Загадка старой колокольни - Энид Блайтон

Это был тот самый беззлобно-шутливый треп, который так нравился Барни и которого он нигде больше не слышал. Большинство ребят из бродячих цирковых трупп были грубыми и дерзкими, а взрослые, с которыми он был знаком, не имели привычки к такой простой дружеской болтовне. Барни с наслаждением ловил каждое слово. Как это здорово — быть одной семьей и так хорошо знать друг друга! И как ему повезло, что у него есть такие друзья.

Собаки тоже получили свою порцию еды, а Миранда, сама очистив банан, с наслаждением съела его. Кожуру она бросила на траву.

— Миранда, что за манеры? — строго отчитал ее Барни. — Немедленно подбери. Нельзя оставлять после себя мусор.

Миранда схватила банановую кожуру и, вскочив вместе с ней на плечо Роджера, совершенно неожиданно сунула кожуру ему за воротник. Довольная собой, она ускакала, что-то стрекоча от восторга, как будто смеясь над его возмущенными криками.

Роджер извлек из-за воротника липкую кожуру и положил ее в пакет с мусором, который предполагалось отнести домой и там сжечь.

Жаркий день и обильная еда располагали к отдыху, и, когда время подошло к трем часам, лица ребят сильно покраснели на солнце, за исключением Барни, который и без того был настолько загорелым, что очередная порция ультрафиолетовых лучей была совершенно безопасна для его и без того смуглой физиономии.

— Пора возвращаться, — лениво проговорил Роджер. — Где там наши собаки? Хорошо еще, что кроличьи норы не слишком большие, а то бы они заблудились и навсегда исчезли в этих лабиринтах!

— Они никак не могут понять, что норы для них маловаты, — засмеялась Диана. — Если бы я была кроликом, то сидела-бы в норе не слишком далеко от входа, чтобы видеть черный Чудиков нос, и обхахатывалась бы над его стараниями.

— Возможно, что кролики так и делают, — сказал Снабби. — Я часто ломал голову, почему Чудик становится совершенно чокнутым, когда разрывает кроличьи норы. А теперь понял — это он просто злится на кролика, который сидит там себе преспокойно и ухмыляется.

Собаки наконец вернулись. Их носы были в песке, а языки свисали чуть ли не до земли. Тяжело дыша, они плюхнулись на землю рядом с ребятами.

— Нет уж, вставайте! — скомандовал им Роджер, поднимаясь. — Сейчас идем домой. А по дороге заглянем к Красной Шапочке. Смотри, Чудик, не попадись к волку в пасть!

Они не спеша спустились по длинному склону холма и вошли в лес. Колокольчики теперь стали синее, анемоны уже не танцевали на ветру, а стояли, не шелохнувшись. Было по-настоящему жарко.

— Неплохо было бы сейчас попить, — сказал Роджер. — Если бы у меня был такой же длинный язык, как у собаки, то он болтался бы у меня сейчас до подбородка.

— Вот та тропинка, которая ведет к домику Красной Шапочки, — объявила наконец Диана.

Они свернули на более узкую, уходящую в сторону тропу, прошли по ней еще некоторое время, и вскоре их взглядам открылся неповторимый пейзаж.

— Нет, это правда домик из сказки! — воскликнула Диана, когда они подошли ближе.

Она была права. Древний, покосившийся домишко как будто сошел со страниц сказки. Трубы на крыше были на удивление высокими, а окошки с переплетами в виде ромбов, наоборот, очень маленькими. Окружающая дом невысокая стена почти полностью тонула в колокольчиках.

— В саду есть старый колодец, — заметила Диана. — По-моему, чудное местечко. Надеюсь, старая Красная Шапочка дома!

Глава XVI В ГОСТЯХ У КРАСНОЙ ШАПОЧКИ

Открыв маленькую белую калитку, ребята прошли по выложенной плитками дорожке, ведущей к входной двери. Она была выкрашена голубой краской так же, как и ставни на окнах. Диана постучала.

— Входите! — раздался голос, и Диана открыла дверь.

Перед ней была маленькая комнатка, совершенно квадратной формы. Неровный пол был сделан из камня. У большого очага стояла старая Красная Шапочка, что-то помешивая в маленьком котелке. На сей раз на ней не было красной накидки с капюшоном, и она уже не так сильно напоминала Красную Шапочку из сказки. Накидка висела рядом на гвозде.

Наоми Барлоу взглянула на ребят своими ясными глазами, и ребята с разочарованием отметили, что и глаза ее теперь не кажутся такими уж зелеными. И все же в своем белом переднике, красной шали и с белыми как снег волосами она напоминала какой-то сказочный персонаж.

