Прощай, Америка! - Александр Золотько

Движение перекрыл танк.

Каким-то образом механик-водитель умудрился поставить машину поперек дороги и сорвать гусеницу. Теперь танкисты копошились возле танка: гремела кувалда, кто-то доходчиво объяснял кому-то, что таким мудакам даже велосипед доверять нельзя – в общем, процесс шел, но быстрого решения проблемы не обещал.

Лукаш вышел из джипа.

– В машину! – донеслось от блокпоста.

– Ага, – сказал Лукаш по-русски. – Сейчас. Как только – так сразу.

– Стрелять буду! – предупредили от блокпоста, и бэтээр развернул башню. – Из машины не выходить.

Прошло всего несколько часов, а настроение у бойцов сильно изменилось. Боеготовность растет, нервы не железные… Лукаш вернулся за руль.

– Тебя здесь больше не любят? – поинтересовался с сочувствием в голосе Джонни. – Ты забыл сигареты. Может, поэтому тебя разлюбили?

– Тут сейчас могут так дать прикурить… – сказал Лукаш и осторожно потрогал повязку на ране.

Вход и выход от сквозного ранения снова начали болеть, налились огнем и пульсировали. Сколько здесь придется стоять – непонятно, а потом нужно будет решать, куда ехать в первую очередь. К Петровичу завезти вещи незабвенного Олега Даниловича Колоухина, а потом уже в госпиталь или к посольскому лекарю, или можно сначала в госпиталь, сдать покойника, получить новую перевязку и пару уколов, а потом уж…

От блокпоста к машине подошли двое солдат. Очень серьезные ребята, двигались вдоль ограждений пандуса, так, чтобы не перекрыть собой линию огня с бэтээра, один осторожно приблизился к джипу, а второй, держа Лукаша и Джонни на прицеле, стоял так, чтобы в случае чего не зацепить напарника.

Совсем другое дело, одобрил Лукаш. Нонешние не то, что давешние. Не вовремя только.

– Документы! – сказал солдат и протянул левую руку к открытому окну. Правую он с рукояти автомата не снял. И автомат на предохранитель не поставил.

Лукаш, стараясь не заслонять от солдата Джонни, достал из кармана свое удостоверение. Взял документы у федерала и тоже отдал солдату. На бронежилете солдата белым было написано «Жека» и желтой краской намалеван смайлик. Но сам солдат не улыбался, был сосредоточен и даже будто сердит.

– Я только утром выезжал, – сказал Лукаш.

– Ага, – не отрывая глаз от документов, кивнул солдат.

– Журналист. Российское информационное агентство…

– Я вижу, – сказал солдат и сличил внешность Лукаша с фотографией. Потом перевел взгляд на Джонни.

– А это… – начал Лукаш, но солдат его прервал и вежливо, на чистом английском, попросил Джонни представиться.

Джонни назвал себя и свою должность.

– Хорошо, – сказал солдат.

Сейчас он попросит выйти из машины и открыть багажник. И вот тут начнутся проблемы с неприятностями. Лукаш станет выбираться из джипа, а «глок» по закону подлости возьмет да и выпадет… А разрешения на ношение оружия у журналиста нет, а если от удара о бетон пистолет вдруг пальнет… «глок» машинка приличная, к самопроизвольной стрельбе не склонная, но тут возьмет и сделает исключение. Пистолет выстрелит, солдат от неожиданности шарахнется, споткнется и упадет, его напарник подумает, что стреляли из машины и не просто так шутки или озорства ради, а вовсе даже на поражение, и нажмет солдатик на спуск своего автомата, а пулеметчик с бэтээра ничего даже думать не станет, отреагирует на предполагаемую перестрелку самым непосредственным образом…

«А это уже нервы и усталость, – подумал Лукаш. – Нехорошо себя так накручивать. Нужно работать. Звонить Петровичу пока не стоит, нужно действовать аккуратнее».

Как там говорил утром сержант? Кто тут у них на чеке за главного был? Лейтенант Великих, мать его.

– Слышь, боец, – сказал Лукаш быстро, чтобы не дать солдату времени на приказ. – Лейтенант Великих сейчас на посту? Не сменился?

– Нет, не сменился, – ответил солдат. – А вы знаете лейтенанта?

– А ты не мог бы его вызвать? – Лукаш постучал костяшками пальцев по стойке кабины. – На пару слов. Тебя, я понимаю, Евгением зовут?

– Ну… – чуть удивленно сказал солдат.

– У тебя на бронике написано, – указал пальцем Лукаш. – Никаких чудес, только профессиональная журналистская наблюдательность.

Солдат расплылся в улыбке и стал похож на смайлик со своего бронежилета.

– Позови лейтенанта, – попросил Лукаш.

– Серый! – крикнул Жека напарнику. – Вызови лейтенанта.

