Годы испытаний. Книга 1 - Геннадий Гончаренко

Эта казавшаяся некоторым командирам, особенно артиллеристам, излишняя придирчивость объяснялась тем, что артиллерия должна была вести огонь боевыми снарядами - прямой наводкой по дотам и впервые применять еще не получивший тогда распространения метод артиллерийской поддержки пехоты и танков - огневой вал.

Несколько орудий или даже батарей должны были вести огонь по рубежу обороны противника. Обычно первым рубежом был передний край - первые окопы, а затем по мере подхода к нему нашей пехоты и танков артиллерия переносила огонь дальше, в глубину, к следующему рубежу, отстоящему в нескольких сотнях метров от первого, и как бы вела за движущимся огневым щитом атакующие войска, пробивая пехоте и танкам дорогу к обороне противника.

Обычно спокойный Канашов на этот раз заметно волновался: он то и дело поглядывал на часы, несколько раз поднимался на вышку и спускался вниз. На вышке был устроен его наблюдательный пункт, оттуда он должен был руководить учениями.

Ожидали прибытия командующего и комдива, но они почему-то задерживались.

Весь месяц батальон Горобца готовился к учениям. За последнее время Миронову пришлось не раз встречаться с Канашовым. Саша восхищался всеми новшествами, которые с неутомимой энергией вводил командир полка в методы обучения подразделений и бойцов. Жадно присматриваясь к Канашову, Миронов видел, что подполковник обладал очень уж заразительными качествами командира. Глядя на него, невольно хотелось ему подражать во всем. И не было, пожалуй, в полку людей, которые могли бы устоять перед стремительным натиском канашовских замыслов. Полюбилась Миронову и поговорка Канашова: «Дельному учиться - всегда пригодится».

И Саше было непонятно, почему Жигуленко смотрел на все это скептически. Может быть, во всем этом он видел только дополнительные трудности для себя?

И когда Жигуленко услышал, что, по мнению Канашова, хорошо было бы для полноты современной боевой обстановки иметь на учениях хотя бы одну эскадрилью «У-2», он решил, что у этого подполковника с головой не все в порядке. Ведь батальону и без того придали танки, и дивизион артиллерии его поддерживал.

Жигуленко был просто рад, когда Русачев сказал насмешливо:

- Ну, Михаил Алексеевич, вижу, тебе не хватает еще конницы и парочки линкоров…

Глядя на Канашова, Миронов и сам, незаметно для себя, стал проявлять инициативу.

В одном из номеров газеты «Красная звезда» он прочитал передовую о том, что наши станковые пулеметчики до сих пор применяют громоздкий способ подготовки данных для стрельбы через голову своих войск. Такой способ отнимает очень много времени, и в результате поддержка наступающей пехоты огнем пулеметов становится неэффективной. Эта статья натолкнула Миронова на мысль, что надо добиться сокращения времени на подготовку. После долгих поисков он придумал новый, ускоренный метод расчета для открытия огня. Он рассказал об этом командиру роты. Аржанцев одобрил, но подчеркнул, что надо тщательно все проверить, прежде чем применить новый метод. Он обещал поддержать Миронова и посоветовал ему переговорить с командиром полка.

Но Миронов решил не обращаться к Канашову, пока сам все не проверит. Жигуленко, выслушав товарища, стал отговаривать его от этой, как он назвал, «пустой затеи»:

- Зачем тебе это? Ошибешься - и все, кто сейчас тебя поддерживает, будут в стороне, а ты в бороне. Все шишки на твою голову посыплются.

- Так что же, по-твоему, забросить это дело? - спросил Миронов, глядя в упор на товарища.

- Пойми, Саша, будь ты уверен, что все твои расчеты правильны, ты сам не колебался бы.

- А в чем, по-твоему, я не уверен?

- Ну, хотя бы в отношении той новой шкалы прицела, которую ты предлагаешь. Ведь это же надо проверить - и не раз. А может быть, твои «теоретические выкладки» окажутся построенными на песке?

Так и закончился этот разговор. Он оставил у Миронова горький осадок и огромное желание убедиться самому и убедить других в своей правоте.

Русачев прибыл на генеральную «репетицию» рассерженный, с опозданием на час. По пути он распушил танкистов за то, что они, опаздывая на учение, проехали прямо по полю гороха. Председатель колхоза обрушил на Русачева целый поток справедливых упреков. Задержался Русачев еще и потому, что ждал приезда командующего, но тот прислал генерала - начальника боевой подготовки округа - с несколькими работниками штаба.

