться. Мирамец усмехнулся: