Как я был ниндзя - Дженет Ташьян

пожирать

К счастью, на мой аппетит сыпь не повлияла: я пожираю все четыре блинчика за считаные минуты.

Бо́льшую часть дня я провожу с Фрэнком и Боди, смотря в интернете видео про боевые искусства. Кажется, Фрэнку они нравятся так же сильно, как и вестерны, которые мы смотрим по ТВ. Боди довольствуется тем, что просто валяется на коврике под столом, пока я стараюсь пользоваться пультом и не чесаться при этом.

сладостный

Даже с видео, и едой, и музыкой ощущения такие, будто злобная ведьма-врач наложила на меня чесоточное заклятие. Перед тем как уйти на работу, мама заставляет меня обрезать ногти, чтобы быть уверенной, что я не сдеру корочки. Она заходит еще дальше и бинтует мне ладони, так что я лежу словно в варежках, хотя на улице – сладостные двадцать пять градусов тепла.

Весь мой день сводится к тому, чесать или не чесать. Я хочу только одного: сорвать бинты и заорать.

Посмотрев тонну видеороликов, я решаю использовать время с умом – нет, не сделать домашку (вот еще!), а поискать в интернете фото изображений Минотавра. Нахожу несколько штук, но та, что выложена в группе местных родителей, хорошего качества, и ее я изучаю внимательно. Потом захожу на разные сайты местных граффити-художников и пытаюсь найти что-то общее в стиле.

Некоторые художники тоже рисуют мифологических персонажей, но не в той стилистике, что школьный вандал. Один конкретный граффитист пользуется той же палитрой, но его персонажи совершенно другие. Возвращаюсь к фото Минотавра и увеличиваю изображение, чтобы поискать подпись автора. (Такие подписи в мире граффитистов называют тегами – говорю же, я провел целое исследование.)

разборчивый

арбалет

сминать

чихуахуа

Увеличиваю картинку и печатаю на папином принтере с высоким разрешением, чтобы рассмотреть получше. Отдельные буквы едва разборчивы, и все, что я могу из них выудить, это что одна из них похожа на арбалет из «Майнкрафт». Это «Ш»? Или «М»? Я щурюсь, пытаясь определить букву, но не могу. Если таинственный художник пытается скрыть свою личность, смяв все буквы в своем имени, то его план прекрасно работает.

На обед мама приносит мне гриль-сэндвич с сыром и тарелку томатного супа (хорошо), а потом настаивает на том, чтобы я принял еще одну горячую ванну (плохо). Пока я лежу в ней, мама получает экстренный звонок с работы: чихуахуа, живущего в нескольких кварталах, только что сбила машина. Мама советует мне наслаждаться ванной, а она вернется перебинтовать меня так быстро, как сможет. Через пятнадцать минут мне становится жутко скучно, а кожа скукоживается, как изюмина, и я осторожно вытираюсь. Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале – вид у меня ободранный, как у зомби, так что мне не остается иного выбора, кроме как и изобразить зомби.

скукожиться

Пока я дожидаюсь маму, мне в голову приходит идея. Хватаю лосьон от сумаха со стола и выдавливаю на свою сыпь. Но суперскость идеи – в том, чтобы теперь не накладывать бинты, а с головы до ног облачиться в мой ниндзя-костюм. Тысячи ниндзя не могут ошибаться: униформа позволяет тебе сохранять концентрацию и напоминает тебе о том, кто ты есть, – это как у пожарников или морпехов. В своей маске, капюшоне, таби и шиноби шозоку я беру немного колбасы для Фрэнка и Боди и устраиваюсь поудобнее, чтобы еще посмотреть видео.

– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – кричит мама.

– Тренирую внутреннюю дисциплину, как ты и говорила.

Она в своем врачебном костюме и кипит от бешенства:

– Ты же красил эту одежду, так? От нагрева краситель выделяется из ткани, а у тебя открытые раны! Почему ты не мог просто в халате подождать моего возвращения?

Она помогает мне снять шиноби шозоку, рассматривает мою кожу – это запредельно смущает, – а потом тащит меня в третью по счету ванну за день.

спеленать

Соревнования ниндзя через пять дней, а я лежу перед теликом, спеленутый, как младенец. Мэтт точно меня уделает.

Чесучий ниндзя

В итоге я пропускаю два дня в школе. Папа работает из дома, чтобы побыть со мной, но Феликс звонит ему миллион раз. К концу недели уже МНЕ требуется энергетический напиток. Папа говорит, что мама – эксперт, и, чтобы отправиться в субботу на соревнования, мне нужно получить ее благословение. Осмотрев меня в миллиардный раз, она говорит, что я могу ехать.

благословение

В субботу утром мы с Мэттом – первые в додзе. Он – только потому, что сегодня соревнования и он знает, что исколошматит меня. Я даже не утруждаюсь спорить, потому что, САМО СОБОЙ, ИСКОЛОШМАТИТ.

обеспокоенность

Мэтт разогревается, выполняя удары ногами и руками, а мне больно даже шевелиться. Мама заставила меня пообещать, что я «буду аккуратен», и в кои-то веки я собираюсь выполнить обещание. (Вряд ли у меня есть выбор: я ноги-то едва волочу.) Мэтта бросает из крайности в крайность: он то выражает дружескую обеспокоенность, то заявляет мне в лицо, что размажет меня.

Когда в додзе входит сенсей Такаи, все тихо встают в шеренгу. Я все еще смущен после инцидента в продуктовом и стараюсь не встречаться с ним взглядом. Он тоже.

капа

Первая часть соревнования – спарринг, так что мы надеваем шлемы, накладки и капы.

Я дольше надеваю амуницию, чем, собственно, спаррингую: Карен сбивает меня с ног меньше чем за минуту. И чья же это была блестящая мысль – чтобы я пришел сюда сегодня? Ах да. Моя.

На протяжении почти всего состязания я сижу в сторонке и смотрю, как все остальные веселятся. Сенсей Такаи замечает это, бросив на меня взгляд из передней части комнаты.

– Последняя часть соревнования проверит внутреннюю силу, – объявляет он. – Все учащиеся будут стоять молча до звонка.

Все вокруг оглядываются, сбитые с толку. Разве весь смысл соревнования не в том, чтобы тренировать движения? Мэтт ошарашен сильнее всех остальных и поднимает руку. Сенсей Такаи игнорирует его незаданный вопрос и кивает, показывая, что мы начинаем.

Как обычно, все ерзают – мы