Бандиты - Элмор Леонард

8

– Они наблюдают за домом, – послышался в трубке голос Люси. – Мы с Долорес почти весь день просидели у окна. То она, то я. Сейчас она дежурит, записывает все машины, которые проезжают мимо. Здесь их мало, это ведь боковая улочка. Плохо только, что новые машины друг от друга не отличишь.

– Вчера они были на «крайслере», – вставил Джек. – Черная была машина. Но вообще-то они и впрямь все одинаковые.

– Ты на работе?

– Был на работе. Сейчас сижу в «Мандине». Хотел позвонить раньше, но Лео все время приставал. Знаешь, где «Мандина», на Кэнэл-стрит?

– Проходила как-то. Погоди, не вешай трубку. Он услышал, как она зовет Долорес, расслышал даже издали ее шаги по паркету.

Вчера вечером, когда Джек привез Амелиту к Люси, ему открыла Долорес, изящная негритянка в цветастом платье, в туфлях на высоких каблуках – вот уж не такой он представлял себе экономку. Люси представила их друг другу: «Джек Делани – Долорес Уилсон». Долорес вежливо кивнула, чуть прикрыв глаза, а потом метнула вопросительный взгляд на Люси, пытаясь угадать, что же тут происходит. Надо полагать, раньше ее не представляли гостям.

Снова раздались гулкие шаги по паркету, и в трубке вновь послышался голос Люси.

– Джек! Черный «крайслер» проезжал два раза, а потом остановился через несколько домов от нас, ближе к реке.

– Сколько в нем людей?

– Долорес показалось – никого, кроме водителя.

– Можно обратиться в полицию.

– Не стоит. Я боюсь затевать скандал. Не хочу, чтобы парень в этой машине знал, что я тут дежурю у окна. А что у тебя? К вам в контору приходили?

– Полковник собственной персоной. Тоже коротышка, верно?

– Джек! Что ты ему сказал?

– Я привез покойника, а он уже был тут как тут. Да, кстати, нам понадобится еще один помощник.

– Джек!

– Я попросту заявил, что у нас тут нет никакой Амелиты Соза. Он мне: «Да что ты говоришь?! Ты вчера привез ее тело из Карвиля!» Я говорю: «Нет, не я. Может, другая какая контора».

– Разве ты не давал объявления в газету?

– Если я дам объявление, все узнают, что она у нас или, во всяком случае, была у нас. Даже если сказать, что мы кремировали тело или переправили его куда-то еще, они смогут проверить. Остаются записи. Я решил, что лучше всего врать им прямо в глаза, прикинуться дурачком. Ничего не знаю, и точка. Какая еще Амелита Соза? Нет у нас таких!

– А если они обратятся в Карвиль?

– Что ж, кто-то из сестер перепутал название погребальной конторы. Монахини тоже люди, иногда ошибаются. Правда, сам я ни разу не видел, чтобы сестра допустила промах, но теоретически это возможно.

– Что сказал полковник?

– Он привел с собой того парня – помнишь, вчерашнего, который ни слова не произнес?

– Который стоял перед катафалком?

– Ага. Ты успела его разглядеть?

– Мельком.

– Странный парень. А волосы? Может, он еще и негр в придачу?

Люси чуть призадумалась и ответила:

– Да, я заметила. Он действительно странный.

– Зовут Фрэнклин. Разве никарагуанца могут звать «Фрэнклин»?

– Это как раз бывает. – Она снова умолкла, прикидывая. – Может быть, он индеец. Индейцы живут на восточном побережье, на границе с Гондурасом.

– Он больше смахивает на негра.

– Карибские креолы смешивались с индейцами. Имена у них бывают необычные, их крестили моравские братья. У нас в госпитале лежал индеец из племени мискито, так его звали Армстронг Диего. Что сделал полковник, когда ты сказал, что Амелиты у вас не было?

– Он мне не поверил. К тому же этот парень, Фрэнклин, сказал, что это я сидел за рулем катафалка, он меня вспомнил. Но сделать они ничего не сделали.

– Почему?

– Я предложил им пройти, осмотреть все комнаты. Мы пошли наверх, а там Лео возился в бальзамировочной, и полковник тут же позабыл про свою красотку.

– Его не стошнило?

– Куда там, он пришел в восторг. А потом вдруг раз – и ушел. Сказал Лео, у него дела. Я когда приехал в контору и увидел Лео, думал, его удар хватит. С утра он говорил по телефону с сестрой Терезой Викторией, потом я ему все растолковал, но он все равно не знал, что делать. Испугался до смерти, как только полковника увидел. В глаза ему не смотрел. А когда тот ушел, Лео и говорит: «Приятный человек!»

– Да ты что!

– Ты пойми, лучший способ подружиться с Лео – посмотреть, как он разделывает труп.

– И на этом все? Они просто так взяли и ушли?

– Он куда-то спешил. Но этот парень, Фрэнклин… Он опасен.

– Надо и мне научиться лгать, – вздохнула Люси.

– Врать надо по-крупному. Чем наглее врешь, тем скорей тебе поверят.

