Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

Озрик: Мне было бы чрезвычайно прискорбно, если бы с этой вещицей что-нибудь случилось.

Бернардо: А мне, в свою очередь, если бы пришлось препроводить вас к господину коменданту, для удостоверения вашей личности. Тем более что если он и появляется, то, как правило, увы, только к полудню.

Озрик: Я только хотел сказать, что с этой вещью следует обращаться с осторожностью. (Отдавая трубу Бернардо). Смотрите вот в этот глазок.

Пауза. Бернардо смотрит в трубу.

Питаю надежду, что вам будет интересно…

Бернардо: Боже милостивый!.. Что это за огни?

Озрик: Звезды.

Бернардо: Звезды?.. Да их столько, что хватило бы засыпать всю городскую площадь!.. Отчего они носятся по небу, как угорелые?

Озрик: Весь фокус в том, чтобы держать трубу как можно ровнее.

Бернардо (пытаясь удержать трубу): А, черт, никак… (Озрику). Дайте-ка мне взаймы вашу спину. (Кладет трубу на плечо Озрика).

Озрик: Так лучше?

Бернардо: Да. Замрите. (Смотрит).

Марцелл (Озрику): Как далеко можно в нее видеть?

Озрик: Не опасаясь впасть в преувеличение, можно сказать: значительно дальше, чем это может вообразить себе самое смелое воображение.

Марцелл: Это значит, что когда я, допустим, предаюсь играм Венеры в каком-нибудь укромном местечке, кто-нибудь может потревожить мою стыдливость?

Горацио: И притом, безо всякого труда.

Марцелл: Зная это, можно потерять к этому всякую охоту.

Бернардо (не отрываясь от трубы): Святая Варвара! А где же хрустальные сферы? Где ангелы? Где небесная твердь? Наконец, ворота, запирающие небесные хляби?.. Да, где же это все? Разрази меня гром, если я вижу что-нибудь, кроме мрака и звезд! И те больше похожи на отблески адского пламени!..

Озрик: Я мыслю так: все, о чем вы изволите говорить, это только аллегория…

Горацио (Озрику, вежливо): Вы это про ангелов, сударь?

Озрик: Во всяком случае, таково общее мнение.

Бернардо (оторвавшись от трубы): Меня сейчас стошнит.

Озрик проворно отскакивает в сторону.

Горацио (Бернардо): Что с вами? Вы побледнели.

Бернардо: Странно еще, что не упал в обморок… Вы видели что-нибудь подобное?

Горацио: Много раз. В Виттенберге.

Бернардо: И у вас не кружилась после этого голова? И не было такого чувства, как будто земля сейчас расступится под ногами и вы рухнете в адскую бездну? (Протягивая трубу Марцеллу). На вот, взгляни.

Марцелл: Нет уж, спасибо. Достаточно, посмотреть на тебя.

Секретарь: Позвольте мне.

Озрик: Только, ради Бога, поаккуратней.

Забрав у Бернардо трубу, Секретарь смотрит в небо.

Бернардо (садясь на землю): Ох, Боже мой… Ну, кто мне объяснит, зачем Всемогущему понадобилось этакие хоромы?

Горацио: Говорят, что это отвечает божественному величию.

Бернардо: По-вашему, дом может придать величие своему хозяину?.. Не очень-то, должно быть, Ему там уютно.

Озрик: А между тем, вы бы совершенно напрасно стали Его там искать, господин офицер. Его там нет.

Бернардо (с искренним удивлением): А где же тогда?

Озрик: В душе, с вашего позволения. (Хихикая). Ей-Богу, Бог – в душе.

Бернардо: Час от часу не легче… (Горацио). Слыхали новость? (Озрику). В чьей, черт возьми? В моей или в вашей?

Озрик: Вот это мне в точности неизвестно.

Бернардо: А, может, в печени, а? Или в селезенке?.. Это что, тоже общее мнение?

Озрик: Во всяком случае, мнение людей образованных.

Бернардо (Горацио): Вы слышали?… Да, что ж это такое? Все смешалось за какой-то час! Небо оказались бездонной дырой, Бог влез в душу, а мы с Марцеллом превратились в лжесвидетелей… Чего нам ждать еще?

Секретарь (отдавая трубу Озрику): Какое поучительное зрелище. Оно учит нас смиряться.

