Повторный брак - Олег Рой

Семен новыми глазами смотрел на текст. Получилась хорошая современная проза про интересных ему людей, хотя из прежних его героев осталось только три знакомых имени. Но зато появились новые герои, внесшие свежую струю в сюжет. Сейчас он ощущал себя читателем и мог сказать про каждого героя — да, такие люди есть, подобных мужчин и женщин он встречал и хорошо знает. Это его соседи, знакомые, коллеги, родственники и друзья. И главное, в этой книге не было ни бандитских разборок, ни безжалостных киллеров, ни надуманных любовных страстей. Это была история про настоящую жизнь. И это было чтение, которого не хватало самому Семену, если бы ему захотелось провести вечер с книгой или взять ее с собой в отпуск.

Совершенно неожиданно книгу стали раскупать. В издательстве по этому случаю высказывались различные предположения. Доброхоты донесли Семену, что художник, оформлявший книгу, относит удачу на свой счет — обложка получилась яркой и зазывной. Лариса Павловна на планерке провозгласила, что успех обеспечил свежий голос нового таланта. И коль так, нужно ковать железо, пока горячо. Цикл его романов стоит продолжить, начать целую серию. Чтобы через романы проходили сквозные герои, события происходили в одной компании или в одном и том же месте. «Героем должен быть топос, — изрек один из передовых редакторов. — Пришло время, когда топос заговорил голосом Семена Лодкина, малоизвестного писателя, неиспорченного массовой культурой и погоней за чистоганом…» Сказано было сильно и не очень понятно. А вот с чистоганом у Семена были свои отношения, и он их отнюдь не собирался скрывать.

Лариса Павловна тешила свое самолюбие, что это она, со своей опытностью и нюхом акулы издательского бизнеса, открыла новое имя. Его представление о мире, ход рассуждений, оценка героев привлечет основной контингент читателей — женщин. А безыскусность и простота стиля обеспечит успех. Первый тираж романа разошелся молниеносно. Издательство выпустило его книгу еще раз, и Семен с удовольствием прочитал в выходных данных заветные слова «дополнительный тираж». Он понял, что книга имеет настоящий успех.

Уже через неделю после того, как его первую книгу приняли в производство, он засел за вторую. И спустя четыре месяца представил Ларисе свое новое детище. В замыслах уже почти сложился сюжет третьей книги. Идеи роились в голове, его распирало от желания поскорее выложить их на бумагу, вдохновение не покидало его.

Лариса поняла, что не ошиблась в Семене. Но отпускать его в свободное плаванье было еще рано. Идеи — это замечательно, но их ведь нужно еще и воплотить в слове. А молодой автор все еще оставался неумелым начинающим писателем. Выход был один — применять и дальше схему, работающую в издательстве не первый год. И деловая дама не стала темнить, а со свойственной ей прямотой выложила свои соображения начистоту. И чтобы Семен не загордился, решила не слишком расхваливать его.

— Друг мой, помимо того, что ты неплохой любовник, ты еще и неплохо сочиняешь. Но согласись, над твоей писаниной надо еще работать и работать. Пока это действительно писанина, и чтобы довести ее до ума, опять надо все перелопатить. Скажу откровенно — тебе еще далеко до настоящего писателя. Сейчас даже трудно сказать, когда ты им станешь. А знаешь, сколько их, настоящих, обивает пороги нашего издательства? Впрочем, и таких, как ты — диких, самобытных, неумелых, тоже хватает. Но выход есть. Мой сотрудник готов продолжить редактировать твои тексты, предельно сохраняя их самобытность. Но теперь уже за твой счет. Если ты согласен, можете объединить свои усилия и работать в тандеме.

Семен согласился, не раздумывая. Это как раз то, о чем он и не мечтал. Замыслы переполняли его, приходилось буквально усилием воли подавлять их, поскольку угнаться за ними он был не в состоянии. Потом, уже через несколько лет, он жалел, что упустил многие идеи, а ведь стоило записать всего несколько слов, сделать небольшие наметки. И они сохранились бы на бумаге, а расшифровать их он сумел бы без труда. Уже потом, поняв свои ошибки, он вставал и среди ночи, и рано утром, если вдруг возникала какая-то идея. И быстренько записывал контуры сюжетов, фразы, словечки в свою тетрадь. Убедился: к утру все забудется, если поленишься вовремя черкнуть несколько слов. Мысль работала бесперебойно. Когда он входил в вагон метро и незаметно оглядывал публику, взгляд всегда выхватывал какое-нибудь лицо: миловидной девушки или молодого парня, или собственного ровесника — тридцатилетнего мужчины. В голове что-то щелкало, и тут же начинала работать его буйная фантазия. Он придумывал семью, быт, дом, родителей, а потом похождения своих героев. Одни уезжали в неизведанные страны, другие овладевали редкими профессиями. Кто-то женился, обзаводился детьми, кто-то не мог найти свою любовь, а у кого-то она была безответная и несчастливая. Иногда, проехав, допустим, от «Юго-Западной» до «Улицы Подбельского», он мысленно выстраивал сюжет романа страниц на триста со сложными ходами и побочными линиями.

