Антонио Гауди - Хуан Бассегода Нонель

Фантазия мастера толкала его нередко к художественным решениям, которые лишь через десятилетия становились «находками» различных течений. В 1906 г. наряду с другими известными каталонскими архитекторами Гауди принял участие в монументальном оформлении таинства Воскресения на горе Монсеррат. Для размещения монумента он выбрал поворот дороги, за которым ставилась стена с барельефом Вознесения, перед которым непосредственно на газоне с дикорастущими цветами устанавливалась скульптурная группа трех Марий[54]. Среди анекдотических историй, в изобилии рассказывавшихся о Гауди, есть следующая: некто просит архитектора разработать новый, непохожий на существующие тип кувшина, на что Гауди ответил: «Сделаем его решетчатым». Независимо от истинности рассказа он верно отражает свойственную мастеру привычку ходить нехожеными путями, не страшась парадоксальности.

Именно Гауди предлагал выложить на склоне Монсеррата гигантский герб Каталонии из многоцветной керамики, способный соизмеряться с горными вершинами гряды. Именно Гауди хотел, чтобы в ущелье между скальными выступами той же горы был подвешен огромный колокол. Когда в 1907 г. архитектор Хосе Пуиг хотел заказать Гауди проект памятника королю Хайме I в честь его 700-петнего юбилея, Гауди сказал, что лучшим памятником Хайме I было бы превращение так называемого Готического квартала в район, застроенный настоящими готическими домами — с переносом туда зданий, которые разрушали при пробивке улицы Виа Лаетана. Гауди же предложил создать площадь Беренгер Гранде так, чтобы расчистить римскую стену и церковь королевского двора (это предложение было позднее осуществлено).

Наряду с основными своими работами мастер делал множество малых, иногда выполняя проект, иногда ограничиваясь консультацией, часто содержавшей в себе целую концепцию формообразования. Примером первого может служить кинотеатр «Сала Мерсе», сделанный для друга архитектора — живописца Гранера. Подвал (фойе) был расписан сценами Ада, тогда как в одной из двух касс у входа сидела кукла, чрезвычайно похожая на кассиршу в другой кассе. Примером второго может служить консультация, которую в 1920 г. Гауди дал инженерам, занятым проектированием железнодорожного вокзала «Франция». Он предложил создать квадратный зал со стороной 200 м. таким образом, чтобы состав мог полностью развернуться. Для перекрытия столь огромного пролета архитектор предложил использовать ряд наклонных опор, размещенных по периметру зала. Через верх опор должны были быть перекинуты поддерживающие несущую сеть покрытия тросы, с противоположной стороны оттянутые и заанкеренные к земле. Идея, осуществленная Фреем Отто через полвека, показалась пораженным инженерам чрезмерно рискованной, и вокзал был построен с конструкцией из обычных двухшарнирных арок.

Сто́ит ли удивляться тому, что художник с такой фантазией и такой быстротой рождения замыслов обладал упорством, нередко доходившим до упрямства. В одних случаях оно было вызвано действительно принципиальной позицией, в других — нет. Когда мастер работал в Колонии Гуэль, он существенно переработал проект лестницы, с тем чтобы сохранить большую сосну. На все робкие возражения Гауди отвечал: «Я могу сделать лестницу за три недели, но мне понадобилось бы двадцать лет, чтобы вырастить такую сосну». Когда при строительстве дома Ботинес леонские инженеры говорили об опасности применения ленточных фундаментов на слабом, по их мнению, грунте, Гауди, уверенный в своей правоте, заметил: «Пусть пришлют мне эти технические соображения в письменном виде, а я их вставлю в рамки и развешу в вестибюле дома, когда он будет достроен».

При строительстве Терезианского колледжа настоятельница требовала, чтобы домашняя церковь располагалась на втором этаже и носила сугубо частный характер. Гауди хотел поместить церковь на первом этаже и сделать ее общедоступной. Не добившись своего, архитектор отказался от работы. При строительстве дома Кальвет мастеру заметили, что надстройки над главным фасадом сделаны выше контрольной линии, установленной муниципалитетом. Со свойственным ему в таких случаях раздражением Гауди сказал, что скорее срежет дом по линии, которую укажет муниципалитет, чем переработает проект.

