Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней - Виктор Рубель

Непосредственно перед моим приездом в Юго-Восточную Азию, я видел сон, в котором мне представилась моя смерть. В самый момент гибели возникла сияющая белая вспышка света, и я знал, что я мёртв, что я убит. Но смерть моя была достойной. Я умер, с честью выполнив свой долг. Почему-то смерть воспринималась мной как должное. Из этого сна я знал, что, вероятно, погибну от артиллерийского снаряда, гранаты или миномётного выстрела, разворотившего землю у меня под ногами. Кроме того, сон дал мне понять, что смерть на поле боя — правильная смерть, умереть солдатом не так уж плохо. Как бы то ни было, у меня не было плохого ощущения от этого сна. Я поделился им с самыми близкими своими друзьями и коллегами. В отличие от меня, они восприняли этот сон совсем не так благодушно, как я. Много раз посреди перестрелок, несмотря на свист пролетающих мимо пуль, я, не кланяясь, обходил позиции с приказом удерживать плацдарм. И все смотрели на меня не то как на отчаянного храбреца, не то как на окончательно спятившего человека. Я же не был ни тем, ни другим. Я точно знал, что от пули не погибну. В 1968 году во время наступления, совпавшего с вьетнамским Новым годом, один из моих друзей был ранен при попытке пересечь открытую местность. Я остановился, чтобы прикрыть его своим бронежилетом, а затем тянул его за бронетранспортёром APC. Это было подобно работе в улье, только вместо пчёл жужжали пули. Нет, в этом не было ничего от храбрости — просто я уже знал, как мне суждено умереть. А вот когда враг обстреливал нас миномётами или 122-миллиметровыми ракетами и гранатомётами, то вы бы не нашли около меня ни одного человека — я всегда находился в гордом одиночестве: никто не хотел стоять рядом со мной!

Когда я был совсем маленьким, казалось, я знал некоторые вещи, которые не мог знать. Моя бабушка говорила мне, что это называется чувство жучка. Она сказала так:

— Это точно так же, как жучки безошибочно находят воду и пищу, как насекомые находят тебя в темноте.

С другой стороны, моя мать говорила:

— Не слушай бабушку. Всё это глупости. Если люди услышат, что вы говорите о звучащих в голове голосах, то они будут думать, что вы просто сумасшедшие.

Дальновидящий 001, проект «Звёздные Врата»

Кто-то однажды сказал, что история всегда пишется победителями, но это не всегда верно в том случае, когда история пишется солдатом. Солдаты понимают, что в их службе главное не победа или поражение, а выбор необходимого или единственно правильного в возникающих обстоятельствах поведения. Солдаты иногда принимают решение, которое в определённый момент времени могло бы показаться неадекватным при сложившихся условиях, но абсолютно обоснованным их опытом и знаниями, накопленными за годы, когда опасность ходила за ними по пятам. Они просто знают, что поступить надо именно так, а не иначе и действуют в соответствии с этим внутренним убеждением.

Мне приходилось принимать подобное решение в конце 1977 года. Уверен, что в определённые моменты своей жизни, мои коллеги, пишущие эту книгу, сталкивались с такими ситуациями, когда им приходилось принимать решения, которые можно назвать интуитивными.

После десятилетней службы за границей — в Европе и на Дальнем Востоке, а также 27 месяцев работы в Юго-Восточной Азии, меня, как старшего ворент-офицера Армии Соединенных Штатов, назначили в штаб Разведывательного управления службы разведки и безопасности США, который находится в Эрлингтоне, штат Виргиния. Решение о моём переводе в штаб, где я служил и техническим консультантом, и по своей военной специальности, было принято главнокомандующим. В мои обязанности входило управление сбором разведывательной информации как с помощью людских ресурсов, так и автоматическими аппаратами на территории Континентальных Соединенных Штатов, а также за границей: в Европе и на Дальнем Востоке. В этой должности на меня была возложена ответственность за всё тактическое и стратегическое оборудование, включая авиацию и транспортные средства, развитие новых передовых технологий, апробацию текущей технологии, а также планирование, поддержка и обслуживание, финансирование и обучение персонала. Кроме того, меня попросили выполнять обязанности руководителя международных и внутренних переговоров по заключению соглашений в поддержку шести уровней национальных спецслужб и проводить прямые консультации с начальниками армейских штабов разведки в Пентагоне. Это была потрясающая должность и исключительная ответственность, в сравнении с которой мерк весь мой прежний послужной список — по крайней мере, я тогда думал именно так. До этого назначения я был консультантом Службы безопасности в одной из крупнейших в мире зарубежных разведок; участвовал в антитеррористических и контрразведывательных операциях в США и за границей; был командиром отряда в двух отдалённых разведывательных центрах; работал в службе спасения в воздухе и на море, служил в разведке большого диапазона, был руководителем Сил быстрого реагирования и снайпером в районе боевых действий, но чувствовал, что мне этого мало, главное — впереди.

