Записки на салфетках - Гарт Каллахан

А что же доктор Суэйни? Едва я его увидел, как понял: вот он, воин, который мне нужен. Он не только договорился о том, чтобы меня обследовали в первый же день, но и смог заставить меня сфокусироваться на моей вере.

Я всегда обстоятельно объяснял моим врачам, что дело не во мне, дело в том, чтобы оставаться живым ради Эммы. Рассказывал им, как я люблю ее. Как я готов делать что угодно, чтобы оставаться живым ради нее.

Доктор Суэйни остановил меня на середине фразы.

– Вы знаете, как сильно вы любите свою дочь? – спросил он.

Я только посмотрел на него, всем своим видом говоря: разве вы меня не слушали?

Он улыбнулся мне и спокойно сказал:

– Бог любит ее больше.

Ффух. Ух ты. Ладно. Может быть, мне нужно было это услышать.

Он стал моим официальным врачом.

Приближалось Рождество. Еще одно Рождество, омраченное раком. К тому же в этом году медицинских счетов действительно скопилась целая гора. Выплачивать ипотеку было трудно. Я только что продал кое-какую редкую электронику и коллекционные предметы из «Звездных войн» – просто чтобы быть уверенным, что у нас хватит денег на декабрьскую выплату по ипотеке. На подарки или особые события осталось не так много.

Общий план твоей жизни намного превосходит обстоятельства сегодняшнего дня. –

Однако моя мама не умеет быть тактичной – и от щедрот своих купила моей семье медиаадаптер Chromecast. Ну хорошо, на самом деле это был «гик-подарок» для меня. Я пришел в восторг и тут же принялся устанавливать прибор. После обеда он был готов к работе, и я позвал всю семью в комнату, чтобы показать им эту новую игрушку.

На случай, если вы с этой штукой не знакомы, поясняю: Google Chromecast позволяет воспроизводить потоковый видео– или аудиоконтент с телефонов и планшетов на телеэкране. Итак, я взял свой телефон и открыл приложение YouTube. Последнее видео, которое я смотрел, по-прежнему было на экране. Это было видео Алекса, озаглавленное «Новогодние обещания: 52 недели спустя».

Я пока не разговаривал ни с Лиссой, ни с Эммой о данном мною обещании, не рассказывал им и об Алексе. Это обещание существенно повлияло на меня, но было сложно завести о нем разговор, не признаваясь в том, что я… готовлюсь умереть.

Но я хотел, чтобы они тоже вдохновились. Наступило Рождество, и просмотр этого видео был бы славным способом обратить внимание на все блага, окружающие нас, – вопреки теме, которую мы не поднимали.

Я поставил видео загружаться и объяснил, как прочел об Алексе и его миссии. Мы сели, просмотрели этот короткий клип, и мне показалось, что Эмме и Лиссе он понравился. Потом начали готовиться к своей ежегодной рождественской прогулке с Ноэль.

Прошло не больше двух минут после выключения телевизора, когда зазвонил мой телефон. Номер я не узнал. Кто-то из Огайо? У меня не было там родственников, а ни с какими случайными людьми я в Рождество разговаривать не хотел, поэтому не стал отвечать.

Но потом я ощутил странный импульс – желание выяснить, кто это был. Я даже не стал выяснять, оставил ли звонивший голосовое сообщение, а сразу начал «гуглить» номер. Просмотрев несколько результатов, я увидел следующее: «Основатель движения «Потому что я сказал, что сделаю» дарит 20 поездок в Диснейленд детям, больным раком».

Что? Неужели это был Алекс? Только что звонил мне? В Рождество? Спустя считаные секунды после того, как я рассказал о нем и его миссии своей семье?!

И действительно, я обнаружил голосовое послание от него:

Привет, Гарт! Это Алекс Шин, основатель движения «Потому что я сказал, что сделаю это». Мы с вами списались в ноябре, но в то время не было возможности пообщаться. Я просто хотел позвонить, пожелать приятных праздников и получить возможность поговорить с вами. Может быть, в другой раз. Надеюсь, вы прекрасно проводите этот день, и вскоре мы поговорим. Приятного дня.

С ума сойти!

Я отправил ему SMS с благодарностью за звонок и обещанием скоро связаться.

Мы с семьей отправились на прогулку. Голова у меня кружилась, точно я взлетел до небес. Разумеется, я был тронут тем, что Алекс вообще решил мне позвонить, а тем более в Рождество. Но у меня также возникло ощущение, что что-то происходит. Была реальная причина тому, что между нами возник такой контакт.

