История и культура гуннов - Отто Менхен-Хельфен

Годом позже Аэций с большой армией гуннов вошел в Италию, чтобы помочь Иоанну в войне с восточными римлянами.

Иоанн послал Аэция с крупной суммой золотом к гуннам, народу, известному ему еще с того времени, как он был у него заложником, и связанному с ним дружбой; он поручил, чтобы, как только армия Восточной империи войдет в Италию, Аэций должен напасть на нее с тыла, а сам он ударит в лоб.

Гунны пришли слишком поздно. За три дня до их появления Иоанн был убит. Но Аэций, или не зная, что случилось, или не желая верить этой новости, ввязался в бой с силами Восточной империи, и в этом бою было много убитых с обеих сторон. Короткая кампания завершилась примирением Аэция и императрицы-матери Галы Плацидии. Гунны получили золото, вернули заложников, обменялись клятвами и отправились домой.

Хронист VI в. Марцеллин Комит записал о событиях, произошедших до 427 г., следующее: „Провинции Паннония, которые пятьдесят лет удерживались гуннами, были снова взяты римлянами“ („Pannoniae quae per quinquaginta annos ab hunnis retinebantur, a Romanis receptae sunt“).

Эти две строчки обсуждались поколениями историков. Одни считали их чепухой, другие основывали на них далекоидущие выводы. Их трактовали и снова пересматривали трактовку, переводили и искали лучший перевод, чтобы они соответствовали всем возможным теориям о судьбе бывших римских провинций на Дунае.

Считалось, что Romani Марцеллина – это восточные римляне. Это правда, что в предисловии к хронике Марцеллин написал, что, продолжая работу Иеронима, он пишет только о Восточной империи (orientale tantum secutus imperium). Как правило, он так и делал. Но перед записью 427 г. автор касался чисто западных дел не менее тринадцати раз. Были это восточные или западные римляне, которые взяли Паннонию, Марцеллин в любом случае использовал только одно слово – Romani[61]. До 476 г. две части образовывали одну Римскую империю.

Если рассматривать фрагмент Марцеллина сам по себе, его можно интерпретировать по-разному: вероятно, речь идет о жителях Восточной Римской империи, а возможно – и о Западной. Параллельный текст в „Гетике“ Иордана (166) не оставляет сомнений в значении понятий. При консульстве Гиерия и Ардавура мы читаем: „Спустя почти пятьдесят лет после вторжения в Паннонию гунны были изгнаны римлянами и готами“ („Huni post реnе quinquaginta annorum invasam Pannoniam a Romanis et Gothis expulsi sunt“). До недавнего времени считалось, что Кассиодор просто скопировал Марцеллина. То, что он вставил в текст готов, не считалось примечательным: он делал это не единожды. Другие различия между „Гетикой“ и трудом Марцеллина обычно считались слишком незначительными, чтобы уделять им внимание. Энслин (Ensslin) сделал эти различия предметом замечательного исследования. Он доказал, что Кассиодор и Иордан, так же как и Марцеллин, многое взяли из утраченного труда Historia Romana Симмаха, правнука известного оратора, носившего то же имя. Практически точно установлено, что два отрывка взяты оттуда. Включая в текст готов, Кассиодору пришлось изменить бесцветный receptae – гунны не отдавали Паннонию. Их изгнали оттуда. Но он сохранил реnе quinquaginta из оригинала[62].

Во всем остальном два отрывка в комментариях не нуждаются. Pannoniae – это то же самое, что Pannonia[63]. Retinebantur, вероятно, немного выразительнее, чем tenebantur, a Romanis receptae означает, конечно, были вновь взяты, возвращены римлянами.

Археологические свидетельства не подтверждают Симмаха. Нигде в Паннонии Приме и Валерии нет фортификационных сооружений, военного лагеря и даже просто здания, которое может быть датировано 420 г. Но Симмах не мог просто придумать Реконкисту. Возможно, он преувеличил успехи римлян. Не исключено, что они только заняли несколько укрепленных селений. Вполне вероятно, им удалось вытеснить какое-то количество гуннов, которые подошли слишком близко к Норику. Допускаю, что римские всадники смело скакали по заброшенным дорогам, в некоторых местах могли даже выйти к Дунаю. В любом случае западные римляне пошли войной на гуннов, с которыми двумя годами раньше заключили союз, и нанесли им поражение.

