Изгнанник - Саймон Хоук

— Эти старые кости болят все больше и больше в эти дни, — сказала она со вздохом, приблизившись к лагерю Сорака. — И они чувствуют холод каждого прошедшего года.

Она уселась на землю рядом с горячими углями костра, пошевелила полусгоревшие поленья и начала греть руки в поднявшемся пламени. Ее старое лицо все было в пегментных пятнах, как у старого пергамента, но ее глаза все еще сверкали молодостью и силой. — Я думаю, что ты не догадался захватить с собой бутылку старого Тирского бренди?

— У меня есть только вода, — ответил Сорак. — И она вся в … твоем распоряжении, Лира. Вода озера свежа и холодна, и я наполню свой мех ей, когда выпьем эту.

— Тогда вода, да будет она благословенна, — сказала Лира, принимая мех и выливая его себе с рот. — Ааах. Путешествия вызывают ужасную жажду. А так как я всегда в дороге, я всегда хочу пить. Но немного Тирского бренди не помешало бы после такого холодного пути.

— Что такое Тирское бренди?

Она удивленно подняла брови. — А, ну конечно. Ты же жил в монастыре виличчи. И, как я припоминаю, виличчи делают замечательное вино из красной смородины.

— Я пробовал его, — сказал Сорак. — Но оно мне не понравилось. На мой вкус оно черезчур сладкое.

— Ну, тогда тебе понравится Тирское бренди. Оно не сладкое, скорее кислое, и замечательно пахнет. Но учти, что ты должен быть осторожен с ним, по крайней мере первые несколько раз. Больше, чем один бокал, заставит твою голову закружиться, а на следуюшее утро ты встанешь с головной болью и пустым кошельком.

— Что такое головная боль я хорошо знаю, — сказал Сорак. — А кошелька у меня нет.

Лира усмехнулась. — Тебе надо еще много чему научиться, если ты когда нибудь рискнешь войти в любой город.

— Я должен еще многому научиться в любом случае, — согласился Сорак. — Именно поэтому я искал тебя, я надеюсь, что ты сможешь направить меня по верному пути. Я ищу знание.

Лира кивнула. — Ты ушел из монастыря, чтобы найти свою дорогу в жизни. Так и должно было быть. Монастырь хорошо подготовил тебя, но школа настоящей жизни намного более суровая, и ты должен пройти ее. Какое знание ты ищешь?

— Знание о себе, — сказал Сорак. — Я всегда чувствовал, что мне надо знать, кто мои родители и откуда я появился. Я не знаю даже свое настоящее имя. И я чувствую, что обязан узнать это прежде, чем я смогу понять смысл и цель своей жизни. Я надеялся, что ты поможешь мне, так как это ты нашла меня и привела в монастырь.

— Ты думаешь, что я могу сказать тебе все это? — спросила Лира.

— Возможно нет, — ответил Сорак, — но я подумал, что я говорил что-нибудь тогда, когда ты нашла меня, и это ты помнишь. А если нет, то ты, наверняка, сможешь показать мне место, где ты нашла меня, и оттуда я начну свои поиски.

Лира покачала головой. — Ты был почти при смерти, когда я нашла тебя в пустыне, — сказала она, — и не сказал ни одного слова. А что до места, то я его не помню. Я прилетела на твой призыв о помощи и не отметила места. Один кусок пустыни почти ничем не отличается от другого. А кроме того я не понимаю, как это поможет тебе. Сколько лет прошло с тех пор, десять? За это время улетучивается любой след, даже психические впечатления, которые ты мог оставить за собой, если, конечно, они не были исключительно сильными, такими, к примеру, которые буквально впечатываются в землю после страшной битвы.

— Так что ты не можешь помочь мне? — сказал Сорак, чувствуя как волна разочарования поднимается в его душе.

— Нет, этого я не сказала, — ответила Лира. — Я не знаю ответов на твои вопросы, но могу помочь тебе. При условии, конечно, что ты примешь мой совет.

— Конечно я приму его, — ответил Сорак. — Без тебя сейчас я бы не жил. Я должен тебе, и никогда не буду способен отдать свой долг.

— Хм, возможно отдашь и заодно поможешь самому себе, — сказала Лира. — Ты знаешь цели Подателей Мира? И учили ли тебя Пути Друидов?

Сорак кивнул.

— Отлично. Тогда ты знаешь и о осквернителях и королях-волшебниках, которые выкачивают жизнь из нашего мира. Тебя учили и ты должен знать и о драконах. А вот знаешь ли ты об аванжионе?

— Легенда, — сказал Сорак, пожимая плечами. — Миф, который помогает растоптанному миру хранить надежду.

— Тем не менее множество людей верят, — сказала Лира, — что это больше, чем легенда. Аванжеон — реален. Он живет. Или, я должна сказать, его потенциальный прототип живет, так как аванжеон все еще мужчина.

— Ты имеешь в виду, что кто-то действительно начал метаморфозу? — с изумлением спросил Сорак. — И кто?

— Никто не знает, кто он, — ответила Лира, — и никто не знает, где его найти. По меньшей я не встречала никого, кто знал бы, где находится этот уединенно живущий волшебник, или даже его настоящее имя. Он известен под именем Мудрец, так как знание его настоящего имени дало бы преимущество его врагам, а среди них, между прочим, короли-волшебники. Однако есть кое-кто, кто знает о его существовании, кто время от времени обменивается с ним посланиями, так как это дает им надежду в их собственных делах. Одна из таких групп — Союз Масок, другая — пирены. И, конечно, аббатисса монастыря виличчи тоже в курсе дела. Теперь и ты знаешь.

— Госпожа Варанна знает? — сказал Сорак. — Но она никогда не говорила мне о нем. И какое отношение этот волшебник-отшельник имеет ко мне?

— Варанна дала тебе Гальдру, не правда ли?

Сорак нахмурился. — Гальдру?

— Твой меч, — ответила Лира.

Сорак снял с пояса свой эльфийский меч и положил его рядом с собой. — Этот? Она не упоминала, что у него есть имя.

— На его клинке есть надпись, правда? — сказала Лира. — Это эльфийские руны, их значение: «Сильный духом, верный в беде, закаленный в вере»?

— Да, — сказал Сорак. — Я сказал, что это — черты характера благородного человека, а госпожа ответила, что это больше, чем черты характера, это кредо древних эльфов. И что пока я живу в соответствии с этим девизом, меч никогда не предаст меня.

— И так оно и будет, если, конечно, ты получил его в подарок, а не украл.

— Я не вор, — возмущенно сказал Сорак.

— Я и не думаю, что вор, — сказала Лира с улыбкой. — Однако приятно видеть, что в тебе есть гордость. Это и означает «сильный духом». И пока ты будешь силен духом, Гальдра будет «верен в беде», будет служить тебе верой и правдой в любой буре и любом сражении. Этот клинок «закален в вере», вере того, кто владеет им. Пока твоя вера чиста и незамутнена грязными страстями, Гальдра никогда не предаст тебя, его лезвие сокрушит любое препятствие на твоем пути.

Сорак медленно вытащил меч из ножен. — Почему Госпожа ничего не сказала мне об этом?