Собачье дело - Олег Шелонин

— Однако перед каждым новым преступлением обувь он меняет, — возразил Валентин. — Хотя, конечно, это траты не запредельные, — поправил юноша сам себя.

— Вот именно, — кивнул профессор.

— Еще что-нибудь можете добавить?

— Ну если брать сексуальных маньяков, то это в основном вкрадчивые, спокойные люди, которые изначально стараются найти контакт с жертвой, — пожал плечами Анатолий Федорович. — И, судя по тому, как легко и незаметно маньяк уводит за собой детей к месту свершения преступления, характер поведения его именно такой. Ну-с, молодой человек, я удовлетворил ваше любопытство?

— В общем и целом, — кивнул Валентин.

— Тогда удовлетворите мое. Что там за новые данные по маньяку в вашем распоряжении появились?

— Скорее не данные, а предположение. Скажите, Анатолий Федорович, а этот маньяк не может быть до кучи некрофилом?

— Некрофилия? — опешил профессор. — Гм… Нет, теоретически, конечно, может, но тогда хотя бы часть своих жертв, а если точнее, их трупы, он бы уносил с собой… Нет, маловероятно. С чего вдруг у вас возникла такая дикая гипотеза?

— В последнее время с местного кладбища стали пропадать свежие трупы из могил, — пояснил Валентин. — Гробокопатели до сих пор не найдены. Все трупы — девочки в возрасте от шести до восьми лет.

— Ах, вот оно в чем дело… Нет. Это не наш случай, — уверенно сказал он после кратковременного раздумья.

— Почему?

— Потому что в некрофильской среде половина извращенцев гетеросексуальны, а половина гомосексуальны. К нашему маньяку это не имеет никакого отношения.

— Он не может быть гетеросексуалом?

— Все его жертвы — девочки. А насчет некрофила — это, скорее, камешек в наш огород.

— В смысле? — не понял Валентин.

— Самые распространенные среди некрофилов профессии, — с мягкой улыбкой пояснил профессор, — так или иначе, предполагают контакты с трупами. Санитар или врач в больнице, сотрудник морга, похоронного бюро или кладбища, священнослужитель, военный — таковы наиболее частые занятия, которые выбирают себе потенциальные любители мертвечины. Именно здесь безо всяких проблем можно проявить свою наклонность в этой области.

— Анатолий Федорович, — смутился юноша, — я не имел в виду ничего такого…

— И напрасно. Если в вашу задачу входит искать еще и некрофила, то искать его нужно будет именно в этой среде.

Беседу прервал телефонный звонок. Профессор включил мобильник, принимая вызов.

— Да… Слушаю… Как? Настя Первачова? Значит, родители уже объявились. Ясно. Первичный осмотр произвели? Хорошо. Везите тело в морг. Я скоро буду. — Закончив разговор, профессор отключил мобильник, поднял глаза на Валентина и виновато развел руками. — Прошу прощения, молодой человек, но нам придется прервать нашу беседу. Мне надо срочно на работу. Еще один труп.

— Опять маньяк? — насторожился Валентин.

— Первичный осмотр говорит, что да, — кивнул профессор. — Точнее скажет вскрытие.

— Я вас подвезу, как обещал, — поспешил подняться Валентин.

— Буду признателен.

Дорога до морга, который, несмотря на разросшееся население Рамодановска, был в городе всего один, много времени не заняла, но профессор по дороге попросил юношу притормозить около «Детского мира».

— Я буквально на минутку, — извиняющимся тоном сказал он, вылезая из машины.

— Не волнуйтесь, я подожду.

Профессор действительно надолго в магазине не задержался. Через пять минут он показался на пороге, на ходу заталкивая только что купленную куклу в свой портфель.

— У кого-то из знакомых день рождения? — кивнул на портфель Валентин. — В смысле у детей знакомых.

— Нет, — отрицательно мотнул головой профессор, — это Настеньке.

— Какой Настеньке? — не понял юноша.

— Недавно убиенной. — И, увидев изумленную физиономию Валентина, спокойно пояснил: — Вы уж извините, но я так воспитан. Приходить в гости к ребенку без игрушки не в моих правилах.

— Но она же мертвая, — нервно икнул Валентин.

— Не имеет значения.

— А… ну да, — закивал головой юноша, включая зажигание.

«По-моему, этому психиатру самому нужен психиатр», — мелькнуло в его голове.

Через десять минут Валентин подрулил к служебному входу, через который доставлялись трупы криминального характера, полюбовался на табличку «Бюро судебно-медицинской экспертизы г. Рамодановска» и решительно вышел из машины, хотя первоначально делать этого не собирался. Посещение морга не входило в его планы, но странное поведение Анатолия Федоровича заставило его изменить решение.

