Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению - Юрий Дроздов

Оценивая ход стремительных перемен, начатых Андроповым, убежденный враг и патологический противник всего как советского, так и российского, Збигнев Бжезинский[87] в 1982 году писал:

«Я не намерен быть членом-основателем общества поклонения Юрию Андропову, которое, кажется, уже оформляется в определенных кругах. Однако то, что мистер Андропов старается делать в отношении треугольника Пекин — Москва — Вашингтон, представляет особый интерес. Он стремится с величайшей смелостью к осуществлению… стратегического проекта — нормализовать отношения с Китаем, снижая тем самым напряженность вдоль советских границ и продолжая ухаживать за Западной Европой, изолируя тем самым Соединенные Штаты».[88]

Более лестной оценки в «творчестве» этого советолога, высказанной в адрес руководителей нашей страны, вряд ли можно найти.

Возможная программа действий Андропова

Исходя из анализа как официальных, так и приватных высказываний Андропова, а также его реальных действий в трех ипостасях — на посту посла, председателя КГБ и секретаря ЦК КПСС, можно с достаточной степенью вероятности прогнозировать, что, если бы он прожил на 10 лет дольше, развитие страны пошло бы по иному историческому пути.

«Как могла сложиться судьба нашего государства, проживи Юрий Владимирович еще 5–7 лет? — спрашивал себя в дневнике один из безымянных генералов КГБ. — Споры по этому поводу… шли давно — примерно с 1987 года, когда стали обнаруживаться слабые стороны Горбачева. Ожидала бы иная судьба наше государство, проживи Андропов дольше? Любой ветеран Службы и КПСС, ни на секунду не задумавшись, ответил бы утвердительно… Прежде всего надо восстановить то, что не может вызывать сомнения: Андропов ясно видел, что страна начинает все больше отставать от своих международных конкурентов. Научно-техническая революция, изменившая материальный облик мира, обходила Советский Союз стороной. Андропов подгонял и поощрял Службу. Служба напрягалась до предела, рисковала, добывала ценнейшую информацию, но плотно сколоченная, идеальная в своем роде система отталкивала все то, что родилось не в ее недрах, морщась, с отвращением глотала чужеземные новинки, а чаще выплевывала их.

… Система оказывалась неспособной угнаться за обещаниями, которые ее вожди давали собственному народу. Андропов все это понимал и не случайно был первым за все века единоначальником России, призвавшим сограждан задуматься и осмыслить, в каком обществе они живут… Мог ли Юрий Владимирович провести реформы иначе, чем Горбачев? Подобрать иной круг соратников и советников? Сдержать напор диссидентской интеллигенции? Сбить непомерную цену, которую заплатил Горбачев за выход из международной конфронтации?

Однозначных ответов на эти вопросы не было. Андропов был деятелем иного калибра по сравнению с Горбачевым, иного прошлого, иного интеллекта… В то же время Яковлев,[89] Шеварднадзе, Горбачев вполне могли бы войти в его ближайшее окружение. Ведь все они были птенцами одного и того же гнезда, одного и того же инкубатора — ЦК КПСС. Надо думать, что сумел бы Андропов смириться с возвращением в активную жизнь Солженицына и Сахарова. Проницательный прагматик, озаренный светом великой идеи, Андропов шел бы к реформации медленно, обдуманно, взвешивая риск каждого шага. Недуги, которые стали лечить хирургически, тупой пилой, руками алчных эскулапов «демократия», Андропов пытался бы лечить терапевтически. Возможно, мы пришли бы к тому же, но спокойнее, и заплатили меньшую цену за счет народа. Все революции и контрреволюции оплачиваются народом».[90]

В этой цитате лишь одно утверждение вызывает сомнение: что Яковлев, Горбачев, Шеварднадзе[91] могли войти в ближайшее окружение Андропова. Хотя многие исследователи отмечают, что Андропов не только симпатизировал, но и протежировал Горбачеву, связывая с ним надежды на предстоящую демократизацию прежде всего внутрипартийной жизни и выход из тупика идейно-теоретической схоластики, тем не менее абсолютно бесспорной является та истина, что Андропов быстро «раскусил» бы попытки развалить партию, Варшавский договор, СЭВ, мир социализма, СССР — и не допустил бы этого, причем любой ценой. Да, инкубатор был один, но уже тогда он не был, в строгом смысле, единым, — как и в российском обществе в 1990–2000 годах, в партии тех лет не было прежнего единомыслия, коммунистическая убежденность распалась на множество самых разных цветов — от кроваво-алого, сталинского, до бледно-розового — впоследствии зюгановского.

