Игра зеркал - Агата Кристи

Карри минуту подумал и продолжал:

— Женщины возле камина сидят к вам спиной. Миссис Серроколд занимала место там, справа от камина, около двери в кабинет. Она не двигалась с места. Это утверждают все. К тому же только ее и видно отовсюду. Мисс Марпл сидела здесь, позади миссис Серроколд, и тоже смотрела на дверь кабинета. Миссис Смит была слева от камина, совсем рядом с дверью в вестибюль. Этот угол был в полной темноте. Она тоже вполне могла выйти и вернуться. Да. Это возможно.

Внезапно Карри расхохотался:

— И я ведь мог сделать то же самое.

Он тихонько встал со своего табурета и проскользнул вдоль стены.

— Только Джина могла заметить мое отсутствие у рояля. А вы ведь помните, что она сказала? «Сначала он играл на рояле, потом не помню».

— Значит, вы считаете убийцей Стефана?

— Не знаю, — признался Карри. — Это не Эдгар Лоусон, не Льюис Серроколд, не мисс Марпл… Что касается остальных… — тут он тяжело вздохнул. — Возможно, убил американец. Ох, уж эти перегоревшие пробки! Такое удачное совпадение. Однако, знаете ли, он вызывает у меня симпатию, но… Но это ничего не доказывает.

Инспектор внимательно рассматривал ноты, лежащие на рояле.

— Хиндемит? Кто такой? Никогда не слышал… Шостакович? У них такие фамилии, что язык сломаешь!

Он посмотрел на старый вертящийся табурет и приподнял его сиденье.

— А, старая музыка здесь. «Ларго» Генделя, «Этюды» Черни, «Знал я прекрасный сад»… Жена пастора пела это, когда я был маленьким.

Он вдруг умолк, держа в руках пожелтевшие страницы. Под ними, на «Прелюдах» Шопена, лежал маленький пистолет.

— Стефан Рестарик! — радостно воскликнул сержант Лэйк.

— Не делайте поспешных заключений, сержант. Держу пари, кто-то старается нас в этом убедить.

Мисс Марпл поднялась по лестнице и постучалась к миссис Серроколд.

— Можно войти, Кэрри-Луиза?

— Конечно, милая Джейн.

Сидя перед туалетным столиком, Кэрри-Луиза расчесывала свои серебристые волосы. Она полуобернулась и посмотрела на входящую подругу.

— Меня зовет полиция? Я буду готова через несколько минут.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо. Джолли, правда, настояла, чтобы я завтракала в постели. И Джина принесла мне завтрак буквально на цыпочках, как тяжелобольной! Я думаю, многие просто не отдают себе отчета в том, что в нашем возрасте даже такие трагические события, как смерть Кристиана, переносятся легче. Ведь у нас уже было достаточно времени, чтобы понять, что все происходящее в этом мире так мало значит…

— Да, пожалуй, — сказала мисс Марпл, правда, без особой уверенности.

— Ты не согласна со мной, Джейн? Меня это удивляет.

— Кристиан убит, — тихо ответила мисс Марпл.

— Да… Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты считаешь это важным и существенным.

— А ты не считаешь?

— Это уже не имеет значения для Кристиана, — спокойно заметила Кэрри-Луиза. — Разумеется, это существенно для человека, который его убил.

— Кто, по-твоему, мог это сделать?

Миссис Серроколд покачала головой. Видимо, она об этом не задумывалась.

— Понятия не имею. Не могу даже представить себе мотив этого убийства. Наверняка есть какая-то связь между преступлением и причиной, заставившей Кристиана приехать сюда месяц назад. Не думаю, что он вернулся бы так скоро, не имея веских оснований. Но, независимо от повода, та причина месяц назад уже существовала. Я пыталась докопаться до нее, но не могу припомнить ничего необыкновенного.

— Кто был тогда в доме?

— Все, кто находится здесь сейчас… Да, Алекс только что вернулся из Лондона. Чуть не забыла! Была еще Рут.

— Рут?

— Да, милочка, моя сестра Рут. Она приезжала ко мне на несколько дней.

— Рут! — повторила мисс Марпл.

Она перебирала в памяти разговор с миссис Ван Райдок перед поездкой в Стоунгейтс. Рут была взволнована, обеспокоена. Пока она гостила у сестры, ее не покидало ощущение угрозы, нависшей над Кэрри-Луизой. Почему не покидало? Она ведь ничего не заметила. Что-то было не в порядке — вот все, что она могла сказать. Кристиан Гэлбрандсен тоже был взволнован и обеспокоен, но он либо кое-что знал, либо подозревал, что кто-то пытается отравить Кэрри-Луизу.

— От меня что-то скрывают? — вдруг спросила миссис Серроколд. — У всех такой таинственный вид.

