Про жизнь поломатую… (сборник) - Дмитрий Ненадович

Вскоре в автобусе уже можно сесть на свои ящики. Всеобщее веселье сменяется всеобщим сочувствием к бедному Толяну, заинедевелая голова которого безвольно болтается за окном, изредка ловя змеиным языком редко падающие снежинки и наводя ужас на немногочисленных прохожих местных жителей, бредущих куда-то ранним утром по обочине дороги: «Батюшки-светы! Покойничка стеклом защемило! Ишь, синюшный уже какой, но ещё матюкается, грубиян, а эти изуверы в автобусе хоть бы помогли ему чем!» Кто-то из сердобольных пассажиров предлагает Толяну отхлебнуть из фляжки первосортного тёщиного самогона. Толян на секунду замирает, затем резко выдёргивает голову из окна и страшным взглядом Ивана Грозного, с известной картины художника Репина, долго смотрит на мгновенно съёжившегося доброхота. Бушлат этого доброго человека вскоре начинает дымиться, и когда уже кто-то начинает отворачивать крышку термоса с чаем, дабы предотвратить пожар на борту, автобус, наконец, достигает деревни Пески. Друзья-рыбаки выгружаются и скользят по крутому обрыву вниз, до рассвета надо уже быть на своём излюбленном месте в двух километрах от берега — именно там глубина залива достигает пятнадцати метров. Толян с комфортом преодолевает склон на спине, не выпуская из рук своего рыбацкого имущества. У берега рыбаки одевают на ноги большущие бахилы от ОЗК, что придаёт им вид заплутавших во Вселенной пришельцев. Заплутавших сразу же после окончания бескомпромиссной межгалактической ядерной войны и теперь разыскивающих оставшихся в живых соплеменников. Наконец пришельцы, пережившие все ужасы и поражающие факторы термоядерных взрывов чудовищной силы, быстро выстраиваются в колонну по одному и бодрым гуськом отправляются к заветной на весь сегодняшний день цели. Замыкает заряженную на успех колонну самый уставший от проникающей ядерной радиации и жесткого рентгеновского излучения «пришелец» по имени Толян. Еле передвигая ноги по бугристому снегу, скрывающему лёд залива, он волоком тащит за собой ледобур и рыбацкий ящик, тогда как свесившийся из-за спины на грудь рюкзак нещадно хлещет его по щекам своим верхним клапаном. Но упорный герой не обращает на это ровно никакого внимания и нервно, но, в конце-концов, поступательно продвигается вперёд. Честь и слава героям, мучительно умирающим от воздействий пагубных излучений, но не сдающимся ни при каких обстоятельствах!

Над плоским горизонтом залива начинает мучительно восходить ранневесеннее солнце. Путь группы пришельцев преграждают неожиданно выросшие из темноты торосы. Порождения отголосков бушевавших на Балтике зимних штормов грозно щетинятся острыми гранями беспорядочно разломанного льда и грозят слононогим пришельцам дополнительными бедами. Но вот уже тихо струится исходящий от встающего солнца свет, постепенно вступающий в свои права и минута за минутой сглаживающий ночные угрозы. Вот он уже раскрасил красным цветом грани гигантских кристаллов прозрачного льда и обнажил места проломов в сверкающей, как сказочный дворец, стене. Пришельцы один за другим преодолевают переливающуюся какими-то немыслимыми цветами преграду и вскоре оказываются у цели. Они медленно расчехляют негнущимися пальцами свои винтообразные ледобуры и постепенно становятся людьми, очень похожими на рыбаков. Люди, очень похожие на рыбаков, вступают в фазу активного бурения, и в диком темпе вращательных движений с них осыпается последняя шелуха инопланетных обликов. Теперь это обычные питерские рыбаки-экстремалы, которые бурят вокруг себя по двадцать лунок сразу. При этом снег вокруг каждой из лунок сразу же темнеет, и каждая из них начинает зловеще дышать чёрной, как нефть, водой. Уязвлённый таким откровенным глумлением над собой лёд начинает саркастически потрескивать под слоноподобными ножищами рыбаков. Это насмешливое потрескивание не обещает ничего хорошего, и невольно возникает вопрос: для чего делается такое количество лунок? И ведь для каждой из этих лунок у рыбака имеется удочка, а на каждой из удочек по несколько фосфорных, светящихся (для облегчения работы рыбьего зрения на большой глубине) мормышек с большими крючками! Куда столько? Неужели от жадности это всё? Как выясняется — нет. Это всего лишь обычное управление вероятностью поимки рыбы. Ведь если задаться вопросом о том, что мы в действительности делаем в течение жизни, пытаясь решить какую-нибудь проблему, то самый точный ответ можно будет записать следующим образом: мы лишь пытаемся увеличить вероятность решения какой-либо проблемы, но не решаем её. Решение проистекает на самом верху и при том лишь условии, если её решить действительно надо для того, чтобы выполнить свою миссию в этой жизни. А если мы не будем увеличивать вероятность выполнения своей миссии, то она может и не состояться и получиться, как в том еврейском анекдоте, в котором сидит старый еврей Мойше при лучине в своём старом убогом домишке и ропщет на Всевышнего. «Вот, — бурчит он себе под нос, — Мойше ты любишь. Этот бездельник за всю жизнь палец о палец не ударил, а купил лоторейный билет и выиграл столько денег, что хватило и на новую квартиру с евроремонтом и на немецкую машину марки «Мерседес». Отчего же в мире творится такая несправедливость? Почему одним всё, а другим только лучину, да убогий дом?» В этот момент разверзаются небеса и раздаётся трубный глас: «А ты хотя бы билет лотерейный купил, нечестивец?!»

