Тайная семья - Чарльз Стросс

— Это когда в дело вступила Франция, — добавила Мириам.

— Что? — Поли покачала головой. — Франция? Куда вторглась Франция?

— В Англию. Вот послушай. Фридрих был кронпринцем, верно? Его отправили сюда, в колонии, в качестве наместника короля, вроде губернатора — Принц Американских континентов, — потому что его мачеха-королева терпеть его не могла. Так что, когда умер его отец, Фридрих был здесь, в Северной Америке… а французы и шотландцы одновременно напали на Англию. Чью армию и предыдущего короля только что разбили. И они преуспели.

— И что? — озадачилась Полетт.

— Ну разве ты не понимаешь? — настаивала Мириам. — Там, на самой дальней стороне, в мире номер три, нет никаких Соединенных Штатов Америки: вместо этого там есть Новая Британия во главе с королем-императором! И они в контрах с Французской империей — то ли холодная война, то ли что-то еще. Около двухсот пятидесяти лет назад Франция захватила Британские острова и с тех пор удерживает их, а британская королевская семья перебралась в Северную Америку. Я пока пытаюсь сложить картину. Вероятно, когда у нас был созван конституционный конгресс и провозглашена Декларация независимости, у них были так называемые Новые Владения и учрежден континентальный парламент под надзором короля и палаты лордов. — Она нахмурилась. — По крайней мере столько я поняла.

— Ха. — Полетт потянулась и взяла у нее книгу. — Ага, такой я тебя однажды уже видела, — сказала она. — Когда Билл Гейтс вдруг заговорил об электронных нервных системах и сетях. А не отдохнуть ли тебе? Может быть, утром ты перестанешь на этом клиниться.

— Нет, нет, — рассеянно сказала Мириам. — Послушай, я пытаюсь просчитать, чего там нет. Вероятно, они пережили две мировые войны — но сражения шли между деревянными парусными судами и воздушными кораблями. В конце книги есть раздел относительно «чуда корпускулярного превращения вещества» — думаю, они имеют в виду атомную энергию, но не уверена. У них есть начала теории дизельных и паровых движителей, но я не видела никаких признаков летательных аппаратов тяжелее воздуха, или антибиотиков, или бензиновых двигателей. Вся промышленная революция у них отстает… В области электроники они где-то на уровне 1930-х годов. Их общественное устройство странно и непонятно. У ростовщика я видела трубку для курения опиума и проходила мимо бара, торгующего алкоголем, но при этом все носят шляпы и не показывают ноги. Это не то, что наши двадцатые — так, легкое сходство. И еще я никак не могу взять в толк, в чем там дело, — разочарованно добавила она. — Просто мне нужно отправиться туда снова и постараться не попасть в каталажку.

— Гм-м. — Полетт подняла хозяйственную сумку и со стуком водрузила ее на стол. — Я тут уже немного подумала…

— Ты? О чем?

— Ну, — осторожно начала Поли, — во-первых, никто не сможет арестовать тебя и задержать, если у тебя есть один из этих медальонов, ага? Или рисунок, что внутри него. Брилл…

— Это узор, — неожиданно отозвалась Бриллиана. — То есть семейный рисунок. — Она бросила взгляд на Полетт. — Я вообще ничего не понимаю в истории, — жалобно сказала она. — Кое у кого… — Она смолкла.

— У кого и что? — спросила Мириам.

— Этот рисунок вытатуирован у них на руках, — застенчиво сказала девушка. — Во всяком случае, так говорят. Поэтому они могут удрать, если опасность велика. Помню, как однажды об этом рассказывал мой дядя. И они даже выбривают головы и делают там татуировку наоборот, потом вновь отращивают волосы… а если их сажают в тюрьму, они могут побриться перед зеркалом и использовать его для побега.

Мириам уставилась на нее, как говорится, разинув рот от удивления.

— Блестяще! — сказала она. — Да, но подождите… — Ее руки инстинктивно потянулись к голове. — Гм-м.

— Не надо брить голову, — вмешалась Поли, — я точно знаю, что делать. Ты же слышала о временных татуировках хной. Они доступны. Ведь есть такие интернет-компании, которые принимают рисунки, которые ты загружаешь им на сайт, делают по ним накладные татуировки и отсылают тебе по почте. Предположительно это занимает несколько дней. Я считаю, что если ты нанесешь на каждое запястье по рисунку, на внутреннюю сторону, и прикроешь длинными рукавами…

— Какая гадость. — Мириам невольно бросила взгляд на внутреннюю сторону левого запястья, гладкого, без волос, безупречного, если не считать маленького шрама, полученного в детстве. — Но ты говорила, что придумала что-то еще.

— Да. — Полетт перевернула сумку вверх дном. — Вот: пара цифровых портативных раций, вполне пригодных для частной беседы в зоне радиусом десять миль! И еще — подумать только! — с автоматическим набором.

— Кажется, это подойдет, — сказала Мириам; странная неподвижная улыбка, незаметно подкравшись, задержалась на ее лице. — Нет, наверняка. — Она подняла глаза. — Хорошо. Итак, скажи мне, Поли, что ты знаешь об истории патентного права?

Весь следующий день Мириам пыталась набраться храбрости, чтобы позвонить Роланду. Перед тем как вновь вернуться в Ниджвейн, к полной ужасающих заговоров и контрзаговоров жизни двора, вступление в которую завершилось двумя, в одну и ту же ночь, попытками ее убить, они обменялись анонимными мобильными номерами. Если она находилась «снаружи», то могла звонить ему — или на голосовую почту, или непосредственно, в самое настоящее ухо, — и выплакивать все нежелательные сложности новой жизни в сочувствующую жилетку. Он должен признать: притяжение, которое разжигало их бурную связь, наполовину заключалось именно в этом. Вероятно, он лучше многих, включая и Брилл, понимал те проблемы, с которыми она сталкивалась. Брилл все же была беззаботным подростком. А Роланд знал, как отвратительно устроена жизнь. «Доверяю ли я ему?» — с тоской и сожалением думала она. Кто-то же убил сторожа и установил бомбу в помещении склада. Она сказала Роланду про это место, а затем… «После того не означает вследствие того», — напомнила она себе.

В конце концов она пошла на компромисс: взяла такси до города и, прежде чем включить телефон и позвонить, подыскала ресторан с подходящим расположением выходов. Таким образом, даже если кто-то схватил Роланда и отслеживал звонок, ее не найдут раньше, чем она даст отбой. Шел дождь, и Мириам, выбрав место у окна, наблюдала, как медленно стекали по стеклу капли воды. Тем временем ее кофе остывал, а она пыталась набраться храбрости, чтобы позвонить.

Когда она набрала номер, Роланд взял трубку только на шестом звонке — почти целая вечность, за которую она успела несколько раз поменять мнение по поводу разумности этого звонка. Но было поздно: все равно вызов уже сделан.