— Вы со мной? — удивился профессор. — Желаете присутствовать при вскрытии? Предупреждаю: зрелище не для слабонервных.

— Нет, нет, мое участие там ни к чему, — замахал руками юноша, — в патологоанатомии я полный ноль. Но, если позволите, я подожду неподалеку результатов вскрытия. Вдруг какие новые данные появятся. Знаете, это мое первое самостоятельное дело… — со стеснительной улыбкой пояснил Валентин.

— Понимаю, — кивнул профессор. — Ну пойдемте. Сережа, будь добр составить компанию этому молодому человеку, — попросил он охранника на входе. — Ему не терпится получить результаты вскрытия.

— Какой разговор, Анатолий Федорович, — закивал головой охранник. — Вас, кстати, уже ждут. Только что еще одну малявку привезли.

— Знаю, — рассеянно буркнул профессор, извлекая из портфеля куклу, тяжко вздохнул и скрылся в глубине коридора морга.

— Следак? — спросил охранник, окидывая внимательным взглядом Валентина.

— ФСБ, — лаконично ответил юноша. — Слушай, Сергей… э-э-э…

— Давай без отчества, не люблю.

— Лады. Сергей, ты этого профессора давно знаешь?

— Пятнадцать лет на этой проходной сижу. Конечно, знаю.

— Тебе не кажется, что он какой-то странный?

— С чего ты взял? — нахмурился охранник.

— Да эта кукла…

— Вон ты о чем! Не обращай внимания. Федорович классный мужик. А кукла… У каждого в голове свои тараканы.

— И давно у него эти тараканы?

— С тех пор как его дочка от рака умерла.

— Давно?

— Два года назад. Он ее один воспитывал. Мать при родах умерла. Души в ней не чаял. Когда она заболела, он тогда еще в психиатрической лечебнице работал, все дела забросил, ни на шаг от нее не отходил. Почти каждый день новую игрушку ей дарил, а когда она умерла, чуть с катушек не съехал. Но ничего, справился с горем. В работу с головой ушел. Правда, с психиатрией завязал, вернулся обратно в судебно-медицинскую экспертизу. Только вот насчет детишек… ну девочек, чьи трупы сюда привозят, бзик у него остался. Обязательно каждой куклу дарит.

— Представляю глаза родственников, когда они забирают тело с таким подарком.

— А они без подарка его забирают, — спокойно пояснил Сергей. — Профессор же не полный идиот. Он прекрасно понимает, какова будет реакция родственников, и забирает потом кукол с собой еще до их прихода. Говорят, — голос Сергея понизился до шепота, — он этим куклам дает имена погибших детей. Все здесь понимают — у профессора на этой теме бзик! Но бзик-то тихий, не опасный, никому он не мешает, а потому помалкивают. Жалеют. Профессор — классный специалист и человек прекрасный.

— Понимаю…

Валентин прикусил губу. В голове его вертелись мысли одна дурней другой. Дети… все вертелось здесь вокруг детей. Маленьких детей. Девочек. И у профессора, идущего на вскрытие с куклой в руках, тоже была когда-то девочка. Есть здесь какая-то связь или нет, Валентин не знал, но понимал, что с этим надо обязательно разобраться. Куклы… нет, не похож профессор на придурка, балующегося магией вуду. Вряд ли такой иголки в них втыкать начнет. И потом, таким способом желают навредить живому человеку, а все его пациенты мертвы. Бред… Опять же сам показал на себя и своих коллег как вероятных подозреваемых, когда речь зашла о некрофиле. Нет, не он. Точно не он, хотя разобраться все равно надо.

Профессор вернулся через полчаса, уже облаченный в рабочий халат, снимая резиновые перчатки на ходу.

— Одну секундочку, я сейчас размоюсь, — пробормотал он Валентину, ныряя в санитарный блок.

Секундочка растянулась на минуту, но юноша был не в претензии.

— Ну что вам сказать? — Профессор покосился на Сергея.

— Я пойду, покурю, — успокоил его сообразительный охранник.

— Спасибо, Сережа, — кивнул Анатолий Федорович.

Охранник выудил из кармана пачку сигарет и скрылся за дверью.

— Есть что-нибудь новенькое, профессор?

— А вы знаете, есть. На этот раз нам повезло. — Профессор снял с носа очки, выудил из кармана платочек и, подслеповато щурясь, начал протирать выпуклые стекла. — Хотя в данном случае о везении говорить грешно. Бедный ребенок!