Убить до заката - Фрэнсис Броуди

Несчастная женщина сошла с ума, при чем тут диванчик.

– Я сейчас позвоню врачу. Все будет хорошо. Не волнуйтесь.

Страх в ее глазах не дал мне двинуться с места. Опустившись рядом с ней на колени, я держала мисс Тримбл за руку, поддерживала ее голову. Она успокоилась и совсем затихла. В ее взгляде отразилось нечто большее, чем страх, – потеря, любовь, ужас, а затем ее не стало. Я закрыла ей глаза.

Я медленно вернулась в коридор и сняла телефонную трубку.

– Пожалуйста, соедините меня с доктором, немедленно. Это срочно.

– Кто говорит? – спросила телефонистка, скорее из любопытства, нежели из деловитости.

– Меня зовут миссис Шеклтон, я звоню из дома викария. Соедините меня побыстрее, пожалуйста.

Женщина, лежавшая на коврике у камина, больше никогда не возглавит заседание Общества дружбы девушек.

Для такого корпулентного мужчины двигался доктор легко. Он был уже далеко не молод, но храбро опустился на колени, чтобы осмотреть мисс Тримбл. Видя, что ему будет сложнее подняться, чем опуститься, я поставила рядом стул с плетеной из пальмового волокна спинкой. Опершись на него, врач поднялся, а затем расспросил меня о том, как я обнаружила мисс Тримбл, печально кивая, пока я излагала ему подробности.

– Мадам, я вам признателен. Бедная леди страдала астмой, и у нее было больное сердце.

– Вы это считаете причиной смерти?

Он нахмурился, манера его переменилась, когда в моем голосе он услышал вызов.

Я покинула дом викария, ощущая слабость, казалось, что все кости в моем теле размякли. Не оттого ли умерла мисс Тримбл, что знала нечто, и не было ли это «нечто» ее сообщением о том, что она видела у каменоломни Мэри Джейн? Но она уже сделала заявление об этом. Врач явно не хотел никаких осложнений. Инфаркт всегда является удовлетворительной причиной смерти. Но безумие в ее глазах, когда она бросила на меня первый взгляд, чувство, что она пыталась что-то мне сказать, очень на меня подействовали. Возможно, у меня разыгрались нервы, или мой нюх на преступления подвел меня, заставляя верить, что мисс Тримбл убили.

До церковного двора было совсем недалеко. Какая-то предприимчивая душа окружила ствол старого дуба деревянной скамьей. Меня затрясло, когда я села. Дрожащими руками я достала из сумки фляжку с бренди.

Я была на ногах с половины пятого утра. Мое посещение карьера, полицейского участка и Эпплвик-холла не приблизило меня к ответу на вопрос о судьбе Этана Армстронга, живого или мертвого. Мне требовалось подумать, прежде чем снова встречаться с Мэри Джейн. От усилия осмыслить исчезновение Этана у меня заболела голова. Немногая собранная мною информация оказалась под угрозой выветривания из головы в результате этой внезапной смерти, которую врач, похоже, непреклонно решил считать естественной.

Если бы я знала побольше о причастных к этому делу людях – о моей собственной родне, к примеру, – тогда я лучше понимала бы, что происходит. Гарриет рассказала мне о своем страхе, что ее отец лежит на дне пруда в каменоломне. Она сделала это, потому что легче довериться незнакомому человеку, или на то была более мрачная причина? Возможно, в глубине души Гарриет таилось недоверие к собственной матери, как и страх за отца. Это объяснило бы, почему дети потихоньку ушли из дома в субботу с едой для Этана, пока Мэри Джейн отсутствовала, почему они заарканили фермерского пса для выполнения служебных обязанностей. Это объяснило бы, почему мисс Тримбл видела фигуру в клетчатой накидке рядом с каменоломней в тот день.

Остин заявлял, что слышал прятавшегося за хижиной гоблина. Настоящая тетка знала бы, кишит ли воображение Остина страшными чудищами или он уловил движение человека, который не хотел, чтобы его видели или слышали, – убийцы, затаившегося за навесом каменщиков.

Наверняка это не могла быть Мэри Джейн. Она не позволила бы собственным детям обнаружить тело их отца. Это было бы неестественно.

Не знаю, сколько я там просидела. В глубине сознания теплилась слабая мысль, что викарий пожелает поговорить с человеком, который обнаружил тело его сестры. Я услышала крики выходивших из школы детей. Один или два срезали дорогу через церковный двор, не обращая на меня никакого внимания.

А потом кто-то заговорил. Я ясно услышала имя. Этан Армстронг.

Откуда прозвучал этот голос? Мне послышалось это имя?

