Изгнанник - Саймон Хоук

Тигоны были, помимо всего, очень большими котами, любопытство вскоре победило осторожность и они все пришли в лагерь, чтобы понюхать и его и Тигру, и вообще познакомиться. Потом они расположились вокруг костра, зевая и потягиваясь, и, прежде чем Сорак заснул, он заметил, как Тигра отправился в кусты вместе с одной из юных самок. Он усмехнулся и чуть-чуть позавидовал своему товарищу за его способность вот так, без всяких проблем, занятся сексом с самкой своего рода. И с этой печальной мыслью он заснул, окруженный девятью огромными хищными зверями, которые приняли его, как своего.

Большую часть следующего дня он шел вместе с прайдом, но когда он полез вверх, в гору, направляясь к нижним отрогам Зуба Дракона, огромные коты пошли своим путем. Сорак спросил себя, пойдет ли Тигра с ними и присоединится к своему роду, но тигон остался с ним. Самка, с которой Тигра провел прошлую ночь, помедлила несколько мгновений, потом несколько раз жалобно мяукнула, но Тигра и ухом не повел.

— Ты уверен, старина? — вслух спросил Сорак, внимательно глядя на зверя рядом с собой.

Друг, пришел псионический ответ тигона. Защитить.

С разочарованным видом самка развернулась и побежала догонять прайд.

— Все в порядке Тигра, — сказал Сорак. — Ты и я. — Стало очень холодно, и Сорак надел свой теплый плащ. Темное солнце поднялось повыше, и его палящие лучи обрущились на пустынную равнину далеко внизу, но здесь, у подножия Зуба Дракона, холодный ветер свистел вокруг них и температура резко упала. Сорак взглянул на гигантскую гору, на ее выгнутую вершину высоко над собой, и поразился, как кто-нибудь может даже подумать о подьеме на нее. Да, пирены могли изменять свою форму, и это давало им некоторое преимущество, но, заметим, Старейшина Ал'Кали была одной из самых старых среди них. Она прожила уже тысячи лет. Если в таком очень почтенном возрасте, подумал Сорак, в ней есть энергия для того, чтобы изменить форму и забраться на такую невероятную высоту, интересно было бы взглянуть на нее тогда, когда она была в расцвете молодости.

— Хотел бы я быть хрустальным пауком, чтобы забраться наверх, — сказал Сорак, глядя на окутанный тучами пик горы. Потом он бросил взгляд вниз, на Тигру. — А ты, старина, никогда бы не смог этого. — Он вздохнул. — Сегодня ночью полнолуние у обеих лун. Если она там, тогда я должен позвать ее. Но как?

Скрич, ответил Тигра.

— Скрич? — Сорак покачал головой. — Не думаю, что Скрич сможет испустить крик такой силы.

Возможно Кетер, подключилась к дискуссии Страж.

Сорак глубоко вздохнул, потом выдохнул и закусил нижнюю губу. — Но я не знаю, как вызвать Кетера.

И я, ответила Страж, да и все остальные тоже. Но, возможно, поскольку нам это очень нужно, и мы все позовем, Кетер откликнется.

— А если нет?

Тогда я сама сделаю все, что смогу, и будем надеяться, что этого окажется достаточно, сказала Страж. Сейчас мы находимся намного ближе к вершине, чем были тогда, десять лет назад. Наш крик не должен теперь лететь так далеко.

— Верно, — заметил Сорак. — Старейшина Ал'Кали может услышать тебя… если, конечно, она еще жива и ей хватило сил забраться туда. В любом случае нам надо укрыться от ветра.

Он уже собирался пойти поискать укрытие, когда обнаружил, что Путешественник уже сделал это за него, его ноги уже шли по пустынной, каменистой и изрезанной земле, к тому же резко поднимавшейся вверх, так что во время ходьбы приходилось наклоняться вперед. Ледяной ветер развевал его волосы, забирался под плащ, но Сорак медленно и упрямо шел по неприветливой земле, и где-то после полудня нашел нишу, образованную несколькими огромными валунами, упавшими со склона. Он втиснулся внутрь, положил рядом свой скудный багаж, потом отпил сам немного воды и напоил Тигру, вылив воду прямо ему в пасть. Местность вокруг подходила тигону больше чем ему, но даже эти огромные коты редко уходили очень далеко от своих зарослей у подножия гор. Это была жестокая, негостеприимная земля, здесь было невозможно играть или добывать пищу. И одну вещь он знал абсолютно точно. Он не сможет оставаться здесь дольше суток.

Почему мы вообще должны оставаться здесь? поинтересовался Эйрон.

— Мы должны подождать Старейшину Ал'Кали, — сказал Сорак.

И для чего? сухо ответил Эйрон. Раскопать прошлое, которое не имеет никакого значения сейчас? Что ты выиграешь, когда узнаешь ответы на эти бессмысленные вопросы, которыми так мучаешься?

— Быть может узнаю себя.

Я понимаю. Следовательно ты ничего не знаешь о себе? Неужели за десять лет в монастыре виличчи ты так ничему и не научился?

— Виличчи не могли научить меня тому, что они сами не знают, — сказал Сорак.

Итак, ты не знаешь, где твои родители. Ты не знаешь, какое имя тебе дали при рождении. Неужели это знание так важно?

— Важно мне, не тебе.

И когда ты узнаешь все это, что изменится? Ты никогда не поменяешь имя. Сорак — вот твое истинное имя. То имя, которое тебе дали, какое бы оно не было, будет сидеть на тебе как плохо скроенный плащ. Ты никогда не знал своих родителей. Все, что ты знаешь, что их может не быть в живых. Но даже если это не так, ты для них абсолютно чужой.

— Возможно, но если они живы, я хотел бы найти их. Я — их сын. В этом смысле мы никогда не будем чужими друг другу.

А не думал ли ты, что именно они выбросили тебя из племени. Ты мог быть нежеланным ребенком, живое напомине об их глупости и неосторожности. Быть может, они сожалеют о том, что произошло между ними. Ты может оказаться болезненным воспоминанием, вернувшись домой из ниоткуда.

— Но если они любили-

Это только твое предположение, и ничего больше. Так как нет никаких свидетельст противного, это только то, чтобы тебе хотелось бы думать. Эльфы и халфлинги всегда были смертельными врагами. Возможно, племя твоего отца напало на племя твоей матери, а ты — последствия насилия.

— Я думаю, что это может быть, — неуверенно сказал Сорак.

Представь себе, что твоя мать была вынуждена выносить ребенка от смертельного врага, который обесчестил и унизил ее. Такой ребенок никогда не будет принят ее племенем. Такой ребенок является постоянным напоминанием о ее боли и унижении. Что может мать чувствовать к такому сыну?

— Я не знаю, — ответил Сорак.

Достаточно, Эйрон, сказала Страж. Оставь его в покое.

Я просто хотел, чтобы он увидел все аспекты вопроса, сказал Эйрон.