Иметь и не иметь - Эрнест Хемингуэй

– Слушай, Фредди, – сказал он. – Мне нужно две бутылки.

– Чего?

– Бакарди.

– Ладно.

– Только откупорь их. Ты ведь знаешь, я зафрахтовал твою лодку, чтобы перевезти компанию кубинцев.

– Да, ты говорил.

– Я не знаю, когда они поедут. Может быть, сегодня вечером. Мне еще не дали знать.

– Лодка может выйти когда угодно. Сегодня ночь будет тихая, ехать хорошо.

– Они как будто хотели сегодня выехать на рыбную ловлю.

– На борту есть снасть, если ее еще не утащили пеликаны.

– Нет, она там.

– Ну что ж, счастливого пути, – сказал Фредди.

– Спасибо. Вот что, дай мне еще бутылку.

– Чего?

– Виски.

– Ты, кажется, пьешь бакарди?

– Это я буду пить, если замерзну ночью в море.

– Будешь идти все время при попутном ветре, – сказал Фредди. – Я бы сам охотно пошел в рейс в такую ночь.

– Да, ночь должна быть хорошая. Так дашь мне еще бутылку?

Тут вошли высокий турист и его жена.

– Да ведь это же мой красавец, – сказала она и уселась на табурет рядом с Гарри. Он оглянулся на нее и встал.

– Я еще зайду, Фредди, – сказал он. – Пойду на пристань, может, мои рыболовы хотят выехать.

– Не уходите, – сказала жена. – Пожалуйста, не уходите.

– Не валяй дурака, – сказал ей Гарри и вышел из бара.

Ричард Гордон шел по улице, направляясь к большой зимней вилле Брэдли. Он рассчитывал, что миссис Брэдли сейчас одна. Наверно, она сейчас одна. Миссис Брэдли коллекционировала писателей, точно так же, как она коллекционировала их книги, но Ричард Гордон еще не знал этого. Его жена в это время шла берегом домой. Она так и не встретила Джона Мак-Уолси. Может быть, она увидит его из окна, когда он пройдет мимо ее дома.

Глава восемнадцатая

Элберт был уже на лодке, и баки были наполнены бензином.

– Я запущу мотор и проверю те два цилиндра, – сказал Гарри. – Ты уложил провизию?

– Да.

– Так приготовь наживку.

– Ты хочешь крупную наживку?

– Крупную. Для тарпона.

Элберт на корме готовил наживку, а Гарри у штурвала разогревал мотор, как вдруг на берегу что-то бахнуло, как будто лопнула автомобильная шина. Он оглянулся и увидел, как из банка выбежал человек. В руке у него был револьвер. Он бежал по улице, пока не скрылся из виду. Выбежали еще двое с револьверами и кожаными портфелями и побежали в том же направлении. Гарри оглянулся на Элберта, занятого наживкой. Четвертый, тот рослый широколицый кубинец, который говорил с ним в баре, показался в дверях банка с томпсоновским автоматом в руках, и когда он начал пятиться от двери, в банке протяжно и надрывно завыла сирена, и Гарри увидел, как дуло автомата задергалось, скок-скок, и услышал боп-боп-боп-боп, дробное и глухое среди воя сирены. Человек повернулся и побежал, выстрелив еще раз в дверь банка, и когда Элберт, вскочив, закричал: «Господи, банк грабят! Господи, что нам делать!» – Гарри услышал в переулке шум машины и увидел фордик-такси, во всю мочь несущийся к пристани.

Трое кубинцев сидели сзади и один рядом с шофером.

– Где лодка? – заорал один по-испански.

– Вот она, болван, – сказал другой.

– Это не та лодка.

– Капитан тот самый.

– Живей. Живей, черт тебя побери!

– Вылезай, – сказал один кубинец шоферу. – Руки вверх.

Когда шофер вышел из машины, он засунул ему за пояс нож и, рванув к себе, разрезал на нем пояс и брюки почти до колен. Он дернул брюки вниз.

– Не двигаться, – сказал он.

Те двое, у которых были портфели, швырнули их на дно лодки, и все четверо, толкая друг друга, бросились в лодку.

– Пошел, – сказал один. Рослый с автоматом ткнул Гарри дулом в спину.

– Живо, капитан, – сказал он. – Поехали.

– Только поспокойнее, – сказал Гарри. – Отверните эту штуку куда-нибудь в сторону.

– Отчаливай, – сказал рослый. И Элберту: – Ну-ка.

– Стой, Гарри! – закричал Элберт. – Не запускай моторы. Это бандиты, они ограбили банк.

Рослый кубинец повернулся, взмахнул своим «томпсоном» и направил его на Элберта.

– Ой, не надо! Не надо! – сказал Элберт. – Не надо!

Дуло было так близко от его груди, что все три пули вошли почти рядом. Элберт медленно опустился на колени, с выпученными глазами, с раскрытым ртом. Казалось, он еще раз хочет сказать: «Не надо!» – Обойдешься без помощника, – сказал рослый кубинец. – Сволочь однорукая! – Потом по-испански: – Возьмите нож и перережьте канаты. – И по-английски: – Живо. Поехали. – Потом по-испански: – Приставьте ему к спине револьвер! – И по-английски: – Живо. Поехали, не то я тебе голову размозжу!

