Щербатый талер - Андрей Федоренко

— Оксана! — закричал Михаль. — Что ты говоришь, какие игры! Я нарочно звоню, чтобы предупредить тебя: берегись! Обещай, что не будешь держать при себе монету!

— Хорошо, не волнуйся. Папа завтра уедет, и я буду жить у Кати, пока она выздоровеет. Потом ее отец привезет нас машиной в Поплавы.

Одно только недоумение было на душе после этого разговора. Опять какая-то Катя!.. И Оксана — веселится, словно ребенок, словно не понимает ничего…

Вместе с тем Михаль не мог не признать, как значительна роль Оксаны во всей этой истории. Девочка должна сделать больше, чем они все вместе взятые: как-то раздобыть и привезти сюда два талера и копию бересты.

Михаль вышел из почтамта. Так и не прояснилось. Пасмурно, над городом низкие тучи, даже, кажется, понемногу начинает накрапывать дождик. Нужно быстрее решать все дела и возвращаться домой. Михаль сориентировался, в какой стороне улица, на которой располагается краеведческий музей. Дмитрок говорил, что недалеко от почтамта. Город небольшой, здесь почти все «важные» здания лепятся возле центральной площади. Нет, лучше не тратить зря времени, нужно спросить у кого-то.

Рядом, на скамейке у автобусной остановки, сидели какие-то мужчины. Громко разговаривали, курили… К таким лучше не подходить. На другой стороне площади был голубой киоск «Мороженое». Лучше спросить киоскершу.

Михаль пересек круглую мощеную площадь, и когда приблизился к киоску, увидел возле него мальчика и девочку примерно своих лет. Они покупали мороженое. Девочка была похожа на Оксану, только черноволосая, в синем платьице, с белой косынкой на голове. Высокий мальчик — в поношенном трико, обвисшем на коленях, в стоптанных кедах на босу ногу. Он неприязненно через плечо взглянул на Михаля.

Это были местные, городские дети (по-домашнему одеты — значит, живут неподалеку), поэтому Михаль и обратился к ним «по-городскому» — по-русски:

— Скажите, как пройти к краеведческому музею?

Мальчик облизал брикет мороженого, еще раз неприязненно оглядел Михаля.

— Вярніся назад да паштамта, завярні за вугал, — сказал он, — убачыш шпіль. Там твой музей. Толькі цяпер ён на рамонце.[1]

У Михаля вплоть отвисла челюсть. Во все глаза он смотрел на мальчика. Городские, а говорят чисто по-белорусски — это никак не укладывалось в голове…

— Табе паўтарыць?[2] — отставив руку с мороженым, так как с него капало, спросил мальчик.

Девочка засмеялась:

— Яму, відаць, перакладчык патрэбен![3] Вернись на ту сторону, за углом увидишь шпиль — пику такую. Там музей.

Облизывая мороженое, они пошли, как ни в чем не бывало, по улице. Даже не оглянулись на Михаля. А потому хотелось побежать за ними следом, познакомиться, расспросить… Кто они, где учатся?..

Но одумался: зачем? Пусть так и остаются незнакомыми. Что в этом, наконец, удивительного? Раз люди живут в Беларуси, значит, и разговаривают по-белорусски. А разве он, Михаль, или Чэсь в школе на уроках не отвечают на чисто белорусском языке? Отвечают. И никто этому не удивляется. Вот только на улице, вне стен школы… «Рэбята, зачэм драцца?..» «Чэсь, хадзі сюда, раскажу адну вешч»… Ужасно! Оксана минская, а и то разговаривает чище их, считай, деревенских.

«Приедет Оксана, предстоит договориться разговаривать так, как эти городские дети — на чистом родном языке» — подумал Михаль.

Он даже не подозревал, что позже именно этот эпизод станет главным для разгадки истории с талерами.

Глава 29. Участковый

Краеведческий музей, одноэтажное здание из красного кирпича, был весь оплетен лесами. На дверях табличка «Ремонт» и большой замок. Ни на лесах, ни вокруг не было ни одного человека. Михаль, удивленный, пошел в обход здания. Под ногами хрупал битый кирпич, осколки стекла, затвердевшие цемент и известь. И тут никого. Заросли крапивы и татарника, рядом — следы человеческих нечистот. Михаль брезгливо поморщился.

Вышел из-за угла, с другой стороны музея… и вдруг остолбенел, а потом скорее назад, за угол. У крыльца стояла темно-синяя машина «геологов». Лысый с Севой прогуливались рядом, задрав головы, рассматривали леса.

— С такими музеями, — услышал Михаль голос Севы, — нечего удивляться, что двести лет золото найти не могут!

— Да, этот ремонт надолго, — подтвердил лысый.

