Ущелье белых духов - Валентин Новиков

В Азии, говорила Эллочка, почти нет находок ископаемых обезьян, но ведь Азия, в отличие от густонаселённой Южной Африки и Австралии, не изучалась палеонтологами. Вот почему этот камень имеет такую большую ценность.

— Не пора ли спать? — сказал профессор.

Николай привычным движением тронул рукав свитера. Часов на руке не было. С недоумением он пошарил в карманах.

— Наверно, на берегу потерял, когда купался, — заметил Лёня.

— Да я их не снимал. Зачем? Это подводный хронометр. Или подожди… Снял! Точно, сейчас вспомнил… Снял и положил на одежду. Стало быть, когда одевался, их не было. Ведь я бы их первым делом заметил…

Николай взял фонарик и пошёл к берегу. Спустя несколько минут он вернулся и сказал:

— Я готов признать вашу шутку остроумной, если вы вернёте мне хронометр.

— За кого ты нас принимаешь? — буркнул Леня.

— Где же они? Пойми, я не смогу без них работать под водой.

— Утром найдём, — зевнула Эллочка. — Давайте-ка спать.

Но и утром часов не нашли. Искали всюду. Обшарили весь берег.

— Чёрт знает что! — выругался Николай.

И тогда Виталька взглянул на Рэма. Собака не принимала участия в поисках, она сидела в сторонке и смотрела как-то боком.

— Рэм, где часы? — спросил Виталька.

Собака завиляла хвостом.

— Брось дурака валять! Где часы?

Все с любопытством уставились на Витальку.

— Да-да, уважаемый, — с усмешкой сказал Рэму Матвей, — с твоей стороны это необдуманный поступок. Ты всех нас поставил в глупое положение.

Пёс было встал, но потом снова сел и снова стал смотреть боком.

— Ну! — крикнул Виталька.

Рэм нехотя поднялся, отвернул морду и медленно побрёл прочь.

Скоро он вернулся, держа в зубах за ремешок часы Николая.

Николай подошёл к нему, взял часы и ласково потрепал длинную белую гриву.

— Что бы это могло означать? — в раздумье сказал профессор.

— Ничего, — ответил Виталька, — просто он любит слушать, как тикают часы. Когда пропал хронометр, я сразу подумал, что это он… Но сперва надо было поискать…

— Естественно, — съязвил Матвей, — ведь иначе могло пострадать самолюбие собаки.

— Любит слушать, как тикают часы, — вслух размышлял между тем профессор. — Но почему? Едва ли тиканье часов может доставить собаке удовольствие. Для неё это скорее загадка, повод для… И часто она м… м… крадёт? Пищу, например, может стянуть?

— Да вы что! — обиделся Виталька. — Рэм ещё вот таким щенком ничего не трогал.

— Стало быть, он отлично отдаёт себе отчёт в том, что такое кража. — Профессор взглянул на собаку и встретился с внимательными глазами Рэма.

— Только игрушки ворует для Анжелики, — продолжал Виталька. — Но тут его хоть убей. Вообще-то он упрямый. Сразу этого не поймёшь. Кошек ненавидит. А этой зимой одна бездомная кошка вывела котят в его будке.

— Ну?

— Грелись котята у него на спине, ели из его чашки. Весной кошка увела их куда-то.

— Вот видите, — сказал профессор, — собака не просто выполняет чужую волю. Она понимает, что такое необходимость, человеческая необходимость, не собачья. Если логика для всех одна, то иных поступков собаки нельзя объяснить иначе как принимая во внимание логику.

4

После драки Жора Иванов вот уже почти месяц искал случая рассчитаться с Виталькой. Но Виталька теперь редко выходил из дому без собаки, и на улице Жора со своими приятелями обходил его далеко стороной. В школе же Иванов стал чуть ли не самым дисциплинированным учеником. На уроках он сидел неподвижно, как истукан, и тупо смотрел на учителя сонными ленивыми глазами. В школе ему было невыносимо скучно. Ребята следили за ним пристально и отчуждённо, они жили своими интересами, которые были Иванову чужды и непонятны.

Виталька чувствовал, что Жора стал ещё хуже и подлее, хотя и оставил свои бесконечные мелкие пакости, прежде развлекавшие его. Перестал с наглой ухмылочкой приставать к малышам.

Ещё осенью Виталька заметил, что у Жоры всегда довольно много денег и все по десять копеек. Виталька знал, что отец никогда не даёт Жоре ни копейки. Жорин отец считал, что давать детям деньги — значит приучать их транжирить.

Виталька знал, что Жора ежедневно берёт дань с Бульонова, но на это он уже давно махнул рукой. Однако когда Виталька стал замечать первоклассников, плакавших возле буфета, он понял, откуда у Жоры десятикопеечные монеты.

