Красавица и ветеран - Кэти Регнери

– Понятно, – произнесла она, с трудом удержав голос ровным.

– Я знала, что ты поймешь. Ну что, увидимся в среду?

– Разумеется, – ответила она, чувствуя, как раздуваются ее ноздри, а глаза щиплет… от чего? От злости? Есть. От обиды, что ее предали? Не то чтобы она имела право обижаться, но есть. От ревности? Есть. От грусти? Господи, есть.

– Чудесно. Всего хорошего, дорогая.

Мисс Поттс повесила трубку, а Саванна осталась оцепенело сидеть и со стесненно бьющимся в груди сердцем разбираться со своими чувствами. Нет, вы только подумайте. Ашер Ли. Изуродованный, искалеченный Ашер Ли уехал куда-то, чтобы с кем-то перепихнуться, в то время, как она томилась дома и тосковала о нем, представляя, как он сидит в одиночестве в своем особняке на холме и тоже тоскует о ней. Но нет. Ничего подобного. Как выяснилось, она ошибалась. Его расписание оказалось куда более загруженным, чем у нее.

Она не имела права испытывать такую острую сердечную боль, и все же ее сердце болело, подтверждая то неловкое обстоятельство, о котором она подозревала все выходные: Ашер Ли был теперь для нее не просто объектом статьи и не просто другом. За очень короткий срок Ашер Ли стал для ее глупого сердца кем-то бóльшим, и она ненавидела себя за подспудную уверенность в том, что он кинется к ней, стоит ей поманить его пальчиком.

– Саванна, – позвала ее мать. – Обедать!

Она поднялась с качелей и с тяжестью на сердце приготовилась сесть за стол напротив мистера и почти-миссис Гамильтон – сказочно счастливых, тогда как ее собственные мечты о ком-то особенном рассеялись в воздухе, будто дым.

***

Плодотворные вышли выходные, думал Ашер, на максимальной скорости мчась на запад – домой.

Оба приема, в субботу и понедельник, прошли хорошо, и Ашер узнал много нового об имеющихся у него вариантах. Если он решится обзавестись бионической конечностью, то ему понадобится записаться на прием для подгонки протеза и для обучения, и тогда к августу он будет вовсю им пользоваться. Что до его лица, то в области пластического реконструирования появились новые разработки, с помощью которых можно будет получить протез правого уха, созданный на основе размеров и формы левого. Для этого потребуется небольшая операция, во время которой вся вспомогательная ткань будет удалена, а на месте будущего уха закрепят магниты, после чего можно будет приступить к подгонке искусственного уха. Врачи сказали, что ему нужно пройти несколько простых операций, чтобы удалить рубцовую контрактуру и пересадить на поврежденные участки здоровую кожу, а также сгладить линию челюсти силиконовыми имплантами. Ему даже пообещали восстановить нормальную форму правого века.

Еще одна консультация – и можно распланировать на лето и осень все процедуры. Числом, вероятно, от четырех до семи. Новости оказались не настолько плохими, как он ожидал, и, безусловно, дали ему серьезный повод для размышлений.

Что касается ноги, то на этом его везение кончилось. Существовали операции по замене костей, но ведь его кости были целы. Мышцы, сухожилия и кожа – вот, что было серьезно повреждено, поэтому единственное, что ему оставалось – ежедневная восстанавливающая терапия. Ашер пообещал себе заниматься чаще и лучше, чтобы насколько возможно избавиться от хромоты.

А еще он случайно пересекся со своим старым товарищем по Афганистану, так что в итоге ему не пришлось в воскресенье ужинать в одиночестве. Выходит, он задолжал мисс Поттс благодарность, ведь поездка оказалась намного продуктивнее, чем он ожидал, и в понедельник Ашер в самом что ни на есть приподнятом настроении выехал домой в Дэнверс.

А, к черту. Домой к Саванне.

Он думал о ней все выходные. При каждом удобном случае она возвращалась в его сознание, в его сердце, и его чувства к ней росли вместе с готовностью пройти через все, чтобы стать для нее более привлекательным. По правде говоря, без Саванны все эти улучшения были ему ни к чему. Вспоминая о ее теплом, податливом теле, которое в пятницу побывало в его объятьях, он тонул в блаженных фантазиях о том, как целует ее, как проводит языком по изгибу ее шеи, как очерчивает кончиками пальцев чувствительные холмики ее грудей и видит, как ее глаза закрываются от удовольствия.

Однажды это случится, пообещал он себе. И не важно, что тебе придется для этого преодолеть.

Ашер бросил взгляд на часы на приборной доске. Уже половина третьего. Ехать оставалось еще по меньшей мере час, и он с силой нажал на педаль газа, зная, что врата рая откроются перед ним в четыре часа.

Вот почему он чуть не сошел с ума, когда, притормозив в три сорок пять у дверей своего дома, услышал от мисс Поттс, что она отменила сегодняшнее интервью.

– Что вы такое говорите? – прорычал он, остановившись в прихожей, и его сумка, соскользнув с плеча, с глухим стуком упала на мраморный пол.

– Я решила, что вы не успеете вернуться домой вовремя, вот и подумала, зачем бедной девочке попусту тратить время? Ну, вы же увидитесь в среду, так что какая разница?

– Большая. Огромная, и ваше вмешательство мне не нравится.

– А что я? Я просто хотела помочь.

– Что именно вы ей сказали?

– Что вы уехали из города по своим мужским делам.

– По своим мужским… – Ашер вытаращил глаза, и его подбородок дернулся вперед, когда он понял смысл этих слов. – Вы намекнули, что я… что я был…

– Ревность, знаете ли, делает сердца мягче.

– Мисс Поттс, – простонал он. – Ну кто вас просил вмешиваться!

– И это ваше спасибо за помощь? – воскликнула она, после чего, фыркнув, развернулась на пятках и зашагала в сторону кухни.

– Помощь называется! – прокричал Ашер ей вслед.

Он взъерошил волосы, а потом расстройство и разочарование вынудило его сделать нечто, что он не делал почти восемь лет: выйти, сесть в машину и повернуть на дорогу в город.

***

Скарлет пришла с работы пораньше и, усевшись рядом с Саванной на качели, взялась за очередной треклятый свадебный журнал, но Саванна едва улавливала то, что она читала. Время близилось к четырем. И сегодня не будет ни волнительного предвкушения на подъезде к дому Ашера Ли. Ни обмена остроумными репликами. Ни прикосновений его сильной, теплой руки. Ни радужных закатов. Ничего.

Он снился ей всю прошлую ночь. Неповрежденной стороной лица склонялся к ней, чтобы поцеловать, а потом все переменилось, и под ним стала извиваться какая-то обесцвеченная блондинка, пока его идеальная задница сжималась, снова и снова с силой толкаясь вперед. Саванна проснулась, вся дрожа, в поту… и в печали. Увы, но сон не забылся, когда рассвело, и, что самое ужасное, когда наступил день – тоже.