Игра зеркал - Агата Кристи

— Вам не показалось, что этот звук раздался в доме?

— Нет. Я думала, что он донесся из парка.

— Не заметили ли вы, как кто-нибудь выходил из холла во время этой сцены?

— Уолли уже пошел искать замену перегоревшим пробкам. Мисс Белевер вышла немного позже… тоже искать что-то, но я не знаю, что именно.

— А кто еще?

— Насколько мне известно, больше никто.

— Вы могли бы увидеть всех, кто выходил, миссис Серроколд?

— Нет, не думаю, — ответила она после минутного размышления.

— Вы были слишком поглощены тем, что происходило в кабинете мистера Серроколда?

— Да.

— И вы с беспокойством спрашивали себя, что может произойти дальше?

— Нет… пожалуй нет, я бы этого не сказала. По правде говоря, я не думала, будто что-то может случиться.

— Но ведь у Лоусона был револьвер?

— Да.

— И он угрожал вашему мужу?

— Да. Но у него не было намерения причинить ему зло.

Инспектор Карри с трудом подавил в себе раздражение.

— Вы ведь не могли быть в этом твердо уверены, миссис Серроколд!

— Тем не менее, такая уверенность у меня была. Эдгар не ребенок. Он только прикидывается идиотом. Он разыгрывал эту мелодраму для самого себя, играя роль смелого, способного на все романтического героя. Я была совершенно убеждена, что он никогда не воспользуется этим револьвером.

— Однако он им воспользовался, миссис Серроколд!

— Наверняка это был случайный выстрел.

Карри снова почувствовал раздражение.

— Ничего подобного. Лоусон выстрелил дважды. Он целился в вашего мужа. По счастливой случайности пули не задели мистера Серроколда.

Казалось, Кэрри-Луиза была потрясена. Лицо ее мгновенно стало очень серьезным.

— Никак не могу поверить в это… — задумчиво начала она и тут же быстро продолжила, чтобы предупредить возражения инспектора: — Разумеется, я должна поверить, поскольку вы это утверждаете. Но у меня все-таки остается ощущение, что объяснение всему происшедшему должно быть каким-то очень простым. Доктор Мэйверик может все объяснить… Я знаю, все, что мы делаем здесь, кому-то может показаться глупым и бессмысленным, — вдруг неожиданно произнесла миссис Серроколд. — Мне известно также, что психиатры иногда бывают несносны. Но видите ли, инспектор, у нас кое-что получается. Разумеется, вы не поверите, но Эдгар действительно предан моему мужу. Если он придумал свои дурацкие истории и утверждает, что Льюис его отец, то лишь потому, что ему так хочется иметь отца, похожего на Льюиса! Правда, я никак не возьму в толк, почему он вдруг сделался столь агрессивным. До этого он делал успехи, был почти нормальным. Кстати, мне-то он всегда казался нормальным.

Последнее высказывание инспектор даже не пытался оспорить.

— Оружие, которым воспользовался Эдгар Лоусон, принадлежит мужу вашей внучки. Лоусон наверняка взял его в комнате мистера Хадда. Вы видели раньше этот пистолет?

Инспектор протянул к миссис Серроколд руку. На его ладони лежал маленький черный пистолет. Кэрри-Луиза внимательно рассмотрела его.

— Нет, не думаю.

— Я нашел его у рояля, среди нот. Видно, что им недавно пользовались. У нас еще не было времени провести экспертизу, но я почти уверен, что мистер Гэлбрандсен был убит именно из этого оружия.

Кэрри-Луиза нахмурилась.

— Вы нашли его у рояля?

— Да. Под старыми сборниками нет. К ним наверняка никто не прикасался много лет.

— Значит, оружие было там спрятано?

— Да. Вы не припомните, кто вчера вечером сидел за роялем?

— Стефан Рестарик.

— Он что-нибудь играл?

— Да, очень тихо, какую-то немного грустную мелодию.

— Когда он закончил играть?

— Когда закончил?.. Не знаю.

— Но он действительно прекратил играть? Не играл ли он в то время, когда происходила эта сцена?

— Нет. Музыка прекратилась незаметно для меня.

— Вставал ли он со своего табурета?

— Не знаю. Мне совершенно неизвестно, что он делал до того момента, когда подошел к двери кабинета, чтобы попробовать подобрать ключ.

— Считаете ли вы, что у Стефана Рестарика могла быть причина убить мистера Гэлбрандсена?

— Абсолютно никакой.

Миссис Серроколд минуту подумала и добавила:

— Я уверена, у него не было такой причины.

— Может быть, мистеру Гэлбрандсену было известно что-либо, компрометирующее Стефана Рестарика?

— Это очень маловероятно.

Инспектору Карри безумно хотелось ввернуть: «Если свинья и летает, то очень маловероятно, что это птица!»