Мисс Марпл вздрогнула.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я это вижу. Я говорю не о Джолли, а обо всех остальных, включая и Льюиса. Когда я завтракала, он вошел в мою комнату и показался мне очень странным. Выпил со мной кофе и даже съел кусочек поджаренного хлеба с апельсиновым джемом. А ведь он всегда пьет только чай и терпеть не может этот джем. Наверняка он думал о чем-то важном… Может быть, даже забыл позавтракать. С ним это часто случается, но сегодня он выглядел таким озабоченным и взволнованным!

Наступила неловкая пауза, но миссис Серроколд, казалось, не замечала этого. Она улыбалась.

— О чем ты думаешь, Кэрри-Луиза?

Похоже, в мыслях миссис Серроколд была очень далеко.

— …Я думала о Джине, — ответила она. — Ты говорила, что Стефан Рестарик влюблен в нее. Знаешь, Джина — такое очаровательное дитя. И она обожает Уолли. В этом я совершенно уверена.

Мисс Марпл промолчала, а миссис Серроколд продолжала, как бы стараясь найти оправдание для своей внучки.

— Молодые женщины вроде нее любят ощущать свою власть над мужчинами! Это же вполне естественно. Очевидно, что Уолли Хадд — не совсем тот человек, которого мы бы хотели видеть мужем Джины. Все выпадало так, что их встреча не должна была состояться. Но девочка встретила его и влюбилась… Думаю, она лучше нас знает, кто ей подходит.

— Вполне возможно, — согласилась мисс Марпл.

— Так важно, чтобы Джина была счастлива!

Мисс Марпл удивленно взглянула на свою собеседницу.

— Да, Джина — это особый случай. Когда мы удочерили ее мать… когда мы удочерили Пиппу, мы сказали друг другу, что этот эксперимент обязательно должен быть удачным. Видишь ли, мать Пиппы…

Кэрри-Луиза замолчала.

— Кем была мать Пиппы? — спросила мисс Марпл.

Казалось, Кэрри-Луиза не может решиться все рассказать.

— Мы с Эриком приняли решение никогда никому об этом не рассказывать. Даже сама Пиппа так никогда и не узнала.

— А я очень хотела бы знать все, — заявила мисс Марпл.

Миссис Серроколд посмотрела на нее. Она все еще колебалась.

— Это не просто любопытство. Мне действительно нужно знать. Ты можешь рассчитывать на мое молчание.

— Ты всегда умела хранить тайну, Джейн, — заметила Кэрри-Луиза и улыбнулась своим мыслям о прошлом. — Только доктор Гэлбрайт… он сейчас епископ Кроумера… один он знает все. Матерью Пиппы была Катрин Элсворт.

— Элсворт? Женщина, отравившая своего мужа мышьяком?

— Вот именно.

— Ее ведь повесили?

— Да. Но точно не доказано, что она отравила своего мужа. У него была мания принимать препараты мышьяка, просто какая-то патология. В то время в этих вещах еще мало что понимали.

— Она вымачивала в воде ядовитые бумажки от мух.

— Мы всегда думали, что горничная дала свои показания под влиянием злобы и прочих дурных чувств.

— Так Пиппа была ее дочерью…

— Да. Мы с Эриком решили, что малышка будет носить нашу фамилию — Гэлбрандсен, и что мы дадим ей в некотором роде новую жизнь, окружив ее любовью, заботой и всем тем, что необходимо ребенку. Нам это удалось. Невозможно было представить себе более милое и счастливое существо, чем Пиппа!

Мисс Марпл молчала.

— Ну вот, я и готова, — произнесла Кэрри-Луиза, поднявшись со стула. — Будь любезна, попроси инспектора — не знаю, так ли его следует называть? — попроси его подняться в мою маленькую гостиную. Думаю, он не станет возражать.

Инспектор Карри действительно не стал возражать. Он был даже доволен возможностью увидеться с миссис Серроколд в более непринужденной обстановке. Ожидая ее, он с любопытством осматривался. Среди прочего в глаза бросилась фотография двух девочек. Одна из них — очаровательная брюнетка — радостно улыбалась, а другая — стриженая дурнушка — недовольно смотрела на мир из-под своей челки. В это утро ему уже встречалось такое выражение лица. Фотография была подписана: «Пиппа и Милдред». Инспектор еще рассматривал ее, когда вошла миссис Серроколд.

На ней было черное платье из мягкой воздушной ткани. В ореоле серебристых волос черты ее бледно-розового личика выглядели удивительно трогательными. Она вся была живым воплощением хрупкости и беззащитности. Инспектор сразу понял, почему все, кто ее знал, так старались защитить Кэрри-Луизу от чего бы то ни было.

Она поздоровалась, предложила инспектору сесть и устроилась в кресле рядом с ним. Инспектор Карри начал задавать ей вопросы. Она охотно, без колебаний отвечала на них, рассказав о том, как погас свет в холле, о ссоре между Эдгаром и ее мужем, о выстреле, который все слышали…