Дневник Тринадцатого императора -1 - Олег Федоров

Необходимо введение в России закона о всеобщем начальном образовании. С первого по четвёртый класс. С восьми лет от роду дети идут в школу. Показавшие себя в учебе учатся дальше. Лентяи и тупицы идут в ремесленные училища (за 4 года их там, в добровольно принудительном порядке при полуказарменном содержании научат),- "плоское тащить, круглое катить, но и то и другое делать аккуратно".

(8+8=16) В 16 или идут работать или в университет или контракт и на армейскую службу. Окончившие школу с 80% отличных оценок, имеют право учиться дальше за казённый кошт, (кредит на весь срок обучения) при условии, что после пяти лет работы на госпредприятии они эти деньги вернут. В случае успешной работы кредит гасится государством.

Допускаются частные учебные заведения, но при условии государственной аккредитации и соответствия программ. Можно учиться и за свой счёт, но то уже кому, как удобней. Дальше шли копии из программы самого Александра Васильевича, той самой которую ему не удалось полностью реализовать, и из-за которой он ушёл с поста министра. Да, там ещё Каракозов, этот психопат в Александра второго стрелял. Это тоже в вину Головнину было поставлено. С этой проблемой надо будет серьёзно разбираться. На Александра второго было совершено шесть покушений.

Ничего, Александр Васильевич у меня ещё долго будет на коне.

А вот и он.

- Проходите рад вас видеть в добром здравии. Извините, что пришлось переносить нашу встречу. Сегодня я весь в Вашем распоряжении. Вот эти документы,- проект реформы. Читайте, пожалуйста.

Не буду описывать весь наш разговор, но когда Головин увидел "свои" сокровенные мысли да ещё поданные ему из рук ЕИВ он весь подобрался, как человек перед прыжком в холодную воду. Потом, дочитав до конца, спросил, а как быть с сословиями?

Я как-то упустил этот момент из виду, не было их в моё время, потому и не подумал. Решение надо принимать сейчас.

- А как вы предложите? Выкрутился я из не обдуманной ситуации.

Головин задумался и сказал, что это вопрос более политический, чем образовательный. Тогда я спросил, - "А как называется реформа?" и сам же себе ответил "Закон о всеобщем начальном образовании. Значит никаких сословий. Кто не хочет учиться, в казённой школе, пусть учиться в частной. С теми, кто будет мешать всеобщей учёбе, поступим по закону".

Александр Васильевич что-то хмыкнул, почти про себя, потом с уважением на меня посмотрел, но ничего не сказал.

- Да, чуть не забыл.

- Необходимо открыть в Москве три института:

Институт Горных инженеров;

Институт стали и сплавов;

Химико-технологический институт.

- Сразу на все три института у нас силёнок не хватит, потому откроете один, но с тремя указанными направлениями. По мере становления и укрепления института, факультеты будем преобразовывать в самостоятельные учебные заведения. Дело это отлагательства не терпит!!!

- Понимаю, что Рейтерн прижимист, но должность у него такая. Постарайтесь с ним в дальнейшем договариваться без моего вмешательства, первое указание о необходимости создания института, я ему уже дал. Деньги он найдёт, остальное за Вами.

На этом мы и расстались.

- Андрей Александрович, я в Гатчину.

Сабуров принял информацию, поинтересовавшись только планами на завтра.

- Это на ваше усмотрение, по мальчишески выдохнул я и со своим конвоем ринулся вон из Зимнего.

Почему я так торопился? Дело в том, что я немного опаздывал. В Приоратском дворце меня уже ждал Чернов Дмитрий Константинович. Диаграмма фазовых превращений Железо-углерод, это классика, о которой нам рассказывали ещё в школе. А этот человек ещё много чего для России сделал. Потому я торопился.

Мелькнули голые деревца за окошком вагона, снежок лежал плотной белой периной, я задумался и задремал. Переезд прошёл, как в сказке. "Закрой глаза и открой глаза" так, кажется, джин говорил в "Тысяча и одной ночи".

Дмитрий Константинович уже ждал меня в малой приёмной. Мы поздоровались.

- Вы же ещё не обедали сегодня. Это хорошо, вместе и пообедаем.

После обеда со мной чуть конфуз не случился. Я жутко захотел спать. Как быть? Придумал.

Я пригласил Чернова совершить вечернюю пешую прогулку по зимнему парку.

- Вы курите?

- Да.

- Это хорошо. Не люблю курить в одиночку.

- Дмитрий Константинович, вас не удивило такое срочное приглашение в Гатчину?

- Нет, думаю, вы получили моё прошение и проект…и это реакция на сие действо.

