Бессмертное сердце - Эльбрус Мяус

За тяжелыми мыслями Медея пересекла две башни, попав в помещение, где обитала Ламия Грилли. Аудитория была большой и напоминала сад: светлые бледно-желтые стены, пол цвета гречишного меда, большое окно, обрамленное легкими шторами, а внутри всего этого великолепия множество цветов и растений, на которых отдыхали бабочки разных цветов и размеров. Садясь на скамью, лекарка рассматривала Главу Земли. У нее был прямой нос, большие холодные голубые, застывшие двумя капельками, глаза, с длинными пушистыми ресницами, открытый лоб, и вьющиеся светлые волосы. Ламия скользнула взглядом по Медее, и девушку передернуло. Вот она! Еще одна армеди Ламия Ночная Пыль. Несмотря на свой молодой и цветущий вид, прекрасное настроение и невесомый голос, Грилли была стара. Ее возраст превышал десяток тысяч лет, и ее изгнали из Ария раньше, чем родилась лекарка.

— Как вы думаете, почему нет одного и того же дара? — нараспев спросила Ламия, разворачиваясь в мягком песочном кресле, когда все ребята расселись.

— Как нет одинаковых глаз, так и нет одинакового дара, — тут же ответила Камилла.

— Да, вы правы. Но я спросила, почему?

— Может, это зависит от генов. Или просто так дары перемешиваются. Вот, например, у отца сила Воздуха, а у матери Воды, а у бабушки вообще что-то неясное на первый взгляд. А затем рождается ребенок и у него что-нибудь экстраординарное, — пояснила Лавар.

На Камиллу тут же оглянулось большинство учащихся: Свирла с легкой завистью и негодованием, Веро с радостью, что подруга, как всегда оказалась на высоте, остальные же с раздражением. Да, она много знала, и для многих чересчур, из-за чего наводило мысли о высокомерии Лавар. Впрочем, она считала по-другому. Медея же вновь посмотрела на Ламию Ночную Пыль. В светлом шелковом одеянии, на левой руке украшение в виде бабочки, на правой два тонких гранатовых браслета, на левой ноге широкий браслет с сапфирами, в волосах и на нижней части одеяния бантики, Грилли выглядела, как принцесса.

— Какое интересное наблюдение, — ответила Ламия. — Как вы думаете, а дар мог не передаваться генами, а быть подарен свыше?

— Я даже не знаю, — Камилла смутилась. Ей немного льстило, что преподаватели считаются с ней. — Скорее всего, может, но в исключительных случаях.

— Да, и в этом вы правы, — Ламия Грилли улыбнулась. — А теперь внимательно смотрите.

На столе лежало обычное перо для письма, из светлого дерева, явно уже потрепанное временем и частым использованием. Преподавательница дисциплины «Дар» закрыла глаза и сосредоточилась. На ее ладонь опустилась легкая голубая бабочка, хрупкая, трепетавшая крылышками. Ламия убрала ладонь, и бабочка слетела на перо, которое мгновенно окаменело.

— О, боже! Это перо из черного агата, — произнес кто-то шепотом.

Медея невольно дернула плечом, смахивая с себя наваждение. Она прекрасно слышала пение голосов, что откликнулись на призыв Грилли. Это же совершенно не имело никакого отношения к Искусствам. Конечно, можно было делать вид, что у преподавательницы такой индивидуальный дар. Чем та и пользовалась.

Наслушавшись хвалебных восхищений, Ламия Ночная Пыль повела лекцию дальше, а затем, когда занятие кончилось, попросила задержаться Медею.

— Приятно познакомиться, — пропела Грилли, когда дверь за последним адептом захлопнулась. Голубые льдинки изучающе бегали по лекарке. Кто бы мог подумать, что девушка встретит именно ее! Рамайтон изредка упоминал об этой женщине, и в голосе обычно спокойного армеди скользило какое-то разочарование. Конечно, он никогда не делился с ней чем-то настолько личным.

— Взаимно, — сухо ответила Медея, не имея никакого желания с ней разговаривать. — Вы собираетесь следить за мной?

— Я? — брови Ламии поползли вверх, и она звонко рассмеялась. — Нет, мне этого не нужно. Разве ты не знаешь, что я бросила Арий и армеди?

— Это известно всем, — подтвердила девушка. — Правда, без подробностей.

В чем заключался проступок Ламии, история благополучно умалчивала. Но вес проступка, видимо, был меньше, чем самой Медеи. Ведь Ночной Пыли не грозил Алеастр, априори смертная казнь. Сейчас лекарка не чувствовала к ней ничего, и дружить, естественно, не рвалась. К тому же армеди вкладывали необычные понятия в слово «дружба».

— Ты довольно странная для армеди, — задумчиво потянула Грилли. — Я ощущаю в тебе тоже, что и в твоем друге. Он здесь хорошо устроился.

— Мы не друзья, — отрезала Медея, начиная раздражаться.

— Ну да, — на лице Ламии проскользнула усмешка. — Впрочем, это не мое дело. Моя цель — следить за бабочками.

В подтверждение ее слов на поднятую руку немедленно опустилась красивая фиолетовая бабочка. Она периодически махала крыльями, словно ей было жарко.

— Вы знаете о Сердце Искусств?

— Конечно, — она кивнула. — Артефакт здесь с начала создания Ламастора. Но, как я и сказала, меня дела армеди больше не касаются. Поэтому я не буду у тебя ничего выяснять. Если понадобиться совет, ты можешь ко мне обратиться.

Древняя армеди замолчала и отвернулась к окну, давая таким образом понять, что разговор окончен. Медея Лунный Веер покинула аудиторию, обдумывая услышанное: доверять этой женщине она не обязана.

Камилла Лавар по праву считалась самым любознательным человеком, которому нужно прочитать все — от корки до корки, поэтому большую часть своей жизни она проводила в библиотеке. Каждая полка, каждый фолиант, каждый свиток, уголок, закуток — все она знала, как свои пять пальцев. Если бы ей предложили переехать жить в библиотеку, то она с радостью бы согласилась. Гном Альф, который считался главным в храме знаний, сносил все ее выходки, разрешая Лавар приходить, когда той хочется.

В полдень в Ламасторе начинался часовой обеденный перерыв, который в этот день Камилла решила провести в библиотеке. Наскоро справившись с едой, Лавар покинула Зал Радуги, вошла в просторное библиотечное помещение и спряталась в самом дальнем и укромном закутке, рядом с Хранилищем. В этой части расположились древние свитки по истории, мифам и сказаниям, которые читать юным колдунам не рекомендовалось. Но ведь, как известно, запретный плод сладок. Камилла и так любила все древнее, да и к тому же терпеть не могла, когда врут, а она чувствовала, что говорят им не все.

Сделать то, что ей очень хотелось, пока не получалось, так как библиотека была наполнена людьми, шумом и ходьбой. Камилле казалось это необычным, будто все сговорились мешать ей. Девушка сидела, оглядывалась по сторонам и для вида читала книгу о чудовищах Восточного Развала, испытывая при этом нетерпение. Это было в ее характере. Лавар часто менялась в настроении, моментально вспыхивая, словно лесной пожар. Посидев еще некоторое время, Камилла не выдержала, поднялась и направилась к заветному стеллажу, надеясь незаметно вытащить свиток, который спрятала накануне.