Вот поэтому-то и надо увеличивать вероятность своей миссии. А миссия зимнего рыбака в этом мире состоит в единении с природой посредством рыбной ловли. Отсюда и обилие лунок, удочек и крючков. И иного пути для соития с зимней природой нет. Вот попробуйте хотя бы часов на двенадцать слиться с природой на двадцатиградусном морозе, просто так прогуливаясь по лесу… Дудки, через пару часов замёрзнете, как бы вы ни были одеты, и сколько бы тёплого глитвейну не глотнули. Замёрзнете, и тут же убежите домой или ещё в какое натопленное жилище. А что такое пара часов? Как за это время можно слиться? Учёными-сексопатологами давно подсчитано, что для того, чтобы слиться с женщиной, достаточно одного часа тридцать одной минуты: час на подготовку, минуту на сам процесс и полчаса на отдых от процесса (кстати, отдыху после процесса тоже дано научное определение — апатия). А вот с природой даже за два часа не получится. Природа она гораздо больше, чем женщина, хотя и тоже женского рода. А вот у зимних рыбаков это соитие может длиться от нескольких часов, до нескольких суток в зависимости от их снаряжения, качества палаток, заряженности батареек для фонарей, количества «долгоиграющих» свечек, запасов для закуски водки. И, конечно же, время полного слияния рыбака с природой находится в очень сильной и прямой зависимости от количества ящиков этой самой водки. А если все эти запасы постоянно пополнять, то рыбаку уже и домой-то незачем возвращаться. Но, к сожалению, такого никогда не происходит. Всякие ресурсы имеют свойство заканчиваться, и поэтому рыбаки (беспредельщиков на джипах и любителей дрейфовать на льдинах мы в расчёт не берём) обычно всегда возвращаются домой к своим матерям, отцам, женам и детям (словом, к тем, кто у них есть в наличии). Возвращаются, как правило, с рыбой, спокойными, загорелыми, здоровыми, сильно пахнущими своим уловом и слегка источающими не до конца выветрившийся на свежем воздухе запах обилия выпитой водки. И это ещё раз должно убедить всех в том, что нет лучшего способа приобщения к природе в зимний период, нежели рыбалка. Кроме того, научно доказано, что время, проведённое на рыбалке, в счёт жизни не засчитывается. Но многие почему-то гнушаются общением с природой зимой и никак не хотят продлить себе жизнь. Видимо, не видят в этом никакого смысла. Бог им судья. А мы после короткого, преисполненного глубокого философствования отступления, вернёмся к нашим героям, которые никоим образом не относятся к тем, которые не видят ни в чём смысла.

Лунки у героев просверлены. Удочки развернуты. На крючки насажены размороженные кальмары. Почему именно кальмары? Да потому, что хищные рыбы всех морей и океанов признают это многощупальное и глазастое чудище весьма вкусным продуктом. Даже в тех местах, где кальмар никогда не обитал, на наживку из его мяса обязательно клюнет какая-нибудь зубастая сволочь. Видимо, кальмар является каким-то общемировым рыбьим деликатесом, который подают по праздникам в дорогих рыбьих ресторанах планеты Земля. Не были исключением и обитатели вод Финского залива. Но всё-таки лучше всего клевала корюшка на своих соплеменников. Сильно развит был в ней рыбный каннибализм. Поэтому, как только удастся рыбаку вытащить первую корюшку на кальмара, он тут же безжалостно режет её на мелкие кусочки и насаживает их на другие крючки, без сожаления сбрасывая с них останки купленных за деньги кальмаров. И, таким образом, рыбак, пусть временами и бессознательно, но опять же осуществляет управление вероятностью (справедливости ради надо отметить, что не каждый из рыбаков догадывается о том, что такое вероятность, но интуитивно каждый из них её, собаку, чувствует всеми фибрами души). То, что корюшка лучше всего клюёт на мясо сподвижников — это научно установленный факт, но и то, что она в преднерестовый период огульно бросается на всё, что ни попадёт ей на намеченном природой пути, тоже не подвергается никакому сомнению. Видимо, у корюшки так проявляется предродовой токсикоз. Недаром эту хищницу недолюбливают ленинградцы-блокадники. Многие из них очень отчётливо помнят, как долгожданными блокадными вёснами по Неве плыли размороженные трупы, на глазах превращающиеся в скелеты под напором яростных корюшинных челюстей. Что тут поделаешь? Таковы привычки этой рыбы, заложенные в неё природой. Здесь нет её вины, и с этим надо смириться, как с врождённой вороватостью котов и кошек. Опять несколько удалились от героев рассказа, но эти комментарии не будут лишними, и далее читатель в этом будет иметь возможность убедиться.