Я прошла по дорожке между могилами, глядя не на старые плиты, а на новые. Этан Армстронг, каменщик, наверняка вырезал какие-то из этих имен. Возможно, ученик Этана Рэймонд вырежет имя своего наставника, если его тело найдут.

А потом я увидела его склонившегося над могилой, раскачивавшегося взад-вперед, бормотавшего себе под нос. Неужели я нашла Этана Армстронга? Мой голос прозвучал странно, когда я обратилась к мужчине.

Он повернулся и взглянул на меня. Это был не тот человек, фотографию которого показывала мне Мэри Джейн. Смущенным он не выглядел, но, похоже, не сознавал, что раскачивается и бормочет. Мгновение он в упор смотрел на меня, словно пытаясь понять, что это за страна и что за особа к нему обращается.

Потом, не сводя с меня глаз, он отступил, вдруг сообразив, какое странное впечатление произвел. Сухопарый, жилистый мужчина с длинными руками, он наклонил голову набок и поднял руки, то ли показывая, что безопасен, то ли сдаваясь. С некоторым усилием он улыбнулся, обнажив ровные, почти белые зубы. Широкий лоб и густые брови придавали ему печальный вид. У него было свежее, обветренное лицо сельского жителя, глаза – серые.

– Моя жена Джорджина сказала, чтобы я вас нашел. Вы, верно, миссис Шеклтон?

– Да. Мистер Конрой?

– Боб. Простите мое бормотание. Я разговаривал со своим братом. – Он кивнул на могилу. – Он в прошлом году погиб в каменоломне.

– Я слышала, вы произнесли имя Этана Армстронга. Вы рассказывали о нем брату?

– Да, – тихо ответил Боб Конрой. – Мой брат Саймон был настоящим фермером, пастырем. Он погиб в каменоломне, спасая заблудившуюся овцу. Вся эта история с Этаном вновь вызвала в памяти те события.

Он немного посторонился, чтобы я могла встать рядом с ним. Я прочла надпись и дату смерти Саймона – всего год, месяц и день назад. Боб наблюдал за мной, потом сказал:

– Этан вырезал текст и на обороте памятника. Прочтите.

Он ждал. Я сошла с дорожки и прочла надпись на обратной стороне могильного памятника.

Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник. А входящий дверью есть пастырь овцам.

Эти строки из десятой главы Евангелия от Иоанна, стихи первый и второй, показались мне неподходящими. Не такой отрывок выбрала бы я для пастуха, который погиб, пытаясь спасти овцу.

Я наклонила голову в сторону могильного камня с таким чувством, будто меня представляют покойнику, когда более привычно знакомиться с живыми людьми.

– Это вырезал Этан?

– Да.

– Вы хороший друг Этана, как я понимаю?

Он почти враждебно выставил подбородок.

– Да. Друг и товарищ. Мы вместе учились в школе. Вместе сражались. Гарриет точно ошиблась. Он объявится.

Вымученный оптимизм в голосе не отразился в глазах и не изменил серьезного выражения лица.

Возможно, то ветерок прошелестел листьями ивы, а может, нахлынуло осознание того, насколько мертвые превосходят нас численно. От дурного предчувствия по телу у меня пробежал холодок.

– Я написал нашим товарищам, – сказал Боб, – спросил, не связывался ли с ними Этан. Я отправил сегодня полдюжины писем. Не могу поверить, чтобы он уехал, не сказав ни слова.

– Когда вы сказали, что написали товарищам, вы имеете в виду, боевым товарищам?

– Я имею в виду, его друзьям по профсоюзному и рабочему движению. И да – некоторые из них служили в нашем полку.

Я вспомнила горы документов в сундуке Этана, тщательно составленные протоколы собраний, написанные Этаном и другой рукой, возможно, рукой Боба Конроя. Написание писем как-то займет Боба, и он знает всех людей, с которыми мог общаться Этан.

– Я рада, что вы это делаете, мистер Конрой. Значит, вы и Этан – соратники по революционному движению?

Он мягко рассмеялся.

– Этан – мечтатель, но иллюзий у него нет. Те, кто боится, что мы стоим на пороге революции, переоценивают нас. Есть столько могущественных людей, которые будут не на жизнь, а на смерть драться за сохранение существующего порядка вещей.

– Значит, у Этана должны быть враги?

– Для этого мы недостаточно важны, хотя Этан думает по-другому.

Я снова посмотрела на надпись с обратной стороны могильного камня пастуха.

– Вы сказали, что это вырезал Этан?

– Да.

– Это…

– Продолжайте. – Он вытянул шею, как черепаха, выглядывающая из своего панциря. – Скажите мне, что, по вашему мнению, он хотел этим сказать.