Самый разгар холодной войны. Я только что возвратился из инспекционной заграничной поездки по многочисленным разведывательным центрам и был завален работой. Именно тогда я получил сообщение, в котором меня просили зайти на беседу в кабинет на третьем этаже штаба. Это произошло в не самый лучший для меня момент. Через четыре часа должна была состояться встреча по бюджетным вопросам, к которой я был недостаточно подготовлен. Так что перспектива незапланированной беседы непонятно с кем меня не осчастливила.

Когда я вошел в комнату, там меня уже поджидали двое мужчин в гражданской одежде. Они показали удостоверения агентов контрразведки и попросили, чтобы я присел. По личному опыту я знал, что это обычно означает неприятность. Я сел, настороженно глядя на моих собеседников. Они были слишком дружелюбны, и это усилило мою настороженность: я был на чеку в ожидании какого-то подвоха. Мужчины сказали, что они проводили анкетирование и разговаривали с элитой штаба. Моя кандидатура была названа Командующим и моим непосредственным начальником, человеком открытым и не боящимся высказывать своё мнение. Я только утвердительно кивнул. Помнится, меня заботил вопрос, не было ли в комнате спрятано записывающее устройство. Один из контрразведчиков спросил меня, что я думаю о теме, которую можно назвать «паранормальные явления»?

Вспоминается, что меня прошиб пот. Мысли унеслись в прошлое, и память высветила множество случаев из моей военной карьеры, особенно из Вьетнама, которые казались давно и навсегда забытыми. Никто никогда не называл их паранормальными, но, без сомнения, именно таковыми они и являлись. Может быть, как раз эти случаи и интересовали тех, кто пригласил меня на беседу?

Эти промелькнувшие в мозгу воспоминания и заставляли теперь меня, сидящего в комнате с этими двумя мужчинами из подразделения контрразведки Службы разведки и безопасности США, покрыться испариной. Поэтому я и кивнул утвердительно головой, когда они спросили меня, знаю ли я, что означает слово «паранормальное». Один из беседующих со мной слегка улыбнулся, и я занервничал. Мне не давал покоя вопрос: что они знают о моей жизни? Какие факты моей биографии им известны? Человек, сидящий справа от меня, лейтенант Фредерик Этуотер открыл свой портфель и, перевернув его вверх дном, вывалил на стол груду бумаг, разложив их передо мной. Часть этих бумаг представляла собой секретные материалы, полученные со спутников стран коммунистического блока. Много было газетных и журнальных вырезок, а также ксерокопий статей из книг. Все эти многочисленные материалы затрагивали во всех мыслимых и немыслимых аспектах тему паранормального: от Большой Ноги, отпечаток которой был найден на северо-западе Америки, до телепатии.

Другой человек, назвавшийся майором Скотти Уэттом, внешне демонстрировал ироническое отношение к предмету разговора и казался открыто враждебным ко мне. Усмехаясь, он спросил меня:

— Вы, конечно, не верите во все эти сказки, не так ли?

Я дал ему честный ответ: я не знаю, как относиться к содержанию всех этих бумаг, так как мало знаю о предмете. Он же предложил мне просмотреть лежащий передо мной материал, чтобы изучить его получше, а они тем временем сходят выпить по чашечке кофе. Когда они вышли из комнаты, я тщательно просмотрел бумаги. Это была очень старая подборка. Первая статья, которую я выудил из кучи бумаг, была публикация о Карле Николаеве, эксперимент с которым проводился, по-моему, в 1966 году. О нём много писали в России. «Передатчик» был в Москве, а сам Николаев, «приёмник», находился в Новосибирске, на расстоянии почти в три тысячи километров. Это был первый эксперимент из целого ряда опытов, в которых передатчик и приёмник располагались на расстояниях от нескольких километров до нескольких тысяч километров, и, в конечном счете, этот опыт вошёл в историю, так как ознаменовал собой огромный скачок интереса к вопросам парапсихологии в Советском Союзе. Николаев утверждал, что приобрёл свои способности, благодаря напряжённому обучению, и он был настолько убедителен в демонстрации своих возможностей, что получил исключительные привилегии от коммунистической партии — частный дом, большую зарплату, автомобиль, модную одежду и другие льготы, недоступные для обычного гражданина. Конечно же, из_ за последнего предложения этот документ и был засекречен.