Искушение ночи - Лидия Джойс

Лидия Джойс

Искушение ночи

Рейберн-Корт

18 сентября 1864 года

«Дорогая леди Виктория!

Ваше послание огорчило меня, ведь вряд ли оно способно изменить положение дел. Ваш брат задолжал мне определенную сумму, и если не может вернуть ее, пусть этим займется закон. Весьма сожалею, что вынужден причинить неприятности вашей семье, но иного выхода не вижу.

Однако если желаете обсудить это дело со мной, буду ждать вас в Рейберн-Корте 27-го числа сего месяца. Возможно, вместе мы найдем приемлемый выход из создавшейся ситуации.

Остаюсь вашим преданным слугой et cetera.

Байрон Рейберн».

Глава 1

Леди Виктория Уэйкфилд еще издалека заметила Рейберн-Корт из окна почтовой кареты. И пока они ехали, не сводила с него глаз. Лишенный какого бы то ни было изящества, приземистый замок, с зубчатыми, как пила, стенами, беспорядочно разбросанными башнями и шпилями, устремленными в серое небо, по мере приближения казался все более безобразным.

– Просто не верится, что здесь живет герцог, – заметила Дайер, словно прочитав мысли Виктории.

– Лучшего места для него не сыскать, – с сарказмом заметила Виктория.

Она ехала из Бристоля в Лидс поездом, затем пять часов тряслась в почтовой карете – и буквально кипела от ярости.

В ридикюле лежало послание герцога, безапелляционным тоном он предлагал ей прибыть в Рейберн-Корт. Она бы, конечно, не поехала, но мысль о позоре, который неизбежно падет на семью, заставила ее решиться на этот шаг. Она уложила вещи и, известив герцога о своем приезде, отправилась на Бристольский вокзал, не обращая внимания на протесты, сетования и притворные обмороки матери.

Виктория не знала, даст ли ее встреча с герцогом позитивный результат, не потратит ли она напрасно время. И все же где-то в глубине души теплилась надежда, что ей удастся убедить герцога поступить разумно. Говорили, что герцог загадочная личность, он пренебрегает условностями и в обществе его не принимают. Виктория не сомневалась, что Уэйкфилды вполне способны пережить позор, вызванный несостоятельностью Джека как должника, однако мысль о неизбежных слухах и двусмысленных улыбках, которые будут преследовать их многие годы, заставила ее пуститься в путь. Слишком дорого она заплатила за респектабельность, чтобы лишиться ее из-за беспутного брата.

Они подъехали к домику привратника. Ставней на окнах не было, их закрывал разросшийся плющ. Карета остановилась, возница открыл дверцу и помог дамам сойти. Он не спросил, какой багаж принадлежит им – они были в карете одни после того, как в Рейберн-Корт, в полумиле отсюда, сошел фермер с женой. Возница снял с крыши окованный медью сундук и чемодан, принял чаевые от Дайер и снова вскочил в карету, не проронив ни слова.

Карета, дребезжа, уехала, Дайер резко втянула воздух, и Виктория, обернувшись, увидела согбенного морщинистого старика, выглядывавшего из двери домика.

– Леди Виктория? – осведомился старик.

Виктория слегка улыбнулась, видя его растерянность. На ней было платье из дорогой черной тафты, но строгость покроя и отсутствие украшений делали его похожим на простое платье служанки. Вот уже пятнадцать лет ее гардероб отличался строгостью, сначала из-за мучений, связанных со взрослением, потом из-за отвращения к себе, а теперь отчасти по привычке, отчасти от ощущения безопасности, которое давала ей подобная манера одеваться.

– Да, – сказала Виктория привратнику. – Это я.

– Его светлость ждет вас, миледи. Вечером вернется Грегори и принесет ваши вещи.

– Как же мы туда попадем? – Виктория выгнула бровь и кивнула на аллею длиной в полмили, идущую вверх по склону.

Привратник хрипло рассмеялся и зашелся кашлем. Потом наконец успокоился и прокаркал:

– Своими ногами! – И исчез в домике, захлопнув дверь у них перед носом.

Засов опустился, и грохот эхом прокатился среди известняковых холмов.

Виктория и Дайер обменялись взглядами. Поскольку выбора не было, Виктория подобрала юбки и начала подниматься вверх. Один раз обернулась, чтобы убедиться, что ее дородная камеристка не отстает, и увидела скрюченную фигуру привратника, который торопливо затаскивал в дом их вещи.

Грянул гром. Тяжелая капля упала Виктории на нос, порыв ветра подхватил ее юбки и прижал к ногам. Придерживая шляпку, Виктория ускорила шаги, стремясь добраться до дома прежде, чем начнется гроза.

Дайер запыхалась, поспевая за госпожой. Дождь все усиливался. Мало ей неприятностей от этого чертова герцога, так теперь еще и платье будет испорчено. И за что ей такое наказание, сокрушалась Виктория.

До дверей они добрались в тот момент, когда в очередной раз грянул гром и разверзлись хляби небесные, обрушив на землю потоки воды. Виктория не стала стучать. Рывком опустила железную рукоять и, нажав плечом на ветхую дверь, едва не ввалилась внутрь. Дайер вошла следом, убирая с глаз намокшие пряди.

Сильный порыв ветра широко распахнул дверь, и в дом хлынули струи дождя. Виктория захлопнула ее и ощутила дрожь во всем теле. Она хотела обрушиться с проклятиями на непогоду, но что-то остановило ее. В душу закрался суеверный страх.

Виктория повернулась и вздрогнула, увидев менее чем в двух ярдах от себя пухлую пожилую женщину.

– Прошу прощения, – произнесла Виктория со всем достоинством, на которое была способна в данный момент.

– Леди Виктория? – Женщина улыбнулась, и на ее лице появилась сеточка мелких морщин. При свете свечи, которую держала в руке, она внимательно разглядывала гостью.

– Да, это я.

– Его светлость не ожидал вас так скоро... не раньше чем Грегори вернется вечером с каретой. Как же вы сюда добрались? – Служанка покачала головой, беря у Виктории и Дайер насквозь промокшие накидки. – Подумать только! Пешком в такую непогоду...

Виктория через силу улыбнулась:– Уверяю вас, сударыня, у нас не было другого выхода. Этот привратник... – Она замолчала в поисках не очень резкого слова.

Служанка покачала головой и прищелкнула языком.

– Дурачок этот Сайлас. Опять взялся за старое. Побудьте здесь, милочка, я сию же минуту вернусь.

Женщина удалилась.

Виктория обвела взглядом просторный, неосвещенный зал. Сквозь окна со средниками с трудом проникал свет, рамы дрожали от ударов грома. Ветхие гобелены бились, словно живые, на сквозняке, на потолке трепетала паутина.

– Что за дом, миледи! У меня мурашки по спине бегают, ей-богу! – прошептала Дайер.