Горацио (негромко, не без лукавства, Бернардо): Вот вам ответ на ваш вопрос.

Бернардо: Смиряться? С чем?

Секретарь: С величием и тайной.

Бернардо: И вы туда же. (Негромко). Нет, должен быть предел и у смиренья. (Поднимаясь с земли, Озрику). Пойдемте, милорд, мы вас проводим. (Горацио). Горацио?

Горацио: Мы с вами.

Бернардо: Тогда идемте. (Ворчливо). Что за день сегодня!.. (К остальным). Идемте, господа.

Один за другим Бернардо, Марцелл, Горацио, Секретарь и Озрик скрываются в тени.

7.

Декорации второй картины – королевские покои в Кронберге. Возле стола, склонившись над большой картой, стоит Фортинбрас. В его руке – обнаженная шпага.

Появляется Трувориус. Услышав его шаги, Фортинбрас на мгновение поднимает голову, затем вновь возвращается к карте.

Трувориус (остановившись рядом с Фортинбрасом): Ваше высочество…

Фортинбрас (не слушая): Ты видел это чудо?.. Тут есть все, что есть на самом деле. Даже та маленькая рощица возле ручья, где мы устроили ляхам засаду… Вот, посмотри. (Показывает шпагой место на карте). Как будто видишь это с птичьего полета… А это узнаешь?.. Вон, где песчаный мыс. Мы тут останавливались, чтобы отдохнуть и дождаться, когда подъедет обоз. (Указывает шпагой). Вот тут стояла моя палатка, возле самой воды. (Ударив шпагой по карте). Английская работа. Можно путешествовать, не вставая с кресла.

Трувориус: Вещица достойная внимания.

Фортинбрас: Да, что ты понимаешь!.. «Внимания…» Вот место, где я был счастлив. Под ясным небом, завернувшись в попону, слушая, как волны перекатывают гальку, и засыпая под перекличку дозорных… (Сквозь зубы). Теперь все в прошлом.

Трувориус: Зачем же так мрачно, принц? Для вас – все в будущем, которое уже близко.

Фортинбрас: Намазывай свой мед на какой-нибудь другой кусок. (Внимательно глядя на Трувориуса). Послушай, а что это с твоим лицом? У тебя такое постное выражение, как будто ты собрался исповедоваться, зато в глазах такая радость, словно ты нашел чужой кошелек.

Трувориус (скорбно): Печальные новости, государь.

Фортинбрас (быстро направив Трувориусу шпагу в грудь): Еще раз назовешь меня так до коронации и вмиг лишишься языка!

Трувориус: Ваше высочество боится сглазу? Вот новость! Не знал, что вы придаете значение приметам.

Фортинбрас: Я им, может быть, и нет, а вот они мне, похоже, придают. (Убирая шпагу). Мне снился сегодня дурной сон. Как будто мой отец грозил мне пальцем из гроба и за что-то меня отчитывал, словно нашалившего мальчишку. А когда я проснулся, то увидел, что на окне сидит ворон и долбит клювом решетку. Теперь приходишь ты и обещаешь обрадовать меня дурными новостями. Не захочешь, а поверишь.

Трувориус: Это всего лишь совпадение, ваше высочество. Приметы лгут.

Фортинбрас: До поры до времени. И лишь затем, чтобы усыпить наше внимание, чтобы после легче заманить в ловушку… (Присаживаясь на свободный край стола) Выкладывай.

Трувориус (печально): Измена, ваше высочество.

Фортинбрас (с деланным изумлением): Да, что ты говоришь?.. Ай-яй-яй… Словечко хоть куда. И сдается мне, где-то я его уже слышал.

Короткая пауза.

(Нетерпеливо). Ну? Оно ведь что-то значит? Так растолкуй мне, что именно.

Трувориус: С болью в сердце. (Помедлив). Употребив со рвением все возможные способы для разыскания истины, известная вам комиссия обнаружила кой-какие подозрительные бумаги, которые навели ее на след заговора, благодаря которому была повержена датская корона, – вот оселок, на который нанизано все остальное. Оставив в стороне подробности, скажу лишь главное. Направив клеветою помыслы принца Гамлета против своего дяди, а помыслы дяди против племянника, заговорщики столкнули их лбами, не оставив им времени