– Сейчас поедем, – сказал Гарри.

Один из меднокожих кубинцев приставил ему пистолет к боку, с той стороны, где не было руки. Дуло почти касалось крючка на культяпке.

Когда он отваливал от пристани, поворачивая штурвал здоровой рукой, он оглянулся назад, чтобы не задеть свай, и на корме увидел Элберта, на коленях, в темной луже, со свесившейся теперь набок головой. На пристани стояло такси, и рядом с ним толстый шофер, в одних подштанниках, брюки сползли у него до самых щиколоток, руки все еще были подняты над головой, рот раскрыт почти так же широко, как у Элберта. Все еще никого не было видно на улице.

Сваи пристани остались позади, и он уже вел лодку мимо маяка к выходу в открытое море.

– Живо, живо, – сказал рослый кубинец. – Давай полный ход.

– Уберите револьвер! – сказал Гарри. Он думал: – Можно посадить ее на мель у Кроуфиш-Бара, но этот чертов кубинец сейчас же прихлопнет меня.

– Ходу, ходу, – сказал рослый кубинец. Потом по-испански: – Все ложись. Капитана держать на мушке. – Сам он лег на корме, стащив Элберта в кокпит. Остальные трое плашмя растянулись на дне кокпита. Гарри сидел на штурвальной скамье. Глядя вперед, он вел лодку мимо входа в гавань для морских яхт и мимо зеленой мигалки, в объезд мола, потом мимо форта, мимо красной мигалки; тут он оглянулся назад. Рослый кубинец вынул из кармана зеленую коробку с патронами и заряжал магазин. Автомат лежал рядом с ним, и он заряжал, не глядя, ощупью, глядя назад, за корму. Остальные тоже смотрели назад, кроме того, который сторожил Гарри. Это был один из меднокожих, и он револьвером сделал ему знак смотреть вперед. Погони за ними еще не было. Моторы работали бесперебойно, и благодаря отливу идти было легко. Проходя мимо, он заметил, как грузно наклонился в сторону моря буй, вокруг которого бурлило течение.

Есть две быстроходные лодки, которые могут нагнать нас, думал Гарри. Одна – моторная лодка Рэя – возит почту из Матекумбе. Где сейчас вторая? Несколько дней тому назад я видел ее на судоверфи Эда Тэйлора, вспомнил он. Это та самая, которую я хотел нанять через Краснобая. Нет, есть еще две, поправил он себя. Одну Государственное дорожное управление держит на островах. Другая стоит в Гаррисон-Байт. На сколько мы отошли? Он оглянулся и увидел, что форт уже далеко позади, краснокирпичное здание старого почтамта уже показалось из-за построек Военного порта, и желтое здание отеля стало теперь самой высокой точкой короткого городского горизонта. Виднелась бухта у форта и вышка маяка над шеренгой домов, тянувшейся к большому зимнему отелю. Мили четыре, не меньше, подумал он. А, вот и погоня, подумал он. Две белые рыбацкие лодки огибали волнорез, направляясь им вдогонку. Эти и десяти миль в час не сделают, подумал он.

Кубинцы переговаривались по-испански.

– Какая у вас скорость, капитан? – спросил рослый, глядя с кормы назад.

– Около двенадцати, – сказал Гарри.

– Сколько могут делать те лодки?

– Не больше десяти.

Теперь все кубинцы смотрели назад, даже и тот, который должен был держать его, Гарри, на мушке. «Но что я могу сделать? – подумал он. – Ничего пока не сделаешь!» Две белые лодки не становились больше.

– Посмотри-ка сюда, Роберто, – сказал тот, что был повежливее.

– Куда?

– Посмотри.

Далеко позади, так что едва можно было разглядеть, взлетело над водой небольшое облако.

– Они стреляют в нас, – сказал тот, что был повежливее. – Как глупо!

– С ума сошли, – сказал широколицый. – На расстоянии трех миль!

Четырех, подумал Гарри. Все четыре будет!

Гарри видел, как крошечные облака взлетали над гладкой поверхностью воды, но не слышал звука выстрелов.

Куда им, этим кончам, подумал он. Смех один.

– Есть здесь какое-нибудь правительственное судно, капитан? – спросил широколицый, повернув голову к Гарри.

– Катер береговой охраны.

– Сколько он может делать в час?

– Не больше двенадцати.

– Значит, нам нечего опасаться?

Гарри не отвечал.

– Чего же нам еще опасаться?

Гарри ничего не говорил. Он оставил слева вытягивавшийся все выше и шире остроконечный конус Сэнд-Ки, а отмели Сэнд-Ки приходились теперь почти под прямым углом к его правому борту. Еще четверть часа – и они минуют полосу мелей.

– Что с тобой такое? Говорить разучился?

– Что вы спрашивали?

– Может еще кто-нибудь догнать нас?