Вот что сказал с трибуны семинара в Американском университете в Турции сам М. Горбачев в 1999 г.:

«Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма… Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. Когда я лично познакомился с Западом, я понял, что не могу отступать от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом в то время был путь социал-демократических стран. Плановая экономика не позволяла реализовать потенциал, которым обладали народы социалистического лагеря. …Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А. Яковлев и Э. Шеварднадзе, заслуги которых в нашем общем деле просто неоценимы».[92]

Многие аналогичные цитаты из этого предельно откровенного выступления были опубликованы в западных СМИ.

Хотя нет достаточно обоснованных свидетельств создания новой экономической программы Андропова, его контакты с видными советскими экономистами показывают, что он допускал возможность введения «нового нэпа» — то есть активизации внутреннего рынка, торговли, легкой промышленности, — впрочем, без пересмотра базовых ценностей, без введения частной собственности и т. д. Косвенно в этом убеждают и указания некоторых исследователей на то, что отношения Андропова с Косыгиным — противником подобной либерализации экономики — были непростыми.

Сегодня можно с уверенностью предположить, что:

Во-первых, судя по активным настойчивым действиям в 1956 году в Венгрии, в 1968 году в Чехословакии и в — 1979–1982 годах в Афганистане, Андропов не допустил бы падения «Берлинской стены», объединения Германий, и, повторим, развала Варшавского блока, СЭВ и тем более — развала СССР.

Во-вторых, отдавая себе отчет в неуправляемости почти 20-миллионной КПСС (по состоянию на 1983 год) и формализованного 40-миллионного комсомола (по словам Ленина, партия с численностью рядов более 100 тысяч человек перестает быть управляемой), а также в их растущем внутреннем оппортунизме, генсек вынужден был бы провести фронтальную чистку рядов, в соответствии со сталинским тезисом, что переход к коммунизму неизбежно должен сопровождаться усилением, а не затуханием классовой борьбы. Перед дилеммой распада КПСС чистка рядов оказалась бы меньшим злом, особенно, если учитывать масштабы коррумпированности партийных руководителей различного ранга.

В-третьих, с использованием спецслужб в стране была бы проведена значительная акция по пресечению коррупции, криминалитета и теневой экономики, сращения финансовой и политической власти. Борьба с коррупцией, на деле начатая Андроповым, справедливо названа «безмоторным двигателем» его популярности.

В-четвертых, не исключено, что из существующих мировых моделей реформирования экономики в СССР была бы выбрана «китайская» или «шведская» модель преобразований, а не разрушительная гарвардская, либерально-монетаристская. Недаром Андропов столь пристально в течение длительного периода присматривался к реформам, проводимым в КНР.

В-пятых, по формуле известного российского дипломата Горчакова «Россия сосредоточилась на решении своих внутренних проблем», на этот период скорее всего неизбежным стало бы значительное осложнение всей международной обстановки, временное восстановление сталинского «железного занавеса», продолжилась бы конфронтация с Западом и США. Без пресечения подрывного влияния извне провести андроповские реформы было бы невозможно.

После ввода войск в Афганистан неизбежной представляется активизация т. н. исламского фактора, однако при полной закрытости южных границ фактически были бы невозможны атаки моджахедов в Таджикистане, Киргизии, Чечне. В то же время большинства происшедших внутренних межнациональных конфликтов удалось бы избежать.

Глава 7. Агенты влияния

Андропов бдительно предостерегал руководство страны об «агентах влияния» ЦРУ, находящихся «на самом верху».[93] Однако М. Горбачев счел эти опасения преувеличенными.