Музыка ночи - Лидия Джойс

Он задохнулся от нахлынувшего ощущения и посмотрел на ее лицо, белевшее в темноте, с огромными чашами темных глаз, почувствовав, как они вбирают его душу. Он должен покончить с этим немедленно, пока совсем не забыл, почему он привез ее сюда.

Он сделал толчок, потом снова и снова, удары стали равномерными, однако ни поцеловать ее, ни прикоснуться к ней он не посмел. Она сама притянула его к себе, и он потерял всякое самообладание.

Женщина не издала ни звука, единственным ответом были ее пальцы, вцепившиеся ему в волосы. Эта немая страсть должна была оттолкнуть его, но лишь еще сильнее распалила. Она пыталась отгородиться от него немотой и неподвижностью, пыталась держать его за ними, однако Себастьян знал, что это уже не подействует. Он хотел, он должен был преодолеть ее противостояние.

Он усилил осаду, используя губы, язык, зубы, руки, все, чему научился за годы разврата. Ее тело напряглось, дыхание участилось, но она по-прежнему не двигалась. Себастьян в расстройстве ущипнул пальцами сосок, и она вдруг простонала. Руки притянули его голову к ее рту, ее тело качалось в такт с ним, она издавала подавленные, невнятные звуки, походившие больше на грусть и боль, чем на удовольствие. Потом она выгнулась с рыдающим криком, ее внутренние мышцы сжали его плоть, и он кончил без всякого предупреждения и самоконтроля.

Его опалил жар. Исходящий от нее, пылавший у него внутри, сделавший его слепым и глухим ко всему, кроме этого огня и невнятных звуков женщины под ним.

Постепенно ощущения шли на убыль, возвращалось здравомыслие. Когда он встал с софы, холодный воздух быстро охладил жар его страсти.

«Помни, кто она, – сказал он себе. – Помни, что она сделала».

Сара просто лежала, неподвижная, как труп, бледная, как спящая красавица. Глаза были не видны под тенью бровей, но Себастьян чувствовал, как они следят за ним, словно владеют некоей частью его. Он вдруг отвернулся и, найдя белое пятно своей рубашки, надел ее.

– Что было не так? – спросил он, желая, чтобы Сара отвергла свое удовольствие, разрушила хрупкое ощущение связи.

– Ничего, – спокойно произнесла она. Стиснув зубы, он застегнул рубашку. Что не так с ним? Он хотел ее больше прежнего и был почти встревожен, что она хочет его.

– Я в этом сомневаюсь.

– Почему вы не хотите мне верить? – Тихие слова не содержали упрека, но они подействовали на него больше, чем любой крик. – Я знаю, что вы не можете сомневаться. После этого.

– Откуда вы можете знать? – Он слишком поздно осознал, что его слова равносильны признанию, к тому же совершенно ребяческому.

Повернувшись спиной, Мавр надел брюки, пока Сара переживала бурю эмоций. Все было по-другому, так необычно, так замечательно… Она не знала, что именно чувствует и почему, явным было только облегчение, настолько сильное, что ей хотелось плакать.

Ее душа была полна странным умиротворением. Каждая из прежних встреч оставляла у нее ощущение вины, страха или ужаса, что она не настолько женщина, чтобы быть даже обыкновенной проституткой. Теперь, когда Сара не думала о своей неполноценности, у нее сложилось впечатление, что именно партнер пристыжен, испытывая те же самые чувства.

– Почему вы решили соблазнить меня?

– А вы сожалеете об этом? – ответил Мавр вопросом на вопрос, слишком быстро и напряженно.

– Разве я выгляжу сожалеющей? – Она засмеялась, поняв, как нелеп этот вопрос в темноте, и поправилась: – Разве в моем голосе звучит сожаление?

– Нет.

– Значит, у меня правдивый голос. Я не сожалею. Он стоял на фоне окна, его силуэт возвышался над ней, и все же Сара чувствовала себя могущественной, словно держала в своих руках часть его и он боялся ее вырвать, опасаясь, как бы она это не разбила.

– Вы пытаетесь сменить тему. Почему я?

– Когда я впервые увидел вас…

– Не лгите мне, – прервала Сара, чувствуя фальшь в его пылких словах. Все ее подозрения ожили вновь. – Я не красавица, чтобы вселить в мужчину страсть. Если бы вы могли увидеть меня, то я не была бы сейчас здесь.

– Уверяю вас…

– Это все, чего вы хотели от меня? – Он промолчал. – Если вы не отвечаете, тогда я сама постараюсь угадать. Наиболее вероятное предположение – это доступ к леди Анне. Вы послали ей цветы ночью, когда пригласили меня на маскарад, и на следующий день передали ей письмо. Я лишь предлог, чтобы добиться ее прекрасного общества и богатого приданого? – И даже несмотря на это, она думала, что его страсть к ней была настоящей.

– Сара, – твердо произнес Мавр, садясь рядом на софу. – Обещаю вам, завтра ночью вы узнаете всю правду.

Наконец-то. Она принудила себя забыть приятное облегчение.

– Почему завтра? В чем дело? Почему вы опять собираетесь увидеться со мной? Если вы действительно хотели меня… вы уже получили желаемое, и нет причин встречаться снова. А если вы хотите чего-то еще, не разумнее ли сказать мне об этом сейчас, пока я наиболее склонна думать о вас доброжелательно?

Мавр поднялся с софы.

– Если это доброжелательность, то я боюсь увидеть вашу недоброжелательность. – Он смотрел на нее сверху вниз, и, даже не видя его глаз, она чувствовала тяжесть его взгляда. – Почему вы расспрашиваете меня? Это же вы хотите спрятаться за масками и темнотой. Зачем вы теперь разрушаете тайну?

– Не знаю, – тихо сказала она. – Я стараюсь притворяться, но я не могу забыть, что иллюзия – это не реальность. Все это ужасно запутанно. Ночь для меня – просто иллюзия, а она все время оказывается только сном, и я хочу ее разрушить.

– Почему бы просто не жить в данную минуту?

– Потому что минута – ложь. Я не могу верить, я не хочу верить… – Она умолкла, осознав, что начала повышать голос. – Мне хочется украсть нечто приятное для воспоминаний. Но я не желаю обманывать себя.

– А вы когда-нибудь обманывались? – уже с любопытством спросил он, поскольку они сменили опасную для него тему.

– В этом отношении? – Сара махнула рукой, подразумевая все, что между ними произошло. – Нет, конечно. Такого рода обстоятельство само по себе обманчиво, чтобы вселять какие-то надежды. Мечты вселяет отчаявшимся людям благополучие.

Он вдруг опять сел рядом, не касаясь ее, но все же близко, так что она могла чувствовать жар его тела него взгляд, мягкий, как ласка. Она подавила дрожь.

– Возможно, отчаявшийся сам внушает себе мечты, – пробормотал он.

Сара покачала головой.

– Вам не требуются мечты, чтобы наполнить свой желудок, если у вас есть деньги, чтобы исполнить более приятные желания.

– Мечтают не только о еде. Не говорите мне, что вы приехали сюда потому, что ваш работодатель вас не кормил.

Вспомнив о леди Меррил, она почувствовала угрызения совести и заставила себя вернуться к первоначальной теме разговора.