America Latina, или повесть о первой любви - Владимир Динец

Облачный лес здесь состоит в основном из мелколистных дубов и единственного в Колумбии местного хвойного дерева — Podocarpus, похожего на тис. Все ветки снизу доверху обросли густым мхом, поверх которого, словно корзины с цветами, торчали пышные бромелии. Я читал, что в основаниях листьев этих эпифитов, где всегда скапливается вода, обитают особые виды растений и животных. Теперь представилась возможность это проверить. Я сорвал несколько бромелий и ободрал их листок за листком, но улов был довольно скромен: один маленький серебряный лягушонок, сороконожки, мхи, нитчатые водоросли, пара улиток, палочники и множество кузнечиков. Позже выяснилось, что по-настоящему богатая фауна скрывается в бромелиях тропического леса, но там они растут в основном на большой высоте.

И вообще в этих лесах удивительно мало живности: только мелкие птицы (в основном колибри), крысовидные хомячки да гигантские жгутоногие пауки, живущие под корой.

Из хищников водится великолепный хохлатый орел Oroaetus isidori, черно-шоколадный с желтыми глазами, и (теоретически) очковый медведь.

После долгого тяжелого подъема мы выбрались из леса и оказались на просторе усыпанного цветами альпийского луга — парамо. То тут, то там торчали farallones — розеточные деревца из рода Espletia. Розеточные деревца — не деревья и не кустарники, а нечто особенное — шар торчащих во все стороны длинных листьев на коротком толстом стволе. Они широко распространены в высокогорьях тропиков, но в разных горах относятся к разным семействам, несмотря на внешнее сходство.

Эсплетии покрыты густым белым пухом и издали похожи на толпу странных седых гномов. Над лохматыми головами поднимаются большие, похожие на лилии мохнатые цветы.

Мы поднялись до лежащего в ледниковом цирке озера Игуаке, отдохнули среди столпившихся вокруг эсплетий, наслаждаясь горным воздухом и расстилавшимися вокруг пейзажами, и спустились вниз. Отдохнув еще денек в облачных лесах, мы отправились дальше на юг.

Теперь мы двигались по долинам, где до прихода испанцев существовала цивилизация — империя индейцев чибча. Они были земледельцами и прекрасными ювелирами.

Недалеко от Боготы есть озеро Гуатавита, где они приносили жертвы богам. Вождь, покрытый золотой краской, выплывал на плоту на середину озера и бросал в воду золотые украшения, потом нырял сам и выходил «очищенным». Один предприимчивый археолог извлек со дна озера огромное количество золотых изделий, составивших знаменитую коллекцию боготинского музея. Там, в частности, есть сделанная из золота модель плота для жертвоприношений.

Кроме этого музея, в Боготе нет ничего, заслуживающего внимания. Город застроен одно-двухэтажными домишками и при населении в 6 миллионов человек занимает громадное пространство. Широкая долина сплошь залита тонущим в смоге архитектурным убожеством, лишь в одном углу торчит пучок небоскребов. Мы постарались побыстрее уехать оттуда, но автобус еще долго поднимался на перевал, и мы то и дело видели эту чудовищную серую лужу то с одной, то с другой стороны.

Наконец перевал позади, и автобус пополз по глубокому каньону, спускаясь в синюю дымку, окутывающую предгорья.

Говорят, что на этой дороге бывают грабежи. По-моему, гораздо опасней частые оползни. Из-за них дорога постоянно ремонтируется, и возникают многокилометровые пробки. Лишь поздно ночью, выбравшись из каньона на равнину, мы оказались в городе Клевая Жизнь — Vistahermosa.

Юлька хотела обязательно найти отель с горячей водой, но нам пришлось обойти полгорода, пока мы нашли один с хотя бы холодной. Когда мы уже заползли в номер, оказалось, что вода — в ведрах. Всегда проверяйте работу водопровода, прежде чем остановиться в местном отеле.

За Вистаэрмосой асфальт кончился, и мы еще целый день тряслись по щебенке до Villavicensio — последнего на юг большого поселка. В Южной Колумбии и Северном Эквадоре оба склона Анд влажные, и когда-то здесь росли роскошные тропические леса. На западной стороне они местами еще сохранились, но на востоке, как оказалось, вся земля расчищена под пастбища и теперь занята травянистыми йяносами, на которых пасутся стада зебу — белого скота, происходящего от азиатского быка-бантенга. Самый многочисленный обитатель этих скучных равнин — черный ани (Crotophaga ani) из семейства кукушек. Почему-то ани в огромном количестве появляются всюду, где пасется скот — может быть, они питаются жуками и личинками из навоза. У рек попадаются свистящие утки и паламедеи, которых местные жители часто держат дома.

Мы терпеливо тащились на юг, чтобы добраться до большого заповедника Sierra de Macarena, занимающего одноименный хребтик и предгорную равнину. Часть его рек течет в Ориноко, а часть — в Амазонку. Говорят, что здесь самая богатая флора в Колумбии.

На следующее утро, оставив Юльку отдыхать в отеле, я отправился на разведку к видневшемуся невдалеке хребтику. Эта гряда высотой 700-800 метров тянется параллельно Андам и со стороны кажется очень красивой — высокие водопады прорезают густой лес. Микроавтобус довез меня до реки, через которую сделанный из двух долбленок паром перевозит только легковые машины. Пришлось тащиться дальше пешком. Я все ждал, что вот-вот начнется лес. Но даже после того, как я углубился на 15 километров вглубь заповедника, ничего не изменилось — все те же пастбища, зебу, ани и маленькие хутора.

Тут меня догнал бородатый всадник в широкополой шляпе, с огромными шпорами, ножом за поясом, винтовкой за спиной и запасной лошадью в поводу. Я поднял большой палец, прося подвезти, и чуть не упал, когда он обратился ко мне на неплохом английском. Оказалось, что это учитель местной школы.

Мы быстро проскакали оставшийся путь к подножию гор и, привязав лошадей, пошли вверх по тропинке. Тут оказалось, что в лесу все, кроме больших деревьев, вырублено, и вместо подлеска растут огромные плантации коки.

Кока (Erythroxylum coca) — основа колумбийской экономики. Мой спутник, дон Хосе, оказался большим любителем этого растения. Он писал посвященные коке стихи и даже собирался открыть в школе музей коки. Он рассказал мне много интересного про этот кустарник, который с древнейших времен является такой же неотъемлемой частью андийской культуры, как опиум — индийской, марихуана — североамериканской или водка — русской.

Среди жителей Южной Америки привычка жевать листья коки настолько распространена, что кое-где (например, в Аргентине) это официально разрешено.

Колумбийская «наркомафия» (охватывающая, вероятно, значительную часть населения страны), недавно предложила правительству погасить государственный долг в обмен на легализацию. Под давлением США правительство отказалось, но многие здесь уверены, что тайная сделка все же была заключена и именно этим объясняются успехи экономики в последние три года.