Бродячие псы - Джон Ридли

– Ты Харлин? – спросил Ричи.

– Не-а. Я Даррелл.

– А где Харлин?

– Он на Сторожевом посту.

– Вернется скоро?

– Сомневаюсь. Он мертв. Сторожевой пост – это наше кладбище.

Ричи заржал. «Да пошел ты!» – означал его смех.

– Ты комик? Эй, Тони, этот парень гребаный комик.

– Джо Пископо,[32] – согласился Тони.

– Только мускулатура пожиже да умственных способностей раза в два поменьше, – заметил Ричи и добавил, уже обращаясь к Дарреллу: – Заправь машину, хохмач.

Даррелл нервно хихикнул и вставил «пистолет» в бензобак «таун-кара». Тут же у него за спиной нарисовался Ричи. Даррелла, словно шалью, накрыла огромная тень.

– Мы ищем местечко под названием Сьерра, хохмач, – сказал Ричи, – не знаешь, где это?

– Здесь.

Ричи посмотрел по сторонам.

– Это город? – язвительно спросил он.

– Вроде Нью-Джерси, такая же свалка, – снова вступил Тони.

– Хуже. На свалке иногда можно найти что-нибудь стоящее, а здесь, похоже, кроме мусора, вообще ничего нет, – возразил Ричи.

– Послушайте, – вмешался Даррелл. – Город… он там – вниз по дороге.

– Ты полагаешь, это что-нибудь меняет? – спросил Тони.

– Та же дохлая рыба, только чуть более свежая, – поддержал его Ричи.

Тони поморщился:

– От дохлой рыбы куда меньше вони, чем от этого места.

Даррелл снова захихикал, пытаясь выглядеть «своим парнем», но добился скорее обратного эффекта. Бензобак «таун-кара» тем временем переполнился, бензин стал выливаться на землю и Дарреллу на комбинезон.

– Черт! Дерьмо собачье! – заорал Даррелл. – Я не… уследил.

Ричи достал бумажник, набитый деньгами, отслюнил две купюры и засунул их Дарреллу в карман.

– Если хочешь получить больше, обратись к дяде Джеду[33] – пусть даст тебе еще пару таких же. – Вынув из пачки сигарету, он зажал ее между губами, демонстративно покручивая в пальцах спички. – Слышь, хохмач, просвети меня по одному вопросу: не проезжал ли тут сегодня молодой парень? Не местный, смазливый, с забинтованной рукой?

Даррелл колебался:

– Ну, я… а зачем он тебе?

Ричи покровительственно потрепал его по голове, словно Даррелл только что прочитал стишок на детском утреннике.

– Смотри-ка, хохмач задает вопросы! Теперь он – репортер.

– Питер Дженнингс,[34] мать его! – поддакнул Тони.

Они были хозяевами положения и вели беседу по собственному сценарию. Словно на них снизошло пьянящее вдохновение, когда от спокойствия до безумия один шаг.

Ричи чиркнул спичкой.

У Даррелла задрожали руки.

– Вы не должны… я весь в бензине…

Ричи приблизил горящую спичку к Дарреллу – всего на дюйм, но казалось, что на целую милю, – и завопил, как последняя сука. Спичка погасла. Это придало сучьей выходке Ричи особую патетичность.

Даррелл бросился бежать. Огромная ручища схватила его за плечо и переместила назад.

С видом конструктора ракет, вынужденного объяснять что-то пятилетнему малышу, Ричи устало вздохнул:

– А теперь я снова задам тебе тот же вопрос: молодой, смазливый парень с забинтованной рукой – ты видел его?

Даррелл интенсивно закивал: вверх-вниз, вверх-вниз. Будь его голова чуть тяжелее, и шея бы не выдержала.

– Приехал сегодня утром. Отправился в город, вернулся, затем опять ушел в город. – И хотя Даррелл не продал Джона сразу, последний его выстрел угодил в «яблочко»: – Он все еще здесь.

– Откуда знаешь?

– Это его машина. – Даррелл кивком указал на «мустанг». – Значит, он в городе.

– А может, он подался куда-нибудь пешком?

– Через пустыню? В такой день, как сегодня? Ты рех… – Даррелл думал о Ричи лучше.

Ричи отпустил плечо Даррелла. Достал еще одну купюру и засунул ее туда же, куда и первые две.

– Сила есть, ума не надо, – самокритично заметил он.

Даррелл снова закивал, не менее интенсивно, чем прежде. Даже он понимал, что с таким громилой связываться не стоит.

«Таун-кар» немного осел, когда Ричи плюхнулся на сиденье. Даррелл наклонился к окошку:

– Этот парень, которого вы ищете… вы собираетесь… устроить ему неприятности?

– Слишком много вопросов, – откликнулся Ричи.

– Он пишет книгу, – пошутил Тони.