Серый свистнул громко и пронзительно. Два коротких – сигнализация, судя по всему, тут отработана. Через минуту из-за бетонных блоков вышел лейтенант Великих.

Как положено человеку с такой фамилией, лейтенант был невысок и худощав. Не прыщ какой-нибудь, очень ладный и ловко сбитый парень, но ростом в метр семьдесят и весом килограммов в восемьдесят с бронежилетом и ботинками.

– Вот, товарищ лейтенант, лично вас требует! Журналист. – Жека протянул лейтенанту документы Лукаша.

– Требует? – радостно удивился лейтенант и посмотрел в удостоверение. – Господин Лукаш, Михаил Александрович, требует лично меня для разговора?

– Не-не-не-не!.. – торопливо выдал Лукаш, понимая, что лейтенант может решить, что кто-то тут качает права и этого кого-то нужно немного поучить. – Никто никого не требует. Просто просил позвать. Когда я утром ехал, познакомиться не удалось, вы были… э-э… заняты, я общался с сержантом. Такой светлый, с конопушками и голубыми глазами. Имени он своего мне не сказал, мы перекурили по-быстрому, и я поехал.

– Сержант Быстров, – лейтенант как-то напрягся, мельком глянул на Жеку, а тот отвернулся. – Коля Быстров.

– Может, и Быстров, – кивнул Лукаш. – Он говорил, что у вас тут с куревом проблема… я обещал закинуть еще сигарет. Вот…

Лукаш обернулся, потянулся правой рукой к своей сумке и осторожно, чтобы не уронить винтовку, лежащую на сумке, достал сигаретный блок.

– Вот, передайте ему… Он сменяться собирался, если уже ушел, тогда ребятам раздайте…

Лейтенант взял сигареты, покрутил блок в руке.

– Вы не думайте, это не взятка. Он меня выручил сегодня здорово, если бы не помог, то я бы не поспел к конвою, а мое начальство…

– Сержант Быстров погиб, – глухим голосом произнес лейтенант.

– Как – погиб? – опешил Лукаш. – Он же утром еще…

Черт-черт-черт-черт, мысленно выругался Лукаш. Сколько раз слышал от других вот это самое удивленное «Как погиб?», слышал и раздраженно думал, что человек весь мир склонен судить по себе, оценивать по своему отношению к происходящему. Сам не видел – значит, не было. Если вот только утром трепался с приятелем, то обеспечено приятелю бессмертие до следующей встречи…

– Он же утром смениться должен был… – заставил себя закончить фразу Лукаш.

Не с первого раза получилось, пришлось проглотить комок, вставший вдруг в горле.

– Вот так и погиб, – буркнул лейтенант, запрокидывая лицо к потемневшему небу. – Вот тут погиб, перед чеком.

Лукаш медленно вышел из машины. Только сейчас он почувствовал, насколько воздух пропитан гарью. И еще, что сладковатый запах – это горелое мясо. Будто шашлык забыли на мангале.

Танкисты гремели кувалдой и ругались. Жека отошел от машины и присел на край парапета.

– Как же так? – растерянно спросил Лукаш. – Что случилось?

– А черт его знает, что случилось, – тихо сказал лейтенант. – Машины стояли в очереди на проверку. Как раз досмотровая группа… В общем, только-только парни должны были сменить Быстрова, как вдруг одна машина взорвалась. Пятая или шестая от блокпоста.

Была машина заминирована или, как потом предположил кто-то, по ней ударил ракетой беспилотник, но взрыв разворотил «Шевроле», разорвал в клочья и разбросал огненные ошметки на стоящие поблизости автомобили. Началась паника, люди кричали, машины пытались развернуться, но сталкивались, сцеплялись бамперами и открытыми дверцами.

На «Форде» с багажником на крыше загорелись какие-то мешки. Ничего взрывоопасного, но занялось разом, как хорошо высушенный хворост. Люди бросали автомобили и бежали прочь, солдаты с блокпоста ничего не могли поделать, машины, стоявшие в самом конце очереди, перед въездом на эстакаду, разъезжались в разные стороны, люди кричали, тащили, кто детей, кто какие-то чемоданы из багажников…

Парня в загоревшейся одежде повалили на бетон и обдали струей из автомобильного огнетушителя. Несколько человек лежали между машинами, один или два неподвижно, кто-то пытался встать, а пожилая женщина кричала, зажимая рану на бедре. Кровь текла обильно, видно, осколок перебил артерию. Через несколько секунд женщина замолчала.

– Раненых вытащить, – приказал лейтенант. – Сюда, за чек.

Парни бросились к пострадавшим, и тут кто-то заметил, что в «Форде» с загоревшимися тюками на крыше остались люди. Женщина на водительском месте сидела неподвижно, уронив окровавленную голову на руль, какая-то железка, похоже, пробила стекло в дверце и висок, а на заднем сиденье кричали дети.