Виталька рассказал об этом на совете отряда. Ребята решили любой ценой выведать у малышей, сколько они уплатили Жоре. Это оказалось не так уж трудно, малыши раскалывались после двух-трёх ласковых слов. Сумма поразила Витальку — одиннадцать рублей двадцать копеек.

Ребята, ничего не рассказывая учителям, написали акт и отнесли его директору совхоза, где работал Иванов.

После этого Жора несколько дней не появлялся в школе. Потом пришёл весь покрытый кровоподтёками и отправился по всем классам разыскивать малышей, чтобы вернуть им деньги.

Он стал ходить по школе, немного втянув голову в плечи и не глядя по сторонам.

Виталька делал вид, будто ничего не замечает, но Жора время от времени останавливал на нём свой неподвижный взгляд. Разрешилось всё дракой возле магазина. Если бы не Николай, Витальку тогда могли бы изувечить.

Последнее время было не до Жоры. Отец сказал матери, что Виталька должен, окончив седьмой класс, уйти из школы и поступить на работу в совхоз. После смерти деда, после того, что произошло между Виталькой и отцом, врач обнаружил у Виталькиной матери признаки какой-то тяжёлой нервной болезни и потребовал, чтобы она временно оставила работу. Виталька и сам понимал, что придётся бросить учение.

Работать в совхозных мастерских его вовсе не тянуло. Ему хотелось учиться. В последнее время он читал особенно много биологической литературы. И руководил его чтением не кто иной как сам профессор Семёнов. Он восхищался Виталькиной памятью, его упорством.

— Не знаю, найдём ли мы ящера, но знаю, что из тебя получится учёный, — говорил Витальке Семёнов.

Виталька молчал. Он знал, что у профессора было тяжёлое голодное детство, трудная жизнь.

Накануне экзаменов у ребят было немного тревожное, но в общем-то довольно радостное настроение. Виталька боялся только за Анжелику. Неизвестно, что она выкинет на экзаменах. А ведь Анжелика уже заканчивала шестой класс. Она была всего лишь на год моложе Витальки, но вела себя как восьмилетняя.

За год Виталька вырос, стал шире в плечах, светлые волосы его отливали золотом. Анжелика же почти не подросла и ещё больше похудела, так что сильно выпирали её ключицы и лопатки. Только глаза как будто стали темнее. А может быть, так только казалось, потому что взгляд у неё неуловимо изменился. И одевалась она теперь аккуратней, даже расчёсывала волосы. Прежде она носила в кармане обломок расчёски только для Рэма.

— Анжелика, — сказал Виталька, — ты должна сдать экзамены. Понимаешь, должна.

— Понимаю.

— Собери всю силу воли… Ведь есть же у тебя сила воли?

— Да. От отца.

— Ну я же серьёзно, Анжелика.

— Серьёзно, — кивнула Анжелика. Глаза её быстро скользнули по лицу Витальки. — Вечно все говорят серьёзно.

И Виталька прикусил язык. В его отношениях с Анжеликой что-то изменилось, и перемена эта была и ему и ей неприятна.

Они шли с Анжеликой по узкой глухой улице возле длинного досчатого забора и не видели, как из-за угла быстро вышли Жора и двое его приятелей. Оставалось только свернуть в переулок направо — и школа.

Когда Виталька услышал за спиной знакомый голос Жоры Иванова, он понял, что опять будет драка, и посмотрел на Анжелику.

— Невесту себе завёл — цыплёнка общипанного, — сказал Жора.

Виталька обернулся и встретился глазами с Жорой. Нет, сейчас в них не было обычной ухмылочки, в них застыла злоба. Злоба за целый год Виталькиного брезгливого равнодушия, за зверские побои отца, за унизительную репутацию тупицы, за всё.

— Не извели ещё всех вшивых цыган…

Мысль свою Жора не успел закончить. Виталька, молниеносно повернувшись, ударил Жору пяткой под грудь, как научил его Николай. Витальку самого поразила страшная сила такого удара. Жора отлетел к забору, да так, что забор затрещал. От невыносимой боли Жора не мог кричать, он только захрипел и согнулся. Жорины дружки кинулись на Витальку — и все трое покатились по пыли, царапаясь и кусаясь с неистовым остервенением. Одному Виталька успел захватить руку под локоть, и тот завыл на весь посёлок, но другой поймал Витальку за ногу и начал изо всей силы её выкручивать.

Анжелика огромными недоумевающими глазами смотрела на происходящее. И вдруг глаза её наполнились ужасом: Жора выхватил ножик и пошёл на Витальку. Анжелика бросилась к нему и стала у него на пути.