Сердце у Михала забарабанила, как и тогда, в сарайчике. А что, если они сейчас вздумают также пойти в обход? Куда бежать? Сзади высокий забор, слева глухая стена, впереди — улица, сразу увидят, догонят… «Несчастные случаи каждый год бывают!» — Вспомнил он слова лысого и похолодел.

Но у «геологов», видимо, не было времени.

— Поехали! — сказал лысый. — Теперь только школа остается.

— Школа. А не получится — потрясем Паука!

Хлопнула дверца машины, заурчал мотор. Поехали. Михаль вытер со лба холодный пот. «Что же мне так везет на встречи с ними? Хотя что: одно дело делаем, одно и то ищем, по одним местам ходим…»

Когда Михаль рейсовым автобусом вернулся в Поплавы, пошел мелкий дождь. Все небо было затянуто тучами, серое, без просвета. Михаль забежал к бабушке Анне, передал, что Оксана скоро приедет. Самому не терпелось встретиться с ребятами, рассказать последние новости. Но дождь усилился, полив как из ведра. Лужи пенились пузырьками, не лопались, — верный признак, что ненастье надолго.

Так Михаль никуда и не ушел. Просидел весь вечер дома, читал, смотрел телевизор. А на следующее утро, часов в восемь, его разбудил чужой мужской голос на кухне и стук тяжелых сапог о половицы. Отец на работе — кто это может быть? Михаль вскочил, поспешно оделся. Только успел зашнуровать кроссовки, как дверь открылась, вошел участковый в форме, а следом — встревоженная испуганная мать.

— А, не спишь? — сказал участковый, грузный седой дядька. Присел на табурет, уставился в Михала: — Где был сегодня ночью?

— Спал. А что?

«Дед Макар донес о «телевизоре»!» — мелькнула мысль.

— Спал он, правда! — заступилась мать. — Я могу подтвердить!

— А друзья твои?

— Какие друзья?

— Не прикидывайся — я задаю вопросы! — повысил голос участковый. — Чэсь и этот городской, Дмитрок. Что они ночью делали?

Михаль, который прежде не на шутку испугался, осмелел. Да какое он имеет право? Мать стоит, а он уселся здесь. Голос еще повышает…

— Идите спросите у них, — смело поднял он глаза. — А я их не видел с позавчерашнего дня. Я в город ездил, любой может подтвердить.

Участковый поднялся:

— Идем со мной.

— Что же это делается? — засуетилась мать. — Куда вы его? Я не пущу!

— Не бойтесь, сидите дома. А его заберу, — твердо сказал участковый. — Мне нужно провести один эксперимент.

Мать накинула куртку и выскочила вслед за ними.

Глава 30. Эксперимент следователя

Ночью дождь закончился. Теперь пахло утренней свежестью. Платы, трава, деревья — все было мокрое. Песок приставал к подошвам. Но Михалю было не до этого. Куда его ведут, как преступника? И мать, бедная, сзади… Хорошо, хоть улица пуста.

Зато возле школы уже стояли несколько человек. Михаль еще издали узнал Чэся, Дмитрока, Чэсеву матери, уборщицу тетю Нину…

— В школу лазил ночью? — тихо спросил участковый.

Вот оно что! Теперь Михалю все было ясно. «Но пока ни слова, молчи!» — Приказал он себе.

— Думайте что хотите.

Перед участковым все расступились. Утих гомон. Михалева мать поздоровалась, ей ответили все, кроме Чэся с Дмитрием. Те боялись оторвать от земли глаза.

Участковый огляделся:

— Эх, наследили!.. Просил же и близко к стене не подходить. Сейчас следов не найдешь.

— А никаких следов и не было, — сказал отец Дмитрока, которого Михаль сразу и не заметил. Такой же, как и сын, чистенький, аккуратный. В костюме с галстуком, в очках, с бородкой, стоит себе сбоку, будто его ничего не касается. — Какие следы могут быть после такого дождя?

Участковый искоса на него взглянул.

— Я вас тут всех собрал, — сказал участковый, — чтобы сообщить следующее. Сегодня утром уборщица, вот эта тетя Нина, что среди нас находится, заявила мне, что ночью кто-то лазил в школу. Вон через то окошко, над дверью, — участковый показал на окошко на высоте метра два с половиной от крыльца. — Стекло, сразу видно, вытаскивали. Пока неизвестно, что украли в школе. Вот сейчас это и выясним.

— В поселке полно детей, — и снова вмешался отец Дмитрия. — Почему вы подозреваете наших?

— Вы, гражданин, как я посмотрю, очень нетерпеливый. Всему свое время. Нина, — обратился участковый к уборщице, — расскажи, что было вчера?

— А что вчера? Иду, несу ведро с водой. А они стоят около школы, вот эти, Чэсь и… не знаю, как зовут, и говорят: «Откройте нам школу».

— А вы?