Лисса посмотрела на меня и мою шальную улыбку. Вложила свою ладонь в варежке в мою.

– Это явно был твой лучший рождественский подарок.

И действительно, так и было.

Мы с Алексом поговорили на следующий день. Я и забыл, что вся его миссия была вдохновлена смертью отца от рака. Мы плакали вместе. И снова я заглянул в возможное будущее Эммы, растущей без отца.

Терпеть не могу, когда мои мысли обращаются к такому будущему. Так трудно вырваться из этого мысленного шаблона!

Алекс попросил разрешения написать о моей истории на страничке сайта Because I Said I Would. Я был несказанно рад ею поделиться. В течение следующих нескольких недель мы часто разговаривали, потому что Алекс хотел убедиться, что верно излагает факты и что я нормально отношусь и к эмоциональной стороне его статьи. Он то и дело спрашивал, не буду ли я против, если он перескажет мою историю. Я думал: конечно. Если она кому-нибудь поможет, я хочу это сделать. Алекс заранее предупредил меня, как быстро моя семья может оказаться под прицелом прессы. Я думал, что он шутит. Хотя некоторые видео в Интернете действительно становятся вирусными, на это требуется куча времени. А я не видел ничего «вирусного» в больном отце, который писал записки на салфетках.

Учись прощать

Прощение – это дар, который ты даришь самой себе. Забывать не обязательно. Просто нужно научиться освобождаться и не позволять этому человеку или этой ситуации контролировать тебя.

Меня уволили из «Серкит Сити» в начале 2001 г. Ты была совсем малышкой, а мама не работала. У меня было достаточно хорошее выходное пособие, а спустя два дня после увольнения мне предложили новую работу. Оглядываясь назад, это нельзя назвать тяжелой ситуацией. Однако я годами копил обиду за то, что меня уволили. Я никогда ни с кем не делился этим ощущением предательства. Я носил его в себе молча. Эти чувства отравляли многие мои взаимодействия с «Серкит Сити» еще много лет. Хуже от этого было только мне. А хуже всего было то, что злился я на учреждение, а не на человека!

Все мы нуждаемся в покое, и прощение позволяет нам отпустить обиду. Прощение – это решение, практически такое же, как и многие другие решения в твоей жизни. Мы способны решать.

Глава 16

Выход на публику

Моя жизнь – вот моя весть. –

23 января 2014 г.

«Что означают слова «высокий риск»?» – спросил Гарт. Онколог посмотрел ему в глаза и ответил: «Вы от этого умрете». Гарту 44 года, и ему уже трижды начиная с ноября 2013 г. поставлен диагноз рак. Один раз – рак простаты. Рак почки – дважды. Хотя сегодня он выглядит здоровым, статистика говорит, что у него есть 8-процентный шанс прожить еще пять лет.

У Гарта есть дочь по имени Эмма. Он писал записки на салфетках и вкладывал их в школьные обеды Эммы с тех пор, как она пошла во второй класс. Эти записки – всего лишь несколько подбадривающих слов, но в напряженной круговерти дней, когда каждый занят на работе или в школе, они становятся моментом, когда отец и дочь могут поддерживать контакт друг с другом. Это мгновение, в которое Гарт знает: она будет думать о нем.

Гарт может умереть, но он не позволит произойти тому, чтобы Эмма ела свой обед, не получив его записки. Таково его обещание – написать по одной записке на салфетке на каждый день занятий Эммы вплоть до того момента, когда она покинет стены школы. На сегодняшний день он уже написал 740 записок, 86 еще впереди.

Вот что Алекс опубликовал на своей страничке в Фейсбуке. Через два часа после публикации поста я получил письмо от Алекса: «Твой пост в Фейсбуке явно идет к тому, чтобы стать самым успешным».

Читая комментарии, я был глубоко тронут поддержкой, которую получал. Я поделился этой статьей и у себя в Timeline. И пошли круги – от моих близких друзей и дальше.

Лисса, обеспокоенная, подошла ко мне на следующее утро. Мы не разговаривали с Эммой об этом посте. У нее не было странички в Фейсбуке, равно как и у большинства ее друзей. Но этот пост явно фокусировался на мрачности моего диагноза в большей степени, чем мы сами. Лиссу беспокоило то, что к Эмме кто-нибудь подойдет и скажет что-то вроде: «Я и не знал, что твой папа умирает».

Ох! Конечно, это было бы ужасно. Но я продолжал вести страусиную политику:

– Лисса, Эмма никогда такого не услышит. Это не имеет значения. Никто не читает эту статью.