Тот же Гауди вынудил Байо, который, как мы уже говорили, сконструировал подъемный кран при постройке дома Мила́, делать его дважды: восхищенный своим помощником архитектор решил испытать грузоподъемность крана и велел нагружать его до тех пор, пока тот не согнулся. Впрочем, Байо был так горд поздравлением маэстро, что уверял (во всяком случае, через много лет), что эта награда компенсировала ему все дополнительные хлопоты. При работах в Пальме, однако, Гауди во что бы то ни стало хотел подвесить дополнительную конструкцию во избежание опасности возгорания занавесей от свечей и настаивал на том, чтобы подвесить к стене своеобразную корону на длинных кронштейнах. Его помощник Рубио́ предупреждал, что эта конструкция перевернется после установки, но архитектор настоял на своем. Довольно неуклюжая конструкция из труб и кованого железа рухнула в день открытия. В одних случаях Гауди был готов идти навстречу заказчику (мы уже говорили о сложной переделке опор вокруг рампы в доме Батло, чтобы огромная автомашина могла по ней двигаться), в других — категорически от этого отказывался. Так, в 1901 г., проектируя интерьеры дома Кастель Досриус, архитектор делал музыкальный зал столь маленьким, что хозяйка усомнилась, войдет ли туда рояль. В ответ на это, как утверждают свидетели, бедная женщина услышала: «В таком случае вы играйте на скрипке».

Следует, впрочем, отметить, что о Гауди подобных историй существует меньше, чем о других мастерах архитектуры нашего времени, и в большинстве случаев его упорство носило совершенно обоснованный характер.

Особенности творческого метода

Продолжение проектной работы на строительной площадке было профессиональной нормой архитектора до наступления эпохи сборки домов из стандартных изделий, деталей и элементов декора. И все же ни у одного из архитекторов нашего времени пропорция между работой в мастерской и на площадке не определялась так, как у Гауди, который, можно сказать, на строительной площадке жил.

С самого начала активной самостоятельной деятельности и до последнего дня эта особенность авторского метода остается неизменной. По описаниям современников, при работе на доме Висенс Гауди ежедневно садился под зонтом, защищавшим его от солнца, и вел стройку, многократно заставляя разбирать то, что казалось ему сделанным неточно или заслуживающим изменения. В то же время в тех случаях, когда Гауди передавал стройку другому, его вмешательство было минимальным. Есть свидетели тому, что Касканте, возводивший Эль Каприччио, располагал весьма проработанным макетом, переданным ему Гауди. Свидетели расходятся лишь в одном: большинство утверждает, что мастер ни разу не посетил стройку, одни — что посетил ее однажды. Это все же исключение. Сказанное не значит, что в мастерской было мало работы. При разработке проекта дворца Гуэль Гауди с помощью Фран-циско Беренгера подготовил более двадцати вариантов фасадов. В своем стремлении к совершенству выражения идеи мастер был неумолим и приводил своих помощников в отчаяние, без конца внося изменения в их почти законченные чертежи. Из-за гибели архива Гауди нам известно лишь три варианта дворца Гуэль: осуществленный; изображенный на чертеже, хранящемся в городском архиве Барселоны; воспроизведенный Рафольсом в книге, изданной в 1929 г. Все три существенно различаются. Это постоянное качество творческого процесса: проект словно никогда не завершался, видоизменяясь по ходу строительства. Так, чертежи, сделанные после завершения работ по возведению епископского дворца в Асторге (в точном соответствии с несохранившимся проектом Гауди, как мы помним, отказавшегося от дальнейшей работы), во многом и сильно отличаются от тех, что были пересланы на согласование в Академию Сан Фернандо. По дому Ботинес также сохранились различные планы здания: изменены угловые башни дома, по первому варианту приямок был защищен рядом столбов с какими-то фигурами по верху и т. п.

Естественно, что Гауди должен был посещать стройку весьма часто и в тех случаях, когда участок находился на удалении от Барселоны. Действительно, только в декабре 1912 г. нанятая им пролетка 12 раз проезжала по дороге, ведшей в Колонию Гуэль. Почти столь же частыми были и его поездки в Бельесгуард, строившийся, как мы помним, одновременно с криптой в Колонии. Поскольку известно, что в эти же годы не прекращались работы, связанные с Саграда Фамилиа, строились дома Кальвет и Мила́, и все это требовало частого присутствия, нет сомнения в том, что ежедневная работа на одной, а то и двух площадках оказывалась необходимостью.