Хозяин Стоунгрейв-Холл - Хелен Диксон

Лоуренс томно и самоуверенно уселся удобнее, непринужденно закинул ногу на ногу и рассеянно перебирал пальцами рюмку с бренди. Виктория выглядела непринужденной, глаза смотрели нежно, щеки раскраснелись от жаркого огня в камине. Невольно Лоуренса тронули свежесть девушки и, возможно, какие-то угрызения совести. Невинная и по-особому женственная, она задела тайную струну в глубине его души.

Лоуренс инстинктивно угадал в этой привлекательной молодой женщине глубоко скрытую страсть, посылавшую безмолвные сигналы, которые немедленно улавливал такой похотливый и пылкий мужчина, как он. В его глазах появился жгучий блеск. Столь заметная невинность возбуждала, и он уже представлял себя мужчиной, который разбудит в Виктории Льюис удовольствие, какое та вряд ли успела испытать.

Собственные непристойные мысли поразили Лоуренса и вызвали отвращение. Всякий раз, когда он видел Викторию, часть его сознания жаждала ее. Что с ним происходило? Неужели жизнь без общества сделала его уязвимым перед самыми низменными побуждениями? Почему он, видя ее, не испытывал лишь дружеские чувства? Он ведь уже пустил Викторию в свой дом из чувства долга перед ее матерью. К тому же она наивная девственница и слишком юна для него. К счастью, Лоуренс еще не полностью лишился моральных устоев и не решился предложить ей сделку, после которой она потеряла бы всякое уважение к себе, позаботился о том, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Он также решил впредь выполнить свои обязанности опекуна Виктории и думать о ней беспристрастно. К тому же два дня назад ее мать поставила его в положение, когда на дочь стало позволительно смотреть лишь в таком свете.

Виктории не хотелось поднимать вопрос, не дававший ей покоя, чтобы не испортить отношений между ними. Но Лоуренс, казалось, был по-настоящему озабочен и доступен. О признании матери уже нельзя было умалчивать. Виктории важно поговорить об этом.

– Мне хотелось бы поговорить с вами кое о чем, – нерешительно начала она. – Я нахожу это дело весьма щекотливым, и, надеюсь, поймете: говорить об этом мне нелегко. У вас больше нет необходимости скрывать от меня правду. Мне все известно.

– Вот как? – Лоуренс пристально посмотрел на нее. Хотя она и не принадлежала к его кругу, зато обладала острым умом и могла самостоятельно во всем разобраться. Он чуть наклонил голову и задумчиво ждал, что она скажет дальше.

– Мне известно, что ваш отец был красивым мужчиной и располагал к себе. Я также знаю, что до встречи с моим отцом мать была привлекательной женщиной. У них, я имею в виду вашего отца и мою мать, завязался роман, правда?

Вызов в ее глазах предупредил Лоуренса, что его ответ определит их дальнейшие отношения. Подняв рюмку, он отпил большой глоток, будто бренди могло смыть горечь и сожаление, вызванных тем, что ему приходится скрывать правду.

Лоуренс кивнул:

– Моя дорогая мисс Льюис, вы угадали. – Не было смысла что-либо отрицать. Потребуются некоторые усилия, чтобы объяснить причины, по которым он привез ее мать в Холл. – Как вам это удалось?

– Мать сама рассказала мне. Обычно я неплохо разбираюсь в ситуации, но ничего подобного мне даже в голову не приходило. – Виктория взглянула на него, прикрыла глаза. – Это ведь было, не так ли? – спросила она, снова открывая глаза.

– Да, Виктория. Смиритесь с этим. – Лоуренс впервые назвал ее по имени.

– Придется. Вот почему ваш брат против того, чтобы мать находилась здесь. Я могу понять его. Должно быть, это ставит вас обоих в неловкое положение.

– Что-то вроде того. Вы правы. Натану трудно примириться со сложившимся положением. Пусть он немного покипятится. Возможно, понемногу успокоится. Явившись сюда, он разговаривал с вами грубо. Мне жаль, что так произошло, ибо не в его природе вести себя невежливо. Напротив, Натан принадлежит к тем людям, которые своим обаянием находят выход из любого затруднения, особенно когда дело касается прекрасного пола. Женщины обожают его. Похоже, они не в силах устоять перед ним. Я видел, как юные девушки просили его взять их замуж, когда они подрастут. Да и титулованные вдовы поглядывают на него. В конце концов, Натан влюбился и женился на Диане Эллингем, девушке, которую он знал почти всю жизнь.

– Почему вы ничего не рассказали о моей матери и своем отце?

– Я не имел права. К тому же все это в прошлом. Нет смысла снова его ворошить.

– А ваша мать? Она знала об этом?

– Да.

Выражение его лица было столь открытым и серьезным, что сбило Викторию с толку.

– Извините, если я что-то не понимаю, но почему мою мать не уволили? Должно быть, леди Рокфорд очень страдала.

– Наоборот. В этой щекотливой и трудной ситуации ваша мать оказалась надежной и верной подругой моей матери. После моего рождения для нее настали трудные времена. Когда доктор сообщил отцу, что еще одна беременность подвергнет ее жизнь опасности, пришлось отказаться от мысли умножить потомство. Хотя моя мать желала родить еще одного ребенка. Эта мечта сбылась, когда на свет появился Натан. Она благосклонно согласилась на связь моего отца с вашей матерью. Вы, наверное, удивитесь, узнав, что она одобрила эту связь. Мой отец переживал расцвет сил. Связь с вашей матерью избавила его от необходимости искать удовлетворения на стороне. – Лоуренс криво усмехнулся. – Отец не был монахом.

– Миссис Ноулс все время твердит, что воздержание полезно для души.

– Думаю, миссис Ноулс имела в виду не любовную связь.

– Да, – согласилась Виктория, покраснев до корней волос. – Видно, она не это имела в виду. – Ее поразило непочтительное отношение лорда Рокфорда к своему отцу. – Вы, наверное, шутите. Трудно поверить, что женщина способна терпеть подобное унижение в собственном доме.

– Ваша мать ничем не ущемила ее. Мои родители любили друг друга всеми в то время доступными способами. Моя мать для отца значила все, и он любил ее всей душой, несмотря на этот роман. Троица старалась держать все в тайне. Виктория, любовь странная вещь. Моя мать никогда не считала, что отец предал ее, и очень любила вашу мать, вот почему просила, чтобы о ней позаботились, если что-то случится.

– Вы не хотите рассказать, как сами восприняли это? Думаю, нелегко жить, зная об этом.

– Конечно, я предпочел бы, чтобы этого не случилось. Но это случилось, и тут уже ничего не поделаешь. – Стараясь хранить беззаботное выражение лица, Лоуренс иронично взглянул на нее и сказал: – Что вы думаете сейчас, когда узнали об этом, потрясены?

– Да. Мне стало очень больно и грустно за мать и за отца. Я даже не могу определить, что чувствую. Да, я смущена, потрясена и не знаю, что еще сказать. Что думать? Моя мать любила другого мужчину, а не человека из своего круга, милого школьного учителя? Как это случилось, как она могла допустить такое? Я постоянно раздумываю над всем этим, будто выясняя, насколько опасна рана, и не нахожу ответа. Думаю, моя мать очень любила вашего отца. Однако не стану судить или винить ее. У меня нет такого права.