Записки на салфетках - Гарт Каллахан

Она помедлила, потом сказала:

– Но в «шлепни крота» невозможно выиграть. А ты обязательно выиграешь.

Благослови бог этого ребенка!

Не работай на дурного руководителя. Жизнь слишком коротка, чтобы работать на ничтожество

Когда-то я работал дистрикт-менеджером в одной компании и управлял несколькими магазинами. Компания базировалась в Вирджиния Бич. Я ездил в корпоративный офис только несколько раз в месяц. У меня всегда было смутное подозрение, что что-то там не так. Всякий раз как я нанимал нового сотрудника, первым вопросом, который мне задавали там, был такой: «Он чернокожий?» Что?! Разве на дворе 1960‑е годы? Как-то раз я случайно подслушал разговор двух коллег, которые говорили о том, что, возможно, решат уйти с работы, поскольку подвергаются дискриминации. Обе были беременны. Я также узнал, что меня считают косным консерватором, поскольку я не участвовал в общих вечеринках с наркотиками.

Нет нужды говорить, что я ушел из этой компании и ни разу об этом не пожалел.

Работа для меня важна. Думаю, она будет важна и для тебя. Вероятно, в твоей жизни будет немало начальников и менеджеров. Твоя жизнь слишком коротка, чтобы работать на ничтожество.

Глава 14

Ежедневный герой боевика

Будь то радугой в чьей-то туче. –

Во время подготовки к операции одна медсестра задала мне стандартный вопрос:

– Вы понимаете риски и преимущества этой процедуры?

Что я мог сказать? В тот момент я уже относился ко всему этому с юмором.

– Да, – ответил я. – Риск в том, что я могу умереть, а преимущество в том, что буду жить.

Выздоровление на сей раз шло как по маслу. Я даже не пропил до конца курс обезболивающих. Но когда две недели спустя пришел результат патологии, новости оказались неутешительными. Рак не был удален полностью. Он по-прежнему оставался в моем теле. Я был официально зачислен в категорию высокого риска.

Я больше не мог притворяться. Вот и все. Я умру. Смерть уже маячила на горизонте. Я не был уверен, насколько далеко, но я ее видел.

Мы надеялись попасть в программу каких-нибудь экспериментальных испытаний средств лечения рака почек. Я очень хотел добиться приема у Андерсона в Хьюстоне. Когда мне впервые поставили диагноз, я провел исследования и составил исчерпывающий список лучших программ и больниц. Я вернулся к этому списку – его возглавлял доктор медицины Андерсон. Но в его клинике требовали тысячедолларовый депозит, чтобы выделить место в своем расписании. У меня не было наготове тысячи долларов. Но к январю эта клиника должна была включиться в сеть моей страховки. Нам просто нужно было подождать.

Через несколько дней после операции я направился в Орландо на собеседование по поводу работы. (Можно до ушей нашпиговать человека раком, но от этого ничего не изменится! Я по-прежнему оставался открытым к новым возможностям работы, всегда надеясь обеспечить наилучшее возможное будущее для Лиссы и Эммы, что бы со мной ни случилось.) Я сидел в кресле, ожидая, пока взлетит самолет, желая успокоить мысли, метавшиеся в моем разуме. Подвинулся, вытягивая ноги. Я взял с собой книгу, но она не зацепила меня. Просмотрел журналы в кармашке переднего кресла, нашел журнал «Дух» компании Southwest Airlines и начал его листать.

Одна статья привлекла мое внимание. Она была озаглавлена: «Ежедневный герой боевика». Разумеется, я, будучи гиком «Звездных войн», заинтересовался ею. Начал читать. И плакать.

Это была история Алекса Шина, молодого мужчины, который стал основоположником общественного движения, толчком для чего послужило желание сдержать обещание, данное отцу перед его смертью. Движение «Потому что я сказал, что сделаю» (Becauseisaidiwould.com) призывало людей доводить свои намерения до конца. Это было одно из воспоминаний Алекса об отце – тот всегда выполнял свои обещания. Что бы ни случилось. Он был человеком слова. Алекс осознал, насколько мало ценится такая надежность в нашем непостоянном обществе. Ему захотелось заново сфокусировать людей – и себя самого – на выполнении обещаний. Он придумал и создал маленькие визитки, которые рассылал по почте людям, желающим дать какое-то обещание. В самом низу карточки было просто написано: «Потому что я сказал, что сделаю это». Люди писали в верхней части карточки свои обещания, фотографировали ее и публиковали в Интернете.

