Жены Натана - Мирон Изаксон

Еще один для меня важный вопрос – отношения между Рахелью и Хаггаем. Кажется мне, он шлет ей письма и даже звонит время от времени. Ощущение такое, что они дискутируют о разных взглядах на жизнь. Удивительно, но меня не интересуют ни их письма, ни их беседы.

Рахель пишет свои письма медленно, прибавляет несколько строк и задумывается. Она также вырезает какие-то заметки из газеты, иногда большие статьи и вкладывает их в конверт. Не удивлюсь, если однажды она сообщит, что собирается в новую экскурсию, организованную Хаггаем.

– 30 —

Рахель говорит, что Рина очень ослабела, намекает на тяжелую болезнь, но в детали не вдается: «Думаю, я понадоблюсь ей теперь, как никогда раньше». Не знаю, чем она может помочь Рине, но это резко уменьшит ее внимание к Ярону и ко мне. Вот уже несколько недель я не видел Натана и Рину, почти все время читаю в кресле или прогуливаюсь по селу, играю в футбол с Яроном и готовлю для Натана отчет на основании материала, который приходит ко мне в огромных конвертах из центрального офиса каждый вечер. Узи сообщает, что, вероятно, на следующей неделе должна быть церемония, на которой все соберутся, и мы там, в конце концов, встретимся. Вижу кое-какие приготовления. Привезли скульптуры, небольшую сцену, и в селе царит праздничное настроение. В назначенный час мы движемся вместе с Яроном в сторону сельского стадиона. Рахель ушла раньше с лекарствами Рине. Почти все участники экскурсии и большинство жителей села уже здесь. Узи просит абсолютной тишины, Генри тянет за собой клетку на колесах с тигром. Давно я не видел тигра, но кажется мне, он вовсе не изменился. Вообще, следовало бы узнать, меняются ли животные с возрастом. Появляется Натан, по сторонам которого Рина и Дана. Рина опирается на тонкую трость. Она бледна и сильно похудела. Красавица Дана (в прошлом я мог сказать «Дана, красавица моя») в новом костюме, молчаливо улыбается окружающим ее людям. Последним возникает Хаггай, в тех же шортах, но в нарядной рубахе.

К моему удивлению церемонию открывает Хаггай. Хвалит погоду и говорит, что Натан, наконец, начинает выполнять свои обещания и что «сочетание финансов Натана и моих планов окажут влияние на многих людей». Натан произносит короткую речь, говоря о том, что полностью встал на ноги, но вот заболела Рина, и это также следует пережить. «Пока она больна, я не могу сказать ничего нового. Также не очень ясно мне положение с Даной. Раньше я думал, что это будет весьма интересный треугольник – я, Рина и Дана. Но теперь следует набраться терпения, пока Рина выздоровеет». Дана краснеет от его слов, Рина не выражает никакого беспокойства. Узи разъясняет цель собрания: «Натан принял рекомендации Хаггая и решил освободить тигра. Долгое время он развлекал нас, но теперь в нем нет необходимости. Не волнуйтесь, мы все подготовили для этого: тигр получил все прививки и успокоительные лекарства, и мы уверены, что никому не нанесет никакого ущерба». Я же весьма испуган, приближаюсь к Дане и прошу ее вмешаться. Дана обрадована моим приближением, целует меня в щеку, но просит хранить молчание. «Не время для твоих разговоров».

Генри спрашивает Натана, можно ли начинать. Натан разрешает, Рина усаживается в кресло, принесенное ей из дома. Генри берет цветную веревку, приближается к клетке, шепчет что-то тигру, с гордостью поглядывает на нас. Тигр внутри клетки подходит к нему. Генри удается сквозь прутья привязать к ошейнику тигра веревку. Затем он достает из кармана маленький ключик, открывает клетку, и тигр выходит оттуда с удивляющей всех медлительностью. Хаггай подходит к нему и гладит его по шерсти. Генри спрашивает о чем-то Хаггая, и оба идут, приноравливаясь к походке тигра. Хаггай говорит в рупор, что спустя несколько минут тигр освободится от человеческих рук. Я все еще надеюсь, что это не произойдет, и тигр не будет освобожден. Трудно мне поверить, что Натан может положиться на этого зверя. Хаггай и Генри продолжают вести его, и веревка раскручивается, поражая своей длиной.

Генри ерошит шерсть на голове тигра, который издалека кажется довольно маленьким. Хаггай снова берет в руки рупор: «Не волнуйтесь. Если же вам надо что-то сказать, то лишь сообща, не тратьте эти минуты впустую». Он передает веревку в руки Генри: «Тигр пойдет своим путем, а Генри скоро вернется к нам. И вообще, кому нужен тигр, если есть у нас сильный и точно знающий что делать человек – Генри?» Мне непонятно сказанное Хаггаем, то ли он восхваляет его, то ли унижает. Люди машут тигру, а он равнодушно тянется на веревке за Генри, пока они не исчезают. Натан обращается ко всем: «Развлекайтесь после нескольких напряженных недель. До возвращения Генри у нас есть время: угощайтесь, пейте и ешьте. Все это привезено из города».

