Как я был ниндзя - Дженет Ташьян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Карли разрешает всем сделать десятиминутный перерыв, и я подлетаю к ней:
– Когда это превратилось в мюзикл? – крикошепчу я. – Единственное, что может быть хуже чтения любовных писем, – это ПЕНИЕ любовных писем! Ты специально мне не сказала!
На лице Карли медленно проступает улыбка:
– Мэтт, Умберто и я подумали, что это будет приятный сюрприз.
Мысль о том, что у моих друзей как-то вылупился план заставить меня петь перед всей школой, лишает меня дара речи. И когда это Карли стала одной из тех, кто творит пакости у меня за спиной?
вылупиться
Я подпрыгиваю, когда Карли берет меня за руку:
– Ты не обязан участвовать в пьесе, если не хочешь. Ты же знаешь это, верно?
замышлять
Я в ужасе от мысли, что кто-то может увидеть, как Карли трогает меня, но еще ко мне возвращается уверенность в том, что, пусть даже она что-то замышляла втайне от меня, в глубине души она по-прежнему на моей стороне.
– Я в деле, – говорю я. – Кажется, ты и твоя труппа наслаждаетесь процессом.
– Похоже, Мэтт и Умберто должны мне по доллару, – замечает Карли. – Я же говорила им, что ты согласишься.
– Что-что? Мне казалось, я действую непредсказуемо!
Карли дует в свисток, который висит у нее на шее, призывая всех ко вниманию. Эта девчонка в пятьсот раз сообразительнее остальных в нашей команде, без вопросов.
Время пошпионить
Репетиция затягивается, так что, слава богу, мне не приходится исполнять песню, которой я даже не знаю, перед всей труппой. До того, как мы уходим, Карли вручает мне слова песни, которую мы с ней отрепетируем завтра.
дуэт
– То есть, у нас с тобой дуэт? – спрашиваю я.
– Обычно, когда двое людей поют одну песню, это именно так и называется, – смеется она.
Я заталкиваю текст в задний карман и спешу домой. Надеюсь, сегодняшняя слежка за Чарли как-то искупит эту дурацкую репетицию.
Когда я захожу на кухню, папа режет брокколи и цветную капусту. Я бросаю рюкзак в угол и беру немного овощей себе в дорогу.
– Ты уходишь? – спрашивает папа.
цветная капуста
Смотрю на кухонные часы и говорю, что собираюсь покататься на велике по району.
– Я с тобой. – Папа ссыпает овощи в миску и споласкивает разделочную доску.
– Ты хочешь покататься со мной на велосипедах?
ДА ОН ШУТИТ?
– Конечно – свежий воздух мне не помешает.
потребность
робко
Я не помню, когда мы с папой в последний раз катались на великах. И откуда такая внезапная потребность поупражняться именно в тот момент, когда я собрался вести наблюдение?
Папа робко смотрит на меня:
– Твоя мама подумала – это странно, что ты спросил, работает ли сегодня Чарли. Она хочет убедиться, что ты ничего не затеваешь.
– Я?
Папа вытирает руки посудным полотенцем:
– Это какая-то новая ниндзя-миссия? И почему Чарли?
Нет смысла пытаться скрывать все от папы: они с мамой всегда были пришельцами-телепатами с другой планеты. Чаще всего легче просто сдаться. Я загребаю еще пригоршню овощей, сажусь за стол и выкладываю все как есть.
случайность
Когда я заканчиваю, отец выглядит обескураженным:
– Само по себе то, что Чарли смотрел на картину на стене и сделал несколько набросков, не превращает его в вандала. Но случайность и правда невероятная, должен признать.
– Я думал проследить за ним и посмотреть, отправится ли он на другое место преступления.
Папа проверяет сообщения и убирает телефон в карман:
– Давай-ка я отправлюсь с тобой. Как Феликс это назвал – ниндзянятия? Сегодня ты можешь побыть сенсеем.
Заниматься шпионажем – совсем не то же самое, что заниматься шпионажем с приставшим к тебе родителем. Но папа настаивает, так что мы выводим из гаража велики и на заднем дворе поджидаем появления Чарли.
В пять часов ровно Чарли выходит из офиса, забрасывает сумку через плечо и запрыгивает на велосипед.
Мы с папой следуем за ним.
Я – сенсей!
И это, по-вашему, шпионаж?
Следить за подозреваемым вместе с отцом настолько же абсурдно, насколько и весело, должен признать. В последнее время мы с Мэттом и Умберто тренировались подавать знаки руками, как настоящие ниндзя, и сейчас я некоторые из них показываю. Папа слегка увлекается, глупо жестикулирует и дважды почти падает с велика. Но даже со всей этой пантомимой мы катим по улицам, не замеченные Чарли.
пантомима
По крайней мере я так думаю.
Примерно через полтора километра Чарли оставляет велик на полосе травы позади одной из подземных парковок Университета Калифорнии. Мы с папой видим, как он достает блокнот, прислоняется к дереву и начинает рисовать.
Мы – на порядочном расстоянии от него, но оживленная болтовня для ниндзя запрещена, так что мы прячемся за какими-то машинами, где можем поговорить.
запрещен
пастбище
Папа показывает мне сообщение на мобильнике. Это мама, хочет знать, весело ли нам.
– Это не должно быть весело! – шепчу я. – Мы же шпионы!
Папа подмигивает и убирает телефон:
– То, что Чарли рисует, не означает, что он задумывает очередную настенную картину. Он с равным успехом сейчас может изображать коров на пастбище.
Технически оно так, но мой ниндзя-радар говорит, что у Чарли на уме что-то другое.
И тут до меня доходит.
Я указываю на гигантскую бетонную стену, напротив которой сидит наш объект:
– Вот, где будет его следующая картина.
Папа смотрит на белую цементную стену трехэтажного здания:
– В качестве холста – великолепно, это верно. – Он поворачивается ко мне: – Это по-прежнему всего лишь теория. Но, возможно, нам следует сформулировать план.
формулировать
Приятно иметь сообщника, пусть даже это твой отец.
Сюрпризы продолжаются
Мама, естественно, думает, что мы с папой просто СМЕШНЫ.
– Чарли – не тот, кто рисует по всему городу минотавров, – заявляет она.
– Не знаю, лапочка, – возражает папа. – Сегодня мне тоже показалось, что с ним что-то нечисто.
загаженный