– Запомни раз и навсегда: не суй свой нос, куда не следует, не пытайся узнать то, что тебя не касается, и не задавай лишних вопросов.

– Это понятно, но только он задолжал мне деньги. Если с ним что-то случится, я их уже не получу.

Стекло скользнуло вверх, а Даррелл так и остался стоять в подобострастно согнутой позе.

– Чертов Стюарт! Ты покойник! – злорадно хохотнул Ричи.

Джон подошел к билетной кассе небольшой автобусной станции очень неуверенно, и на то были причины. Он сомневался, что из его затеи что-нибудь получится. В Сьерре никогда не знаешь, чего ждать.

– Могу я помочь вам, сэр? – спросил клерк. Спросил так спокойно и естественно, что захотелось блевануть.

– Мне нужен билет, – с отчаянием в голосе сказал Джон.

– Куда?

– Отсюда.

– А нельзя ли поточнее?

– Я… – Джон задумался. Куда угодно, лишь бы подальше. Туда, где безопасно. Где он сможет спрятаться. – В Мексику. Есть автобус, идущий в Мексику? Это именно то, что мне нужно.

– А какой город в Мексике…

– Все равно, – не дав клерку договорить, выпалил Джон. – Главное, убраться отсюда.

Клерк принялся листать расписание, краем глаза наблюдая за Джоном.

– Ближайший автобус на Мексику через два часа. Делает пару остановок, обе уже по ту сторону границы.

– Сколько стоит билет?

– Только туда или туда и обратно?

Преодолевая спазм в горле, Джон усмехнулся и прохрипел:

– Только туда.

Клерк снова уткнулся в бумаги.

– Тридцать долларов, – наконец сказал он.

Джон вынул из кармана все имевшиеся у него деньги. Двадцать семь долларов. Порывшись в другом кармане, нашел еще две монетки по двадцать пять центов. Он протянул мятые купюры и мелочь клерку и с отчаянием в голосе пробормотал:

– У меня только двадцать семь пятьдесят. Больше нет.

– Извините, сэр, билет стоит тридцать долларов.

– Я купил пиво… – Джон запнулся. Мысли хаотично метались в его голове, как бабочки, стремящиеся не попасть в сачок. – Я купил пиво. Заплатил два пятьдесят. Я купил пиво, если бы не это, у меня была бы нужная сумма.

Клерк постарался вложить в свой ответ все сочувствие, на какое он был способен:

– Я понимаю, сэр, извините, но билет стоит тридцать долларов.

Джон переминался с ноги на ногу у билетной кассы:

– Вот так всегда! – Он взмахнул кулаком, в котором были зажаты двадцать семь с половиной долларов. – Я просто хотел уехать отсюда, и все. – Удрученно покачав головой, он засунул деньги в карман.

Клерку нечего было сказать, и он промолчал.

Джон повернулся к кассе спиной, как-то сразу ссутулился и медленно побрел прочь. Не пройдя и нескольких футов, он вдруг остановился и бегом вернулся назад. Схватив клерка за рубашку, Джон притянул его к себе:

– Пожалуйста, вы не понимаете. Мне необходимо уехать. Они меня найдут и убьют, слышите, вы?! Они собираются убить меня! – Глаза Джона вылезали из орбит, взгляд был дикий и безумный, как у бешеной собаки – встретишь такую на улице, пристрелишь не задумываясь. – Если я не куплю билет, то сделаю что-нибудь ужасное! Я никому не желаю зла! Но мне нужно уехать! – Чуть не плача, он повторил: – Мне нужно уехать.

Клерк попробовал освободиться.

– Сэр, пожалуйста, успокойтесь, хорошо? Я добавлю два пятьдесят и дам вам билет. Только успокойтесь…

Джон отпустил его.

Казалось, что все вокруг словно увеличилось в размерах, таким маленьким и никчемным он ощущал себя, переживая свой позор.

Клерк торопливо заполнил билет – дикий взгляд человека, стоящего напротив, внушал ему ужас.

– Возьмите. – Он подтолкнул билет вперед опасаясь протягивать руку. – Автобус два двадцать три. Отправляется через два часа.

Джон взял билет и положил на его место двадцать семь долларов пятьдесят центов.

– Простите меня, ради бога. Это все… жара, – жалким извиняющимся голосом сказал он.

Клерк холодно посмотрел на него, стараясь скрыть свой испуг.

Джон направился к двери. Сделав несколько шагов, обернулся.

На билетной кассе красовалась табличка: «ЗАКРЫТО».

Ричи и Тони подъехали к небольшой закусочной на стоянке грузовиков. Обычный фаст-фуд, ничего примечательного. Кроме Фло и повара, внутри никого не было. Они взгромоздились на высокие табуреты у стойки бара. И хотя одно место между ними оставалось свободным, плечи у обоих были настолько широкие, что соприкасались – между ними не прошел бы даже лист бумаги.