Гюльденпеннинг отверг „западную“ трактовку обсуждаемых фрагментов на основании того, что правительство Плацидии было настолько плотно занято в Галлии и других местах, что не имело возможности одновременно пойти на гуннов. В какой-то мере он прав, но теперь мы знаем, что в 427 г. Паннония была если не снова завоевана, то, по крайней мере, частично снова стала римской, и аргументы Гюльденпеннинга следует пересмотреть. Римляне, конечно, не могли напасть на гуннов, если бы последние не оказались настолько ослаблены, что даже ограниченных сил, расположенных вдоль границы, хватило для местного наступления. У римлян имелось немного сил, но у гуннов, вероятнее всего, их было еще меньше.

Как и раньше, мы имеем дело с такими обрывочными и скудными свидетельствами, что может показаться более предпочтительным зафиксировать отдельные крупицы информации и оставить их как есть. Пробелы слишком велики, не говоря уже о хронологических и географических неопределенностях, чтобы пытаться отыскать тенденцию или направление развития. И все же, рассматривая вопрос в целом, причем на фоне событий времени Ульдина, эти покрытые мраком десятилетия вроде бы показывают нам по меньшей мере два кризиса в политике гуннов.

Около 410 г. орды гуннов действовали так, словно не существовало никаких уз или если существовали, то очень слабые, которые могли бы их ограничивать. Возможно, это совпадение, но, может быть, и нет, что незадолго до этого аланы разорвали союз с гуннами. Если, как мы предполагаем, сильнейшие гуннские племена в свое время заставили аланов к ним присоединиться, уход аланов изрядно подорвал силы союзников.

Спустя несколько лет гуннские цари снова признали лидерство одного человека. Харатон мог являться только primus inter pares. Между тем, даже если он не представлял собой ничего большего, он, скорее всего, был обязан своим положением не так личным качествам, хотя они тоже были важны, как превосходству гуннов, которые шли за ним. Кризис завершился. В 425 г. конфедерация племен снова оказалась настолько хорошо организована, что гунны смогли отправить несколько тысяч всадников в Италию – в любом случае количество воинов было больше, чем могло бы себе позволить одно племя. Гунны, чьей помощи добивался Аэций и получил ее, должны были подчиняться группе, которая координировала усилия разных племен и, вероятно, могла, при необходимости, навязать свою волю.

Но затем, снова по неизвестной причине, конфедерация лишилась единства. Даже если успехи западных римлян в Паннонии были относительно скромными, сам факт, что гунны, жившие к западу от Дуная, были вынуждены отказаться от части своих владений, означает неспособность этого народа объединить свои силы ради общего дела. Когда гунны в Паннонии подверглись нападению, они, должно быть, позвали своих соплеменников с востока на помощь и не получили ее. Не слышали мы и о том, что в последующие пять лет гунны за Дунаем делали попытки вернуть утраченную территорию.

Хотя источников, касающихся истории гуннов в 430-х гг., сравнительно много, не так-то просто реконструировать даже основные события. В 432 г. царем гуннов был Руга. Это, пожалуй, единственная точная дата. В каком году он стал царем, какой территорией правил, в какой степени ее расширил, какие войны вел и когда, кто после 430-х гг. стал его соправителем (если таковой вообще был) – на все эти вопросы давались разные ответы, зачастую очень далекие друг от друга[64]. При таких обстоятельствах даже небольшие крупицы информации должны подвергаться самому тщательному исследованию. Начнем с фрагмента из „Гетики“:

„Этот самый Аттила был рожден от Мундзука, которому приходились братьями Октар и Роас; как рассказывают, они держали власть до Аттилы, хотя и не над всеми теми землями, которыми владел он. После их смерти Аттила наследовал им в гуннском королевстве вместе с братом Бледою“ („Is namque Attila part genitus Mundzuco, cuius fuere germani Octar et Ruas, qui ante Attilam regnum tenuisse narrantur, quamvis non omnino cunctorum quorum ipse. Post quorum obitum cum Bleda germane Hunnorum succesit in regno“).

Иордан, точнее, Кассиодор слегка „ужал“ свой источник. Октар умер около 430 г., Руга несколькими годами позже. Но помимо этой ошибки утверждение настолько точно, что можно только удивляться, как его можно было неправильно интерпретировать. Тем не менее и Бьюри, и Томпсон сделали Мундзука соправителем Октара и Руги[65]. Стиль Иордана небрежный, но, если бы он хотел сказать, что гуннами правили три брата, он бы написал „Mundzuco qui cum germanis Octar et Ruas regnum tenuisse narrantur“. Ни один автор не называет Мундзука царем гуннов. От Приска мы знаем, что был и четвертый брат Оэбарс, который был еще жив в 448 г. Он тоже не являлся соправителем Октара и Руги. Только эти двое были царями. Но прежде чем перейти к обсуждению их предположительно совместного правления, я должен посвятить некоторое время рассказу Сократа о сражении Октара с бургундами.