Никакого прошения и проекта я естественно не получал. Опять блудовские проделки. Приеду, раскатаю по полу зас-ца. Но вида показывать о несовершенстве моей канцелярии я не хотел.

- Вас не затруднит кратко повторить ещё раз суть письма?

- Конечно, нет.

- Видите-ли, суть в том, что в результате моих исследований разломов орудийных стволов, я пришёл к выводу, что свойства металла зависят от его кристаллической структуры. Свойства же кристаллов зависят от расположения мельчайших частиц вещества, которые греки называли атомами. Для большей убедительности моих работ, нужны приборы. Сейчас я определяю температуру металла на глазок, по яркости его свечения. Это согласитесь, не очень убедительно. Вот я и испрашивал разрешения на поездку в Британию и деньги на приобретение приборов.

Комментировать тут было нечего. Опять била в глаза уродливость и несовершенство структуры управления Российской империи. Орудийные стволы взрываются. Причины не понятны. Принимается решение покупать орудия заграницей. Цена одного орудия покроет цену всех приборов, которые нужны Чернову. Будем исправляться…

- Дмитрий Константинович, вы никогда не задумывались, почему меня ещё величают и титулом "помазанника Божьего"?

- Я не прошу мне сейчас же верить на слово. Во дворце в гостевой комнате вас ждёт докторский саквояж. В нём лежат документы, содержащие ответы на многие ваши вопросы.

В саквояже был ещё план работ, предлагаемый Чернову, который включал в себя организацию института, проведение занятий с ведущими Российскими металлургами, создание металлографической лаборатории и многое другое. Кроме того, там же были деньги для организации его поездок и начальных работ лаборатории. Обо всём этом я ему ничего не сказал. Пусть будет сюрпризом.

- Приборы вы получите через несколько месяцев. Самые лучшие:

- Хронограф Марея

- Хронограф Сименс и Гальске

- Хронограф Буланже

- Фотометр Цёльнера

- поляризационный фотометр Бабине,

- фотометр Вильда,

- поляризационный фотометр Цельнера

- Спектроскоп господ Г. Кирхгофа и Р. Бунзена.

Что бы я без запинки перечислил новейшие приборы этого времени, мне понадобилось несколько минут работы с блокнотом. Эти раритеты в моём времени давно стояли в музеях. Но в курсе металловедения в институте о них я слышал, и в памяти заметки видимо остались.

Немного в стороне послышалось поскрипывание снега, под каблуками сапог моих верных казачков. Это явно говорило об их беспокойстве. Действительно становилось уже довольно темно. Я предложил возвращаться. Ещё в подарочном саквояже Чернова лежали копии его работ и красочно выполненная диаграмма "Железо-углерод" с температурными точками, уточнёнными уже в 20 веке.

Во дворце мы ещё немного посидели, разговаривая о проблеме нехватки специалистов металлургов и как срочно эту проблему разрешить. Потом, к явному удовольствию охраны разошлись спать.

Утром, Чернова я уже не застал. Дежурный адъютант доложил, что у него всю ночь горел свет. И ещё он просил передать мне письмо. Я распечатал не подписанный конверт. В нём была одна фраза.

"Теперь верю"!

Историческая справка

Александр Людвигович Штиглиц Alexander Shtiglits

1814 года рождения

Родился в семье придворного банкира, основателя банкирского дома "Штиглиц и К®", барона Людвига фон Штиглица и Амалии Анжелики Кристин Готтшалк.

Окончив Дерптский университет, в 1840 году А.Л. Штиглиц поступил на государственную службу в Министерство финансов России, на должность члена Мануфактурного совета. В 1843 году, после смерти отца, как единственный сын, унаследовал все его огромное состояние, а также и дела его банкирского дома, и занял должность придворного банкира. В 1840--1850 гг. успешно реализовал за границей шесть займов на строительство Санкт-Петербурго-Московской (Николаевской) железной дороги. При его участии во время Крымской войны (1853--1856 гг.) были получены значительные внешние займы.

А. Л. Штиглиц способствовал еще дальнейшему процветанию созданного его отцом банкирского дома. Штиглицы оказали большие услуги русскому правительству прежде всего в организации иностранных займов. С 1820 по 1855 г. царское правительство заключило 13 внешних займов на нарицательный капитал в 346 млн. Самые значительные займы (по 50 млн. р.) были заключены при участии А. Л. Штиглица в период Крымской войны, в 1854 и 1855 гг. Они обошлись русскому правительству в 5.5 %. Французское правительство в этот же период времени заключило внутренний заем на 175 млн. р. (700 млн. франков), и он обошелся ему 4.7 %, или на 0.8 % дешевле.