Могущество и честь - Ярослав Коваль

Иногда мне хотелось вглядеться в лицо Аштии — с любопытством, испытующе — но я знал, что это совершенно бесполезное занятие. Она умеет отсекать свои эмоции не хуже, чем сдержаннейшие из аристократов моей родины. И сейчас держалась так, словно нас ждут просто учения, не более. Я знал, что это всего лишь маска, но чужая безмятежность всё равно успокаивала. И, вглядываясь в вершину горы, на которую мы взбирались, уже хотелось как-то оптимистичнее смотреть в будущее. Будущее… Если оно вообще у нас будет.

Вскарабкавшись наверх, Аштия огляделась, хмуря брови. Я же просто замер в немом изумлении перед совершенством мира. Отсюда можно было разглядеть и часть Каньона, плывущего в золотом тумане — над плоскогорьем, похоже, поднимался ветер, вздыбивший редким облаком тучи песка. Видны были и просторы девственной чащи, если взглянуть направо, и стеклянные обломки озёр, а может, просто очень широкой реки с неровной поймой. Синее, как мечта, небо торжествовало над всем этим варварски-пышным лесным великолепием, почти подходящим под определение «джунгли».

— Не туда смотришь, — окликнула меня Аштия. И кивнула влево, на едва видимый в зелени склон, который мы миновали, и далее вглубь.

— Что там? Заметила что-нибудь?

— Заметила. Идём. Быстрее!

Идти по-настоящему быстро оказалось практически невозможно. Природа если о чём и позаботилась, то о собственной причудливости, а не об удобстве людей. Так что, осознавая опасность приземления ногой в какую-нибудь замаскированную расщелину, я смотрел вниз чаще, чем вперёд, и не очень разгонялся. Спутницу свою тоже старался насколько возможно тормозить. Она оглядывалась и сбавляла темп. На какое-то время.

Несколько раз нам преграждала путь плотная паутина лиан, к которой не сразу и сообразишь, как приладиться. В первый раз Аштия даже слегка напугала меня, молниеносно сдёрнув с бедра символ своей власти и в пару взмахов сорганизовав для нас проход. Оказалось, что диск Главы Вооружённых сил Империи в этом деле удобнее, чем мачете. Второй и последующие разы я уже не удивлялся.

— Ты им оставляешь зримые следы своего здесь присутствия. Думаешь, ножом так расчистить можно?

— Можно, но дольше.

— Всё равно сообразят, кто тут побывал. Как только увидят следы.

— Сообразят. И увидят. Вопрос лишь в том, когда именно увидят… Туда.

— Ты знаешь эту местность?

— Не то чтобы. Один раз общевойсковые учения проводились в Каньоне, было такое. Не здесь, но на утверждение представлялась карта с прилегающими территориями. А я такие карты всегда очень внимательно изучаю. На предмет постановки особо каверзных заданий.

— Топографическая карта?

— Само собой.

— Может, ты случайно помнишь тут какие-нибудь надёжные укрытия?

— Нет тут таких, — усмехнулась Аштия. — Или я о них не знаю.

— А куда мы вообще направляемся?

— Будем пытаться выбраться к одному из посёлков по ту сторону хребта и Долины Водопадов и искать там хороших лошадей. У меня при себе золота на изрядный такой табунок.

— Тут и Долина Водопадов есть?

— Имеется. Изрядная такая, особенно если форсировать с использованием подручных средств. Ещё, кстати, можно попробовать добраться до посёлка при порогах и там взять лодку. Будем действовать по ситуации. Тут главное другое. Дали б нам уйти…

— Аше…

— М-м?

— Ты как полагаешь — если преследователи охотятся именно за тобой, а тому есть немало признаков, они будут стремиться убить тебя или взять в плен?

— М-м-м… Скорее второе. Убить — слишком нерасчётливо. Неэкономно. Я бы на их месте ожидала от подобного пленника большой выгоды. Глава Дома — это не объедок с нищего стола. Тут можно долго и продуктивно играть топором над шеей. Самое меньшее — разорить вражескую область огромным выкупом — чем плохо?

— М-да уж… Но это ситуацию чуток упрощает.

— Думаешь?

— Уверен.

Женщина передёрнула плечами, словно замёрзла, но лишь теперь это осознала — а ведь небо со всей щедростью изливало на землю зной, лишь немного смягчённый для нас свежестью лесной тени. Уставшая или нет, она торопилась вперёд, хоть и без твёрдой уверенности. Видимо, ищет ориентиры, обозначенные на топографической карте и запавшие в память. Путь это нам упрощало мало, уже несколько раз я ловил её, поскользнувшуюся на камнях или сорвавшуюся со слишком крутого участка подъёма. Потом точно так же она поймала меня. Рука у её светлости была твёрдая, хватка — что надо.

— Спасибо.

— Не о чем говорить… А ну-ка, обернись! — Я повиновался. — Заметил?

— Движение?

— Именно.

— Зверь?

— Ерунда, звери ходят иначе.

— Люди? И много?

— А свет их знает… Посмотрим. Это же довольно далеко.

— Не так далеко, как хотелось бы, раз ты их заметила. Чёрт!

— Давно хотела у тебя узнать, что такое чёрт? Ты очень часто используешь это слово.

— Самое время предаться радостям языкознания.

— Конечно.

— Ну да, потом может оказаться поздно… Чёрт-то? Мифологическое существо, мелкий пакостник. Символ неудачи, зла, всё такое…

— Твои соотечественники считают, что это существо виновато в их неудачах, и потому вспоминают о нём?

— Когда-то именно так и считали. А потом возникла всеобщая привычка.

— Традиция?

— Ага.

И мы продолжили карабкаться.

Склон обернулся вершиной совершенно неожиданно для меня. Просто на какой-то момент я осознал, что идти стало проще, хотя провалов, разломов и зарослей, в которых путались сапоги, не уменьшилось. Аштия несколько раз останавливалась, решая, куда идти, потом всё же находила обход. Разок пришлось продираться сквозь кусты, напоминающие нашу ежевику хотя бы наличием шипов. Я прислушивался, но опознавал только звуки природы, не более того.

— Слушай, а мы не можем затаиться и пересидеть?

— Ой, вряд ли, Серт. Я в красном, ты в красном, хоть и не таком. Сомнительно.

Мне и самому уже стала очевидна глупость собственного предложения. Но что же придумать ещё, что? Возможность нашего благополучного ухода от преследования одними только ногами призрачна. Мы же не роботы. Нам придётся отдыхать. Ещё если б мы с Аштией были свежими, так и этого нет. За спиной война с её нечеловеческим напряжением, бегство, схватки с демонами, недосып и недоедание. Силы давно подорваны, на чудеса мы сейчас не способны.

А жить-то как хочется…

В какой-то момент и меня, и мою спутницу почти одновременно насторожил посторонний шорох, мы переглянулись. Изготовились к бою, но из зелени на нас выскочили всего лишь два некрупных пса, чёрных, гладкошёрстных. Выскочили — и заплясали на месте, лая. Этот лай, хрипловатый, но почему-то очень пронзительный, полоснул по нервам, как кнут по рукам. В тишине леса он, должно быть, разносился очень широко. И далеко.