— Это кто же меня навестил? Гости мисс Ханны? — ласково проговорила она. — Ну, присаживайтесь, я угощу вас домашним печеньем. Жаль, что у меня нет молока, вы, наверное, хотите пить в такой жаркий день? Может, попробуете водички из моего колодца? Она холодная как лед!

Это предложение ребятам понравилось.

— С удовольствием, — сказал Роджер. — А можно, я сам принесу? Там ведь, наверное, есть ведро?

— Да, — кивнула Наоми и тут только заметила на плече у Барни Миранду. — Ах ты, малютка! — проворковала она и, оставив свой котелок, подошла к Барни. — У меня тоже когда-то была обезьянка. Ее, умирающую, оставил цирк, когда приезжал к нам однажды в Ринг о'Беллз, а я взяла ее и выходила. Она прожила со мной много лет.

Старушка принялась суетиться вокруг Миранды, отчего Чудик и Чубик почувствовали укол ревности, но оказалось, что Красная Шапочка умела отлично ладить и с детьми, и с собаками, и с обезьянкой, так что без внимания не остался никто.

Роджер вместе с Барни пошли за водой, взяв с собой большой белый кувшин, который дала им Наоми.

— Какой огромный колодец для такого маленького домика! — удивился Роджер. — И, наверное, глубокий!

Он не ошибся. Колодец был таким глубоким, что воды в нем не было видно. Роджер бросил в него камешек, и прошло несколько секунд, прежде чем послышался всплеск.

— Хороший колодец. И вода наверняка холод-нющая! — сказал он, заглянув вниз. — А по стенам внутри растет мох.

Вместе с Барни они стали аккуратно спускать ведро, пока оно не коснулось воды. Потом, вращая ворот и звеня цепью, вытянули ведро обратно и вылили воду в кувшин.

— Потрогай, — сказал Барни. — Холодная как лед!

Ребята с удовольствием выпили холодной, кристально чистой воды и попробовали домашнее печенье, которым угостила их Наоми. У него был сильный аромат корицы и других специй. Гостеприимная хозяйка положила им немного печенья в пакет.

Ребята попросили ее показать дом.

— Да что тут показывать? — удивилась Наоми- — Три комнатушки, только и всего. Вот это моя кухня и столовая. А это спальня.

Спальня была еще меньше, чем кухня. Увидев каменный пол, ребята подумали, как, должно быть, холодно здесь зимой. Такой же пол был и в кухне — из больших белых каменных плит, местами стертых от времени.

— А это — кладовка, — сказала Наоми, открывая дверь кухни и показывая тесный, размером со шкаф, чулан.

На полках стояли банки с соленьями, вареньем, медом и прочими припасами. В чулане пол был тоже каменный, и даже в жаркий майский день детям показалось, что в нем довольно прохладно.

— Когда я была девочкой, здесь была моя спальня, — объяснила Наоми. — Много лет я спала в этой комнатке. Потом, когда мой отец умер, а вслед за ним и мама, я переделала ее в кладовку. Мать мне рассказывала, что Барлоу жили здесь с давних пор, лет четыреста, не меньше. А после меня, выходит, род Барлоу закончится. Это очень печально.

Домик показался ребятам довольно темным из-за своих маленьких узких окошек. И, вероятно, в нем было слишком холодно зимой из-за каменного пола. Но, как сказала потом Диана, в доме чувствовалась какая-то особая атмосфера. Он был полон тайн и загадок, связанных с далекими событиями ушедших лет.

— Матушка Барлоу, должно быть, тоже там жила, — сказал Снабби, когда они возвращались домой. — Интересно было бы с ней познакомиться. Непонятно, почему старый Доурли все время твердил: «Спросите у матушки Барлоу, спросите у матушки Барлоу». Помните, когда мы хотели узнать, куда ведет подземный ход? Почему именно она должна была знать об этом?

— Наверное, потому, что она им пользовалась и застукала там нашего старичка, — то есть, конечно, тогда он еще стариком не был, — поправился Роджер. — Слушайте, а где мы устроим Барни? Я надеялся, что он пойдет с нами домой, но это, к сожалению, отпадает. Пожалуй, лучше расспросить в деревне, может, кто-нибудь пустит его переночевать.

И они стали спрашивать: сначала в деревенском магазинчике, а потом по адресам, которые им дала его хозяйка. И хотя многие соглашались пустить Барни, никто не хотел брать в дом Миранду. Напрасно Барни и все остальные расхваливали ее, убеждая, что она совершенно безобидная, милая и воспитанная, — все равно никто не соглашался.

— У нее блохи! — говорили одни.

— Она покусает моего малыша, — опасались другие.

— Я вообще обезьян терпеть не могу, — заявляли третьи.

В итоге от незадачливых постояльцев отказались в деревне все. Барни, правда, вопрос ночлега не очень-то волновал. Он привык спать где придется: в фургоне, в палатке, в стогу сена или даже под открытым небом.