Дневник Тринадцатого императора -1 - Олег Федоров

- Ваше Императорское Величество, я уже достаточно долго занимаюсь вопросами бактериологии, был за границей, но такой четкой картины, как вы нам описали изложить врядли бы смог. Не уж-то вы медик по образованию? Нам говорили, что вы к морской карьере готовились. Ах, простите, это я, наверное, от растерянности всё говорю. Какое это имеет значение. Всё вами изложенное находиться на самой вершине нынешней науки о микробах.

Я понял, что слишком круто взял, для дилетанта, коим собственно и должен быть ЕИВ. Надо срочно поправлять положение. Но тут у меня уже был кое-какой опыт.

- Господа, это наша Российская разведка получила заграничные сведения. Обобщила их и сделала выводы, что ежели, какое иностранное государство достигнет значительного опережения в данном предмете, то те знания во вред другим станам применены быть могут. Потому я с ними ознакомлен, и сегодня мы с вами в Кронштадт направляемся.

Моя импровизация заставила надолго задуматься обоих докторов, а вскоре мы уже проскочили аккуратные будки военно-морской базы России. Кареты остановились, и к первой из них подскочил командир Кронштадта.

Я по мальчишечьи резво выскочил из второй кареты. Попросил, без доклада, пожалуйста, и мы двинулись к старинным, строенным ещё во времена толи Елизаветы Петровны, толи во времена Екатерины массивным, красного кирпича, крепостным строениям у стен артиллерийского форта. Кто-то совсем недавно расчистил подходы к нужным мне помещениям и у стен форта ещё высились сугробы не убранного снега. В старых помещениях крепости было тепло и просторно, только несколько сумрачно. Тепло давали печи заранее протопленные накануне. Простор оно и понятно, здесь могла находиться рота, а нас было меньше десятка. Сумрак, он есть непременный атрибут любой крепости. Толщина стен здесь была не менее метра, а вместо окон бойницы. Всего я насчитал восемь больших помещений, дюжину поменьше и несколько помещений в полуподвальной части, куда мы не спускались.

- Ну, как ваше мнение по поводу организации здесь лаборатории, господа?

На сей, раз ответил Александр Иванович предварительно внимательно всё осмотревший и ощупавший. Мне показалось, что он уже всё распланировал про себя.

- По площади это примерно в три четыре раза больше чем в академии, только вот как быть с оснащением и некоторыми изменениями в отделке помещений и их освещением? Это для решения тех задач, о которых вы говорили весьма важно.

- Сейчас я вас здесь оставлю. Нет, не волнуйтесь не навсегда.

Несколько неуклюже пошутил я.

- Знакомьтесь, пожалуйста, молодой человек, начинающий архитектор и мой помощник. Он с вами останется. Вы ему всё расскажете, что и как устроить желаете. Он все запишет и зарисует и нужные чертежи составит. Вы потом все чертежи посмотрите, согласуете, по ним всё и делать будут. Поскольку дело не быстрое, он вам и "наружные" помещения покажет, которые жилыми определены и в которых вы уже сегодня жить сможете. Карета, на которой вы приехали, за вами закреплена. По поводу кормёжки вам решать или повара заводить или в казённом трактире напротив питаться. Я сейчас вас покину на несколько часов. Вечером, думаю ещё увидимся. У меня ещё одна встреча запланирована.

Выйдя из помещений будущей микробиологической лаборатории, я вскочил на свою лошадь. На мне была казацкая форма, а моя папаха хорошо скрывала обличье. Карета так и осталась пустой. Мы тронулись в сторону верфи купца первой гильдии Бритнева Михаила Осиповича. Командир, было, тронулся за нами, но я приказал ему остаться на месте и оказать всяческое содействие приехавшим докторам.

Остров Котлин, где расположен Кронштадт, относительно невелик, но находиться в нужном месте. Позволяя своими фортами накрепко перекрыть вход в Финский залив. Ключ город, называли его, когда-то. Проскакав с версту, мы оказались у цели нашего путешествия. Я спешился и в сопровождении трёх казаков пошёл осматривать строения верфи, мастерских и небольшого здания металлургического цеха. Все строения поражали не размерами, а продуманностью и какой-то завершённостью постройки. Одна из верфей была крытая, туда мы и направились.

