Отказные материалы - Владимир Леонидович Иванченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ольга, впрочем, как и многие государственные обвинители, позаимствовала для своего выступления целые куски из заключения следователя. Из-за недостатка времени, толком с делом не знакомилась, а все свою творческую работу свела к вопросу о законности возможного применения к подсудимому исключительной меры наказания — смертной казни. Смягчающих вину подсудимого обстоятельств, прокурор не установила. Отягчающих было много, в том числе совершение тяжких преступлений лицом, ранее судимым, находящимся в состоянии алкогольного опьянения.
Неопытному государственному обвинителю пришлось долго консультироваться с коллегами по вопросу принудительного лечения Матвеева от алкоголизма, в случае применения судом исключительной меры наказания.
Матвеев вину не признал, но дал согласие отвечать на вопросы суда:
— Я физически не мог совершать эти преступления, так как находился в другом городе. Все, о чем утверждает эта милая женщина — неправда, а все доказательства сфабрикованы, — он отвечал уверенно, как учил Борман, запретивший говорить о потере памяти во время запоев.
Защитник решил помочь ему вопросом:
— Вы можете вспомнить, где вы находились в момент совершения убийств и поджогов? — Подсудимый задумался на недолгое время и ответил:
— Я вспомнил, что 10 октября в семь вечера я вернулся с работы и закупал продукты в своем гастрономе. Это обстоятельство могут подтвердить продавцы и администрация футбольного клуба, где я работаю. Так что у меня алиби по эпизоду угона Москвича.
— И как вы смогли запомнить точное время и дату, — не спросив разрешение у судей, вопрос задала Ольга, и тут же получила замечание от Комарицына. Тем не менее, подсудимый ответил:
— Это была пятница, в половине седьмого я отпросился на несколько дней у директора, и за полчаса пешком дошел до магазина, — не ожидая дополнительного вопроса, продолжил, — Дело в том, что я болен алкоголизмом и периодически наступает период, когда я не могу перебороть тягу к спиртному. Тогда я отпрашиваюсь с работы, покупаю водку и закуску и закрываюсь в своей квартире, где выпиваю, смотрю телевизор, играю на гитаре и пою песни. Большинство пожаров совершено в такие дни, но свидетелей у меня пока нет.
— Что вы можете сказать о мотивах нападения Изотова на прокурора Петрова, которое произошло, как утверждает следователь, по вашей инициативе, — продолжил допрос Борман.
— Мне не знаком этот прокурор и понуждать своего лагерного знакомого, к совершению преступления, у меня не было никаких причин. Здесь все притянуто за уши, а людей, якобы опознавших меня, никогда не видел.
— Кто бы мог подставлять вас? — задал заранее приготовленный вопрос защитник, знавший, что это обстоятельство неминуемо будет обсуждаться на процессе.
— Я за всю жизнь осознано не причинил никому вреда, но уже третий раз нахожусь в этой клетке. У меня есть только одна версия — кто-то совершает тяжкие преступления и переводит все подозрения на меня, фабрикуя улики. Возможно, я показался удобной мишенью, так как я алкоголик и у меня есть определенный интерес к ювелирным украшениям. — Это предположение выдвинул адвокат, и подсудимый согласился с ним: другое просто не приходило в голову.
На этот раз, с разрешения Комарицына, вопрос задала Ольга:
— Извините, но мне не понятно. При первых судимостях у вас драгоценности были изъяты на месте преступления. Каков смысл преступнику совершать кражу и подбрасывать похищенное добро вам?
— Вероятно, это была только меньшая часть их добычи, а владельцам было не совсем удобно пояснять следствию, откуда у них так много драгоценностей, возможно нажитых нечестным путем, — ответ был заранее подготовлен опытным защитником.
* * *
Петров, наверное, пятый раз перечитывал объяснения пожарного Крюкова, оригинал которого исчез их архива. После изучения материалов по несчастным случаям с Сиротиным и Силуяновым, он все-таки выявил одну закономерность — везде присутствуют объяснения ценных свидетелей, дающих нужные для проверяющего, показания.
Крюков сослался на соседа Петровых — Ильченко В.С., утверждающего, что в доме погорельцев монтаж электропроводки делали шабашники, активно употребляющие алкоголь. С его слов, рабочие воровали со стройки качественный материал, и поскольку были все время пьяными, то и работу делали небрежно.
Вызванный через руководство Крюков подтвердил, что у него был такой свидетель, сейчас он не помнит его фамилию и адрес, но эти данные внесены в специальный журнал, который хранится на участке. Сергей не стал откладывать, а вместе с пожарным проехал туда и нашел нужную запись. Он поинтересовался у Крюкова:
— Как выглядел сосед и почему у него не взяли письменного объяснения?
— Это мужчина лет тридцати, в очках, но было темно, и я хорошо его не разглядел. У него руки были в саже, он сказал, что подойдет попозже, а потом, я как-то про него забыл. Но в журнале я дословно изложил его показания, под которыми он расписался.
Петров проехал в паспортный стол, но там данных на Ильченко не оказалось. Обход домов, расположенных рядом с усадьбой Петровых ничего не дал. Мужчина, похожий по описанию на свидетеля, никогда здесь не жил.
Сергей решил проверить личность Клюева В.К., главного свидетеля по факту самоубийства заведующего базой Сиротина. Тот же результат — по указанному в объяснении адресу данный свидетель никогда не проживал и в Усть-Каменске прописан не был.
Таким же вымышленными оказались и сведения о Варенникове — соседе тренера Силуянова, утверждавшего, что у того в автомобиле было неисправно рулевое управление, в связи с чем и произошло дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом.
Петров решил, что работники милиции сфабриковали нужные показания, чтобы не возиться с дальнейшей проверкой. Возможно, они считали это пустыми хлопотами. Но опросив обоих следователей, Сергей пришел к выводу, что был неправ. Сотрудники подробно, словно сговорились, описали одинаковую внешность самозванцев. Как и Ильченко, они были в очках и с невыразительной внешностью, без особых примет. На Матвеева если и были похожи, то только отдаленно. Уверенно опознать его по фотографии следователи не смогли.
Петров все больше склонялся к выводу, что, возможно, кто-то умело подсовывал оперативникам ложные доказательства, для того, чтобы укрыть совершенные, им самим, преступления. О результатах проверки он доложил своему руководству — Шушину и Миллеру. Первый промолчал, а второй выругался и сказал:
— Как все это не вовремя, Петров! Судебный процесс уже начался, и все твои версии только мешают правосудию. Иди и занимайся своими делами! Работу по отказным материалам прекращай, верни их в архив. Прокурор области утвердил обвинительное заключение, которое отразило