Он вслушивался в разговоры окружающих, подмечал новые словечки, обороты живой речи, какие-то образные выражения, которые звучали неожиданно и оригинально, и все записывал на полях газеты, которую держал наготове. Записывать в блокнот он не решался, чтобы не привлекать внимание. Неизвестно, что они о нем подумают, как отреагируют. Еще примут за маньяка и сдадут в милицию. Однажды, наблюдая за двумя девчонками и прислушиваясь к их разговору, по виду им можно было дать лет семнадцать, он нарвался на язвительное замечание:

— Глазки — не зубки, выпадут — не вставишь! — черноволосая девица с вызовом уставилась на него, а блондиночка дерзко расхохоталась.

Слова были сказаны громко и явно с расчетом на публику. Молодежь заржала, пассажиры постарше с любопытством поглядели на Семена. Он почувствовал себя полным дураком и вышел на следующей же станции. Уши у него пылали, ему было очень неловко. С тех пор он решил носить темные очки. Они хотя бы скрывают его любопытный взгляд.

К тому моменту, когда начинается наша история, Семен Лодкин был если не на вершине славы, то уж точно на пике блаженства и самолюбования. Сбой с шестой книгой привел его в полную растерянность. Это было тем более непереносимо, что он только что пережил момент профессионального триумфа. Последняя книга вышла хорошим тиражом, издательство устроило пышную презентацию на Всероссийской книжной ярмарке в павильоне ВВЦ, на своем роскошном стенде. Издательство процветало, его стенды год от года становились все интереснее, а их оформление все более изобретательным. Список издаваемых книг удлинялся, название издательства было у всех на слуху. Семен пригласил на презентацию своей книги кучу народа — знакомых, друзей, приятелей… И в первую очередь, конечно же, свою семью — маму, брата и бабушку.

Презентация проходила в выставочном зале у стенда, а не в конференц-зале, как у Марининой и Донцовой. Семен еще не дорос до такой популярности, но был уверен, что когда-нибудь переплюнет этих «супертиражных дам». Люди специально пришли посмотреть на писателя, чьи книги они с таким удовольствием читали последнее время. О Семене Лодкине мало что было известно, издательство нарочно напустило таинственного тумана вокруг этого автора, придумав этакий пиар-ход. В итоге народу собралось неожиданно много.

Директор издательства представил Семена Лодкина. Попутно рассказал о работе с другими молодыми авторами. Затем посыпались вопросы. Семен удачно отвечал на традиционные вопросы журналистов — кто он и откуда, отпустил несколько едких шуток, но особо не злоупотребляя язвительностью. Сказал, что сюжеты берет из жизни или «из головы». О Москве пишет, потому что любит этот город и хорошо его знает. Но действия его романов происходят и в других местах, обычно в тех, где он побывал сам. Вообще, он пишет о том, что знает. Здесь он добавил фразу, которая всем понравилась: «Я предпочитаю владеть темой, а не идти у нее на поводу…» Он совсем не волновался и был уверен в себе.

Засверкали вспышки фотокамер. Семену протягивали книги с просьбой поставить на них автограф. Распорядитель умело организовал очередь, Семен размашисто расписывался на своих книгах. Его взгляд скользил по лицам читателей. Все-таки удивительно было осознавать, что это он, Семен Лодкин, заставил их всех прийти сюда, купить его новую книгу и протянуть ее для автографа! Он заслуженно пожинал плоды своего труда, было так приятно греться в лучах собственной славы.

Стоя немного в стороне, мама и бабушка с гордостью и умилением радовались успеху Семена, пытаясь скрыть счастливые слезы. Старший брат тоже не скрывал своей гордости за младшего, хотя он и пришел к писательству таким извилистым путем. Он радовался вдвойне. Хорошо изданная книга брата радовала его не меньше, чем хорошо сделанные лицо и бюст главного редактора Ларисы Павловны. Была тут какая-то неуловимая связь.