Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова - Сергей Иванович Валянский

class="p1">Действительно, эти газы окончательно разрушают в войнах то, что нам с детства восхваляли в сказках, т. е. представление о проявлениях героизма. Какой уж тут героизм! Когда воин бросается на вражеские ряды, хотя бы даже на пулемет, и погибает, его провозглашают героем лишь потому, что тут представлялась хоть маленькая возможность уцелеть или способствовать своей гибелью победе. Но кто назовет героем, а не самоубийцей, человека, который бросится в туман ядовитого газа и в нем сейчас же задохнется? Ясно, что война с применением подобных средств теряет последнюю «привлекательность и поэзию».

Однако и это средство едва ли способно уничтожить войны, потому что против ядовитых газов уже придуманы особые респираторы. Все, что здесь достигнуто, — это невозможность употреблять подобное средство в мирное время, при обучении войск, чтобы не отравить всей земной атмосферы.

Одним словом, усовершенствование орудий истребления способно лишь осложнить войны. Прекратить же их может только достижение (ими же самими или другими более гуманными средствами) их двух главных эволюционных задач, о которых я все время только и говорил, т. е. окончательного освобождения человечества от эгоистической энергии и объединения всех земных племен и народов в одном общем сложном целом, абрисы которого рисовались знаменитым полководцам вроде Юлия Цезаря и Наполеона в форме всемирной империи, а великим общественным деятелям вроде Вашингтона — в форме Всемирных Соединенных Штатов.

Какая из этих двух форм будет достигнута в более или менее отдаленном грядущем, покажет только оно само. Мы же, отдельные люди, можем только симпатизировать той или другой из этих форм, в зависимости от нашего личного вкуса, и стараться, как граждане своей страны и дети всего человеческого рода, направлять естественный поток исторических событий в наиболее симпатичное нам русло.

Если мы не желаем новых войн, еще более кровопролитных, чем настоящая, мы должны при окончании войны не только не разрушать уже создавшихся международных союзов, но расширять и укреплять их всеми возможными способами и сделать их более тесными посредством постоянных и обязательных учреждений, достаточно сильных, чтобы проводить свои решения в международную жизнь.

Тогда, быть может, войны и не понадобятся более для дальнейшей психической и гражданской эволюции человечества…

Но это все возможно, конечно, лишь в том случае, если, как я не раз повторял, носители альтруизма уже взяли в нас верх над носителями эгоистической энергии.

Есть ли хоть какие-нибудь указания на это?

Мне кажется, что да и что даже в самых наших войнах мы можем видеть, что перелом в борьбе добра со злом уже совершился в душах множества людей.

Разве вместе с боевыми армиями не мчатся теперь на поля сражений десятки тысяч сестер милосердия? Разве тысячи врачей не доходят до полного изнеможения, перевязывая день и ночь раны не только своих собственных воинов, но и враждебных им? Какое поразительное противоречие в современных войнах среди культурных народов! Одна часть людей наносит без устали раны друг другу, а другая старается их исцелять! И обе эти части не противники друг другу, а прекрасно уживаются вместе!

Точно так же мотивами современных войн являются теперь или прямо освободительные великодушные идеи, или причины национального характера, в которых прежний личный эгоизм заменился эгоизмом национальным, а ведь это уже наполовину альтруизм, т. е. переходная ступень к дальнейшей стадии гражданского развития человеческого рода, единого во всех своих племенах и народах.

Все это показывает, что война на земле уже не играет теперь руководящей эволюционной роли. Она явно еще не достигла своих конечных результатов, но уже освободила к пышному развитию зародыши новых, великодушных чувств в человеческой душе, которые могут совершать дальнейшую эволюцию человечества и без потоков человеческой крови и целого океана страданий.

Боевой клич[2]

(Из незаконченных стихов 1916 года)

На нивах кругом наливается колос,

А издали слышатся звуки войны…

Мне чудится в мире пророческий голос,

Которым и воздух и рощи полны…

«Сражайтесь, сражайтесь, народы Европы!

Бросайтесь в раскрытые сети ловца.

Хватайтесь за ружья, спешите в окопы!

Кричите друг другу: война до конца.

Нас рок неизбежный ведет на расправу

За то, что не сбросили старых цепей.

Вперед же! Под пули! Воспойте во славу

Возлюбленных ваших и мудрых вождей.

Вы будете босы, вы будете голы,

Крапивой покроются ваши поля.

Тибетцы, китайцы, киргизы, монголы

Придут вам на смену… Готова земля!

Они завладеют пустыми местами…

Готовьте дорогу для мирных людей!

Их руки поднимут упавшее знамя

Гражданской свободы и братских идей.

Смелей же! В могилы! На пушечный грохот!

В смертельные лапы кровавой войны! Чу!

В грохоте пушек уж слышится хохот

И клич боевой самого сатаны!»

«РЕВОЛЮЦИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ»[3]

Революция и эволюция[4]

Пронесся короткий, но мощный порыв общественного урагана. Затихли на улицах Петрограда ружейные и пулеметные выстрелы, и поднявшиеся волны бури, налетая одна на другую, перевернули вниз то, что было наверху, и, несомненно, перевернут, откатываясь назад, еще многое.

Проходит все, и нет к нему возврата.

Жизнь мчится вдаль мгновения быстрей…

Очень трудно среди этого вихря событий правильно оценить совершающееся на наших глазах, и можно с уверенностью сказать, что большинство общественных деятелей, которые поспешат или уже поспешили высказать свое мнение о том, куда несет нас теперь ниспровергнувшая все преграды народная стихия, окажутся в положении лжепророков, несмотря на всю свою убежденность и искренность.

Совершившийся теперь государственный переворот вышиб фундамент не только у самодержавия, но рикошетом и у сторонников парламентарной монархии[5], а вслед за тем лишил права на дальнейшее существование и всех тех, кто искренно ждал спасения России от успешного натиска внешнего врага на ее самодержавных угнетателей, которых теперь больше нет.

Нельзя пока сказать с уверенностью, не последует ли за первым ударом землетрясения еще и двух-трех новых. Ведь наша обрушившаяся от собственной гнилости монархия оставила нам, республиканизм, страшно тяжелое наследство. — Умышленно разделяя население на обособленные друг от друга касты, она столетиями ослабляла страну, поселяя в разных слоях общества недоверие друг к другу и взаимную вражду, и потопила наконец все в потоках человеческой крови. Отнимая в продолжение почти трех лет всеразрушающей войны крестьянские руки от