Некоторые из этих обещаний были скромными. Другие – масштабными.

Очевидно, что я попал в пространство ненадежности. Лицом к лицу с еще одним диагнозом, который в лучшем случае выглядел мрачно. Лицом к лицу со словами врача, что у таких пациентов, как я, есть только восьмипроцентный шанс прожить еще пять лет. Эмма окончит школу через четыре с половиной года. Велика вероятность, что меня не будет здесь, чтобы каждый день писать для Эммы записки на салфетках, пока она не завершит учебу.

Я знал, что существует мое невысказанное обещание Эмме, что я всегда буду упаковывать для нее обеды и писать записки на салфетках. Но эта возможность, похоже, от меня ускользала. Что мне делать?

Столь немногое было мне подвластно в этой битве! Я не понимал, почему мне приходится постоянно бороться, когда многие мужчины достигают восьмого десятка без каких-либо существенных проблем со здоровьем. Они видят, как их дети оканчивают не только среднюю школу, но и колледж, получают работу, вступают в брак.

Но позаботиться о том, чтобы у Эммы всегда была записка на салфетке? Это было в моей власти.

Я поклялся тогда, сидя в самолете на месте 34B, что напишу столько записок на салфетках, сколько нужно, чтобы у нее было по одной на каждый школьный день, пока она не получит аттестат. Я быстро подсчитал, сколько салфеток мне понадобится, чтобы дотянуть до ее выпускного бала, и решился писать, писать, писать, как только доберусь до дома. 826. 826 записок надо написать, чтобы сдержать обещание, данное дочери.

Едва приземлившись, еще даже не зарегистрировавшись в отеле, я послал электронное письмо Алексу со словами о том, как эта статья вдохновила меня, и об обещании, которое я собирался дать. Через несколько дней он ответил мне. Его воодушевила моя преданность Эмме и история с записками на салфетке. Я был потрясен. Миссия Алекса была масштабной. Он делал замечательные вещи. А я был просто отцом, болеющим раком и пишущим записки на салфетках.

Знакомство с Алексом и его миссией кое-что сделало для меня. Он помог мне сфокусироваться. Вместо того чтобы неотступно размышлять о мрачном прогнозе, который я только что получил, он заставил меня фокусироваться на том, что я собирался оставить после себя. И, ей-богу, я собирался дать моей девочке все советы, какие только могут понадобиться ей в жизни.

Если не можешь говорить о чем-то, то делать этого тем более не следует

Хотела бы ты спросить моего совета о том, как сжульничать на экзамене? Или ограбить банк? Если у тебя волосы на загривке встают дыбом при одной мысли о таком разговоре, то не следует и ввязываться в такое дело.

Могла бы ты с легкостью спросить лучшую подругу, не против ли она, если ты станешь встречаться с ее парнем? Думаю, вряд ли.

Ты достаточно зрелая личность, чтобы вести взрослые разговоры о поступках, чувствах и мыслях. Веди эти разговоры. Если же не можешь, тогда, может быть, ты недостаточно созрела, чтобы совершать эти поступки.

Глава 15

Лучший на свете рождественский подарок

То, что ты делаешь сегодня, может изменить все до единого «завтра» в твоей жизни. –

Лисса давно донимала меня предложениями посетить онкологическое отделение в Раковом центре Мэсси при Университете Содружества Виргинии (VCU). Она слышала о нем замечательные отзывы, он входил в нашу страховочную сеть и располагался прямо под боком, в Ричмонде. Там смогли бы принять меня сразу. А я все упрямился, говоря: «Но их нет в моем списке!»

Моя жена старалась быть терпеливой, но не хотела ждать до января, чтобы добраться до доктора Андерсона. Поэтому она договорилась о приеме и потащила меня в VCU на встречу с доктором Суэйни.

Когда мы прибыли в VCU, я не мог не вспомнить другого онколога, с которым мы встречались несколько недель назад. Тот воином не был. Он был пассивен. «Мы на самом деле не так уж много можем сделать, мистер Каллахан. Если хотите, можете, например, попить одно лекарство – я имею в виду, если вы действительно хотите, – но мы не знаем, поможет ли оно, и у него множество побочных эффектов…»

Да, я хочу принимать это лекарство! Я хочу, чтобы ты обнажил меч и дрался за меня! Нет нужды говорить, что я унес оттуда ноги со всей возможной скоростью.