Тем временем Канашов, объезжая еще раз батальон, подготовленный для наступления, остановился в роте Аржанцева. Командира полка беспокоила мысль, что минометчики теряют много времени на подготовку данных и будут отставать от пехоты, действующей с танкистами, а пулеметчики еще не имеют достаточно навыков в ведении огня через голову своих войск. Миронова так и подмывало доложить Канашову о своем новом методе подготовки, но он надеялся, что Аржанцев доложит сам. Однако командир роты промолчал, а Миронов не решился: «Скажут еще - выскочка».

Но когда подполковник ушел, Миронов выругал себя: «Трус я и пустой фантазер».

Выезжая на учение, Русачев намеревался сам проверить всю подготовку, но он и без того задержался в пути, а проверка заняла бы еще не меньше двух часов. И он с неохотой разрешил начать генеральную «репетицию» учений.

Канашов дал серию красных ракет со своего наблюдательного пункта, и тотчас, свистя и шипя, как сало на сковородке, полетели над головами снаряды и мины. Через несколько секунд черные фонтаны земли взлетели в воздух, наполняя его тяжелыми взрывами и резкими посвистами осколков. Земля загудела от сильных и гулких ударов.

Саперы под прикрытием артиллерийского огня подползли к проволочному забору «противника» и, лежа на спине, стали резать колючую проволоку. Они проделали несколько проходов, и тотчас в них устремились штурмовые группы. Преодолев проволочные заграждения броском, они ползли по-пластунски, таща за собой вещмешки с землей и взрывчаткой. Танки, действующие со штурмовыми группами - по одному на каждую группу, быстро подошли к амбразурам дзотов и закрыли их, а пехота и саперы начали обходить справа и слева.

У правой и средней штурмовых групп все это получилось хорошо и быстро. А у левой, которая двигалась через небольшой заболоченный ручей, застряло, сопровождавшее их сорокапятимиллиметровое орудие, и танк, подойдя к дзоту, долго стоял в бездействии, пока пехота и саперы не вытащили орудие. Правая и средняя штурмовые группы сравнительно быстро закрыли амбразуры дзотов, а затем заложили толовые шашки, и когда танк развернулся, и отошел метров на пятьдесят, подорвали блокированные дзоты, Левая группа заметно отставала.

Русачев, внимательно наблюдавший за действиями штурмовых групп, остался недоволен. Когда Канашов отозвал левую группу как не выполнившую в срок задание, комдив обратился к нему:

- Напрасно ты эти игрушки затеял…

- Какие?

- Со штурмовыми группами. Ты у нас новатор, а вот здесь, я тебе скажу, оскандалился.

- Это почему же? - удивился Канашов.

- Да потому. Какие тебе к черту доты или дзоты будут в полевой обороне? Когда и кому их там строить? Ведь теперь война будет исключительно маневренная. Кто быстрей прижмет врага танками, конницей и проберется к нему в тыл и фланг, тот и победил. Ты, подполковник, свой опыт в Финляндии тянешь сюда искусственно. Думаю, что на показных занятиях нам надо будет от этого отказаться. Я вот посоветуюсь с генералом и доложу командующему свое мнение.

- Действие штурмовых групп надо оставить, - возразил Канашов. - Я с вами, товарищ полковник, не согласен.

- Да ты что споришь попусту? Что ж, по-твоему, во время войны укрепленные районы будут? Это тебе не первая мировая война. Ну будут, конечно, кое-где, например, на границе. А в полевых условиях окоп, огневая позиция - и все тебе инженерные сооружения. Вот увидишь, начальник боевой подготовки тебя не поддержит, а командующий и подавно отменит твою выдумку со штурмовыми группами. Другое дело, если бы у нас была тема, скажем, «Прорыв укрепленного района». Вот тогда бы все это было к месту.

Канашов промолчал. Столько времени он потратил на подготовку штурмовых групп. А главное - он глубоко убежден, что в полевой обороне в условиях современной войны будут применяться долговременные сооружения типа дзота. Театр театру военных действий рознь, и местность не везде ровное футбольное поле с асфальтированными дорогами. Да и вообще всюду сильными, как учит военное искусство, быть нельзя. На одних направлениях будут наступать, на других - обороняться.

«Как бы начальник боевой подготовки не согласился с Русачевым, - подумал Канашов, - Вместе они и командующего, чего доброго, убедят… Правда, командующий не из слабохарактерных, но бывает, и толкового человека собьют…»

Канашов взглянул на часы. Оставалось пять минут до конца артиллерийской подготовки. Он дал две ракеты: одну зеленую, другую белую - условный сигнал для выхода танков и исходного положения для атаки. Через некоторое время прочертили небо две черные ракеты - они означали начало артиллерийской поддержки методом огневого вала. На рубеже переднего края, где виднелись едва заметные бугорки окопов «противника», сразу поднялась, стена земли и огня, будто вздыбились кони с огненными гривами.