Это была любимая поговорка его бабушки, и он был уверен, что она известна и мисс Марпл.

Когда Кэрри-Луиза спускалась по лестнице, навстречу ей бросились женщины: Джина — из коридора, мисс Марпл — из библиотеки, а мисс Белевер — из большого холла.

— Милая бабушка! — воскликнула Джина. — Как вы себя чувствуете? Они вас не мучили, не изводили вопросами? Не причиняли вам неприятностей?

— Конечно нет! Какое у тебя богатое воображение, дорогая! Инспектор был очень мил и почтителен.

— Это все пустяки, — заявила мисс Белевер. — Возьмите, Кара, здесь все сегодняшние письма и какой-то пакет. Я как раз собиралась отнести это вам.

— Отнесите все в библиотеку.

Женщины прошли в библиотеку, и Кэрри-Луиза села, чтобы разобрать почту. Там было примерно двадцать писем. Просматривая их, Кэрри-Луиза отдавала письма мисс Белевер, которая раскладывала конверты в несколько стопок.

— Мы делим почту на три части, — объяснила мисс Белевер мисс Марпл. — Письма от родителей мальчиков я отдаю доктору Мэйверику. Просьбами о помощи занимаюсь сама. И, наконец, есть личные письма, относительно которых Кара готовит свои замечания с указанием возможных ответов.

Разобрав письма, миссис Серроколд занялась большим пакетом. Она разрезала веревочку ножницами и вынула из упаковки очень красивую коробку шоколадных конфет, перевязанную позолоченной ленточкой. Открыв коробку, она нашла в ней визитную карточку, которая очень удивила ее.

— «От Алекса с любовью и уважением». Вот странная мысль посылать мне конфеты по почте в тот же день, когда он приезжает сюда сам!

Мисс Марпл овладело какое-то беспокойство. Она вскочила.

— Минуточку, Кэрри-Луиза, подожди пробовать!

Мисс Серроколд была крайне удивлена:

— Но почему, милочка? Они выглядят так соблазнительно!

— Но я сначала спрошу… Скажите, Джина, Алекс сейчас в доме?

— Кажется, я только что видела его в холле.

Джина подбежала к двери и позвала Алекса. Он почти сразу появился на пороге. Подойдя к миссис Серроколд, он нежно поцеловал ее в обе щеки.

— Кэрри-Луиза хотела поблагодарить вас за конфеты, — сказала мисс Марпл.

Алекс выглядел крайне удивленным:

— Какие конфеты?

— Вот эти, — показала Кэрри-Луиза.

— В коробке была ваша визитная карточка, — объяснила мисс Белевер.

Алекс посмотрел на карточку.

— И правда… Как занятно… Пожалуй, даже очень занятно. Дело в том, что я не посылал никаких конфет.

— На вид они такие вкусные! — заявила Джина, рассматривая конфеты. — Смотрите, бабушка, конфеты с вишневым ликером, ваши любимые! Вон они, в середине.

Мисс Марпл мягко, но решительно отобрала у нее коробку, взяла ее под мышку и вышла, не проронив ни слова. Она отправилась на поиски Льюиса Серроколда. Разыскать его удалось не сразу. Он был у доктора Мэйверика. Поставив перед ним коробку, мисс Марпл рассказала, что произошло. Пока она говорила, лицо мистера Серроколда мало-помалу приняло суровое выражение.

Мужчины очень осторожно вынули конфеты из коробки и стали рассматривать их по одной.

— Я почти уверен, — сказал доктор Мэйверик, — что с теми конфетами, которые я отложил в сторону, что-то делали. Посмотрите на них снизу: слой шоколада нарушен. Надо немедленно отправить их на анализ.

— Это выглядит невероятным! — воскликнула мисс Марпл. — Мы все могли отравиться!

Льюис покачал головой. Он был очень бледен, по лицу пробежала судорога.

— Да, — сказал он. — Как много жестокости и пренебрежения чужой жизнью!.. Думаю, что все конфеты, которые мы отложили, заполнены вишневым ликером. Это же любимые конфеты Каролины. Какое знание мельчайших деталей!

— Если вы не ошибаетесь, и в конфетах в самом деле яд, — сказала мисс Марпл, не повышая голоса, — боюсь, что придется предупредить Кэрри-Луизу о происходящем. Она должна быть начеку.

— Ей придется узнать, что кто-то хочет ее смерти, — грустно произнес Серроколд. — Никогда она не сможет в это поверить.

Джина выпрямилась и откинула со лба волосы. Ее лицо и брюки были выпачканы краской. Вместе с «ассистентами» она разрисовывала задник декорации, которая должна была изображать Нил на закате солнца. Для их будущего представления такая декорация была совершенно необходимой.