Мои решительные сопровождающие шли внушительным тараном, видимо потому нас никто не рискнул остановить, хотя вход в здание был оборудован остроумной конструкции дверью, оснащённой, как сейчас называют ДОВОДЧИКОМ. На стапеле стоял пароход тонн триста водоизмещением, у носовой, оконечности которого кипела работа. Туда мы и направились. Бригада рабочих колдовала у форштевня судна, обводы которого напоминали обводы современного ледокола. Хорошо организованная работа ладилась, визуально во всяком случае. От группы работающих отделился человек, в котором по фото из блокнота, я признал хозяина этой верфи, купца Бритнева. По мере приближения к нам скорость его движения падала, а когда я снял папаху, что бы пригладить волосы, он совсем остановился. Не желая дальше смущать достойного человека и моего, как я надеялся, будущего соратника я пошёл навстречу.

- Здравствуйте уважаемый Михаил Осипович!

- Здравствуйте Ваше Императорское Величество, произнёс купец, окончательно убедившись, что органы чувств его не обманывают.

- Это Вы "Пайлот" модернизируете или уже за "Бой" взялись?

Эти мои простые слова повергли купца в легкий шок. Откуда ЕИВ знает название его парохода, и название будущего судна, о котором он сам ещё никому не говорил. А мне наука, надо быть более выдержанным.

- "Пайлот", Ваше Императорское Величество, "Пайлот". Вот форштевень ему определили, что бы значит, лёд ломать сподручней было. Через два месяца хочу его на воду спустить и испытать на мартовском льду в заливе.

- Дело нужное и важное, не покажете ли мне остальное ваше хозяйство?

- Как не показать, всё покажу без утайки.

В течении следующих нескольких часов, я вслед за Бритневым, излазил все цеха небольшого ладного судостроительного завода. Возможно, вызывая в головах казаков, сложные мысли. И зачем это ему надо? Но долг, присяга и казацкие традиции, заставляли лезть вслед за мной, один был постоянно на шаг впереди второй сзади. Третий, я даже не могу сказать, где был третий, когда я останавливался, или замедлял шаг, он всегда был рядом со мной. Эти люди напрочь забывали все, что не касалось охраны ЕИВ, то есть меня.

К концу осмотра я уже порядком подустал. Сказывалась кабинетная работа последних месяцев и моё постоянное увлечение трубкой. Вот съезжу в Британию, начну вести "правильный" образ жизни, сам себе постоянно говорил я, хотя хорошо знал, что это врядли будет возможным.

- Ваше величество, не окажите ли честь отужинать с нами?

Я несколько издалека расслышал голос кораблестроителя, который приглашал меня к ужину. Отказываться было нельзя, но как быть с докторами? Ладно.

- Михаил Осипович, я ведь здесь не один, тут со мной ещё доктора приехали, они ждут меня.

- Так и духторов тоже приглашаем.

Я мигнул одному из моих казачков, и он кинулся исполнять.

Примерно уже через час весёлая кампания ужинала в светлице купца Бритнева, звучали рассказы, тосты, смешные истории. Из внутренних покоев периодически по очереди выглядывали домочадцы. Видимо было очень интересно посмотреть, на помазанника Божьего в их обеденной. Рассказов и россказней будет на год вперед. Пообещав, что ежели время позволит, я обязательно посмотрю весной на "Пайлот" уже на воде. Тепло, простившись и оставив первому генеральному конструктору Российского ледокола "свои" рекомендации по его усовершенствованию мы двинулись в Питер. Написал мы, по инерции, доктора решили ещё задержаться, все, споря о лучшем устройстве лабораторий. Я уже не геройствовал, а уселся в карету с вензелями… и очнулся от вежливого покашливания и слов Ваше Величество, приехали уже.

Историческая справка

Лачинов Павел Александрович

1837 года рождения, русский химик органик галогенпроизводные бензола, толуола и других ароматических углеводородов. Родился в г. Шацк, Рязанской губернии. Происходил из старинного русского рода Лачиновых. Брат военного историка Н. А. Лачинова и физика Д. А. Лачинова.

С 1860 -- репетитор по химии в Павловском корпусе, а с 1862 г. в Новгородском Аракчеевском -- преподаватель физики и химии, библиотекарь и хранитель музея. В 1863 -- прошёл специальный курс в Корпусе горных инженеров.

Абашеев Дмитрий Николаевич

1829 года рождения русский химик. Тепловые эффекты растворения жидкости Родился под Смоленском, сын известного деятеля по агрономии Н. А. Абашева. Окончил Петербургский университет (1851). Исследовал тепловые эффекты растворения жидкости в жидкости; доказал неприменимость к описанию таких систем формулы Лавуазье-Лапласа. Магистерская диссертация "Исследования о явлениях взаимного растворения жидкостей" (1858). Работу "О тепловых явлениях, обнаруживающихся при соединении жидкостей" выдающийся физико-химик Николай Николаевич Бекетов характеризовал как "классический труд в области экспериментальных наук".