Я не оставляю надежды добиться ответа у Даны. Не связано ли освобождение тигра с неожиданной болезнью Рины. Но Ярон тянет меня в наш дом: «Кажется, главное мы уже увидели, – говорит он. – Я хочу побыть с тобой в тишине. Поиграем или поговорим, даже немного отдохнем, если хочешь».

– 31 —

Дважды в день Рахель посещает Рину «побеседовать и подготовиться». Рекомендует различных врачей, занимающихся нетрадиционными методами лечения. Из коротких ее реплик мы с Яроном понимаем, что Хаггай решил бороться с болезнью Рины, посещает всех знакомых в разных местах страны, привозит советы и лекарства. Я бы хотел узнать, чем в это время занимается Дана, но боюсь об этом спрашивать Рахель. Спустя некоторое время Рахель предлагает мне пойти с ней проведать Рину. «Хорошо, что ты наконец предложила мне пойти к ней с тобой», – говорю почти шепотом и тут же жалею, что это сказал. Рахель мельком взглядывает на меня и ничего говорит. Ярон предпочитает не присоединяться к нам, а наверстать учебный материал, который пропустил. Выясняется, что Узи связал его по Интернету со школой до тех пор, пока он не вернется к занятиям.

Мы приближаемся к дому Натана и Рины, и я сразу же вижу изменения в округе. Большинство домов рядом с их домом выстроены заново или, точнее, расширены. Большие рекламы возвещают о местах отдыха, предприятиях, маршрутах верховой езды и площадках для игр. По увеличенным на рекламах чертежам понятно, что здесь будут строиться дома в стиле небольших городков в США. Рахель ведет меня в домик рядом с домом Натана. В нем – новое больничное оборудование и коллектив врачей. Там находится Рина, и мы должны ее сейчас посетить.

Мы получаем разрешение войти в больницу. В палате сидит Дана с газетой в руках. Кажется, занимается разгадкой ребусов и кроссвордов. Вскакивает и почти бежит нам навстречу, гладит мне плечи, обнимает Рахель. Рахель краснеет, как в тот день двадцать лет назад, когда предложила нам пожениться. «Где ты был? – шепчет Дана. – Куда ты исчез? Главное, что ты, в конце концов, появился. Она серьезно больна. – Дана указывает на погруженную в сон Рину. – Неизвестно, выздоровеет ли она вообще». Неожиданно входят оба сына Рины – Шломо и Шахар. Одинаково одетые. Быть может, это школьная форма. Сейчас они учатся недалеко, а не в заграничном интернате. Здороваются с нами, обнимают на миг Дану и направляются к матери. Каждый из них гладит ей руку, достает тетрадь, собираясь читать ей что-то новое из того, что учили в последнее время. Рина просыпается, хочет привести себя в порядок. Дана и Рахель помогают ей. Дана советует ей помыться и поменять одежду: «У тебя гости, и Натан может явиться».

«Прекрасно, Меир, что ты сегодня присоединился к Рахели. Ты понятия не имеешь, какими качествами обладает твоя жена. Только в последние недели я это открыла для себя. Удивительно умна и верна. Благодаря нашим беседам я чувствую себя гораздо сильнее. – Рина говорит это обычным голосом. – Я рада, что вы снова вместе. – Рахель потрясена, а я бормочу нечто несуразное. – Можете сесть рядом, на кровать. Ничего здесь нет, чем можно заразиться. Если бы Натан хоть что-либо подозревал, давно бы уложил меня в одиночную больничную палату. Я думаю, он подозревал тигра в распространении всяческих вирусов, потому от него избавился. Хорошо, что хоть меня он все еще сохраняет, – она слабо смеется. Смех переходит в кашель. – Видели моих сыновей. Сельское окружение благотворно на них влияет. Вместо того, чтобы замерзать в Европе, они наслаждаются здесь. А где Ярон? Могли бы его тоже привести. Может, ты не хотел, Меир, чтобы он видел очень больную женщину?»

Мы сидим около нее на нескольких стульях. Дана спрашивает, не хотим ли мы пить. Рахель говорит, что нет. По словам Даны, Рахель время от времени приносит очень вкусные запеканки. «Даже Натан ест их с удовольствием и говорит, что вообще не мог себе представить кошерную пищу вкусной». Все смеются, а я не отрываю глаз от Рины. «Вероятнее всего, жизнь моя кончилась, – говорит она неожиданно. – Натан не успел исчерпать нашу общую со мной и Даной жизнь, но все остальное идет неплохо. Дети мои устроены, Натан сумел немного похудеть, Дана сумеет отлично за ним ухаживать, а моим именем назовут отдел в музее». Рина приподымается, вздыхает, и все происходящее с нами всеми ужасно.