– Если они сообразили, что она жива и прячется не у вас, они придут за ней ко мне, Берти и его парни. Мне не так страшно, когда я называю его «Берти». Я выяснила, он остановился в «Сент-Луисе». Знаешь это место?

– Во Французском квартале. Хорошая гостиница, небольшая.

– Ты когда-нибудь… работал там?

– Тогда там еще не было гостиницы, – ответил Джек, мысленно представляя себе этот маленький отель: внутренний дворик, на каждом этаже – открытые галереи. Почему он остановился там, а не в «Рузвельте»? – Папочка рассказал, да?

– Я позвонила ему утром, извинилась за все. В жизни такой лисой не была.

– Сумела его провести?

– Он сказал: «Забудем это, сестрица». Я спросила: «Если я надумаю одолжить у тебя пушку и пристрелить сукиного сына, где мне его искать?» Его это позабавило: дочка из монахини превратилась в революционерку. Можно меня так назвать? Я ругаю его, изобличаю его дела, его политические убеждения, но от денег не отказываюсь. На его деньги я купила машину в Леоне.

– Это не страшно. Ты не обязана любить его только за то, что он твой отец.

– Да нет, он и сам по себе милый, я его люблю. Только вот с убеждениями у него не очень.

– Погоди, тебе еще предстоит встретиться с Роем Хиксом.

Люси промолчала.

– Если передумала, так и скажи, я не обижусь.

– Нет-нет, я готова познакомиться с ним.

– Мне нужен еще один парень, только вот ему жить негде. Ладно, обсудим это потом. Не вздумай открывать дверь, если этот парень из «крайслера» начнет ломиться к тебе.

– Не стану, конечно. Я хотела бы сегодня же увезти Амелиту отсюда. Есть поздний рейс на Лос-Анджелес, с пересадкой в Далласе. Для этого нам надо выехать в полдесятого.

– Что-нибудь придумаем. Позвоню тебе около восьми.

Джек выпил пару кружек пивка, закусил устрицами, поболтал у стойки с Марио о всяких пустяках, но этот парень, Фрэнклин, с его вороненой «береттой» не шел у него из головы. От него явственно веяло угрозой, и он был Джеку непонятен. Закончив есть, Джек сел за руль и поехал дальше.

За стойкой бара Рой разливал в высокие стаканы какие-то бледных оттенков напитки, украшая их по вдохновению вишенками или кружками апельсина и крошечными коктейльными зонтиками.

Джек наблюдал за ним с другой стороны бара, сидя неподалеку от входа на сцену, где выступали «Экзотические танцовщицы со всего света».

Так угрюмо-сосредоточенно разливал Рой напитки, так играли желваки над его стиснутыми челюстями, что Джек ни капельки бы не удивился, если б, закончив постылую работу, Рой одним движением волосатой руки смахнул бы все стаканы с подноса. Он всегда являлся на работу в рубашке с короткими рукавами, хотя против черного галстука-бабочки и красной жилетки, положенной бармену, ничего не имел. Джимми Линэхен, владелец этого клуба, требовал, чтобы Рой надевал под жилетку рубашку с длинными рукавами, с отложными манжетами, но Рой и ухом не вел и продолжал являться в бар в безрукавках. Как-то раз Джимми Линэхен заявил ему:

– Я устал повторять тебе одно и то же! А Рой преспокойно ответил:

– Вот и не повторяй. – И продолжал смешивать напитки.

В тот день Джек сидел на этом же самом месте. Он отлично помнил, как Джимми Линэхен подбежал к нему – они с Джимми дружили с пятнадцатилетнего возраста, вместе прыгали с дамбы в парке Одубон, плечом к плечу дрались с черными и итальяшками, когда те попадались им на пути. Это Джек дал Рою рекомендацию, когда тот поступал на работу к Джимми. Вот Джимми и спросил его:

– Да что с этим парнем?

А Джек ему ответил:

– На твоем месте, Джимми, я бы разрешил ему приходить на работу хоть в трико с блестками. Рой и без тебя обойдется, а вот ты без него – нет. И не только в том дело, что он служил в полиции и умеет пускать в ход дубинку, главное – Рой знает, как обращаться с людьми.

Джимми Линэхен вскоре научился ценить Роя по достоинству. На него не было жалоб, никто никогда не требовал деньги обратно. Рой мог смешать любой коктейль, не заглядывая в «Руководство бармена», а если клиент заявлял: «Нет, это вовсе не „Зеленый трубач“, Рой смотрел на него своими глазами, похожими на темные спекшиеся камни, и говорил: „Я делаю его так. Так что давай пей!“ – и клиент быстренько проглатывал все до дна, приговаривая: „Да, немного по-другому, но очень вкусно!“ А если клиент приглашал какую-нибудь из „экзотических танцовщиц“ выпить глоток шампанского, а потом, получив счет на шестьдесят пять долларов, принимался выкобениваться, Рой одарял его все таким же взглядом и спокойно предлагал: „Лучше выкладывай денежки и чаевые в придачу, пока я не вышел из-за стойки“.