Меланхолия авантюриста - Даниил Ремизов

И вот, с тех самых пор, я живу одной лишь охотой. Ранним утром я иду в лес, ближе к вечеру возвращаюсь домой. Главный заработок — заказы, поступающие от кожевников из нашей деревни на диких зверей. Конечно, выслеживать именно того зверя, которого тебе заказали, утомительно, однако же весьма прибыльно. Особенно это относится к медным кабанам. Мясо их на вкус жестковато, зато шкура ценится дорого. Деревенские жители настолько привыкли к моей роли охотницы, что уже не удивляются тому, что я одна хожу на лосей, медведей и диких остроклыков. О том же, что я женщина, вспоминаю только тогда, когда слышу, что мне стукнуло двадцать пять лет, а я все хожу в девках.

И вот иду я по лесу и разговариваю сама с собой:

— Мужика бы завести… или дите, а может кошку… нет, лучше мужика. Дура, опомнись, правду люди говорят, не видать тебе твоего счастья.

И вдруг: «…ите…», — шелестит тихим ветром.

— А? Что? — я напрягаю слух и замираю как вкопанная.

— Помогите… — тает зыбким эхом.

— Кто здесь? — кричу я, вынимая из колчана стрелу.

— Помогите…

— Хватит играть со мной, покажись! — приготовив лук к стрельбе, восклицаю я.

Что происходит? Сколько лет хожу этой тропой и лишь изредка натыкаюсь на мелкую дичь. Редко случается, что другой охотник попадется мне здесь на глаза. Может быть один из них, получив множество ран, еле спасся, и сейчас лежит и умирает где-то рядом.

— …гите.

— Да слышу, слышу я! Ты лучше скажи, где ты? — кручу я головой, и пытаюсь понять, где же лежит охотник. Единственное вокруг меня место, которое не просматривается, это заросли высокого дикого клевера, и я бегу туда со всех ног.

Там я замечаю глубокую борозду. Я стою перед выбором: что для меня сейчас лучше — слинять отсюда, обойдясь без приключений, и через час уже уплетать дома мясо с картошечкой, запивая его вином, или же проверить, во что я могу вляпаться.

— Назад или вперед, — спрашиваю я сама себя. — Вперед или назад, — продолжаю размышлять я. — А, — говорю я, махнув рукой, — сам пропадай, но охотника выручай.

Я решительно иду вперед, раздвигая заросли клевера, который поначалу занимал лишь крохотную часть луга, но за последние два года разросся и превратился в сорняк, захватывающий все большую и большую территорию. Местный чудаковатый ботаник когда-то решил разнообразить местную флору и привез откуда-то три семечка редкого, по его словам, вида клевера, который должен был украсить собой местный луг. Поначалу необычной высоты и красоты клевер радовал взгляд. Но постепенно он распространился, как сорняк, и заполонил собою луг так, что не только пробежаться, но и пройти стало сложно. Местным жителям это не мешало, так как через этот луг ходим только мы — охотники.

— Эй, ты тут? — кричу я, раздвигая заросли, пытаясь не потерять след борозды.

— Здесь, — раздается в нескольких метрах от меня.

— Ты кричи, кричи! Я на звук пойду!

— Быстрее… — звучит голос совсем ослабевшего человека.

Я представляю себе, что нахожу тело, на котором уже нет живого места. Скорее всего, неудачник наткнулся на землероя, и жить человеку осталось недолго.

Полагаю, что вы не знаете, кто такой землерой. Я просвещу вас. Землерой — это двухметровое мохнатое существо, передвигающееся на двух задних лапах. В отличие от самого жестокого зверя, который хоть иногда прибывает в спокойном состоянии, землерой постоянно крушит все, что попадается на его дороге. Не позавидуешь человеку, который оказался на пути землероя. Своими длинными десятисантиметровыми когтями он орудует как острыми ножами, способными не только срубить дерево, но и быстро разделать вас на мелкие кусочки.

Охотники поговаривают, что в нашем лесу их немного — всего двое. Сама я видела только одного. Однажды, натолкнувшись на землероя, я использовала известную мне тактику поведения при встрече с ним — не произвести ни малейшего звука, потому что видит он плохо, зато улавливает любой самый слабый шорох и бурно реагирует на него. Не сомневаюсь, его дикий нрав объясняется как раз тем, что лес полон этих самых шорохов, которые никогда не прекращаются. Так вот тогда, при встрече с ним я воспользовалась своим навыком охотника — надолго замирать в ожидании дичи. Но, как назло, в тот момент, когда я увидела землероя, то перешагивала через ручей. Одна моя нога еще оставалась на земле, а вторую я занесла для прыжка. Так и стояла на одной ноге около часа. Теперь вы можете вообразить, чем чревата встреча с землероем?

— Оп-па, — говорю я, когда задеваю ногой что-то тяжелое.

Я натыкаюсь на тело мужчины, который лежит лицом к земле, быстро переворачиваю его, и с облегчением для себя обнаруживаю, что он жив. Несмотря на то, что мужчина лежит в грязи, я сразу замечаю, что лицо его выдает аристократическое происхождение. Волосы благородного русого цвета, глубокие карие глаза с густыми ресницами, лицо с волевым подбородком. Единственное, что портило это лицо — уродливый свежий порез поперек всего лба. Красивая, но изорванная одежда указывала на то, что человек принадлежал к богатой семье. Его ногти потрескались и из-под них сочится кровь, видимо он спасался из последних сил, о чем свидетельствует та глубокая борозда, которую он оставил за собой.

— Помогите… — едва шевеля губами, говорит незнакомец.

— Конечно же помогу, — услужливо отвечаю я.

Мой незнакомец нравится мне все больше и больше. Его широкие грудь и плечи прикрывает дорогая багровая мантия, на которой выделялся небольшой герб цвета аквамарина, где красовался дракон, стоящий на толстой красной книге, под которой были рассыпаны золотые монеты. Я хоть и охотница, но сразу понимаю, что стоит за этим: власть, мудрость и богатство. Как будто сама судьба подбросила мне этот подарок. Не зря ты пропахал эту борозду, благородный плуг. Богатые хорошо платят за свою шкуру, не то, что наша деревенская голь.

— Ну и вид у тебя. Откуда ты? — чтобы услышать хоть что-нибудь, кроме «помогите», я хватаю его за волосы, приподнимаю его голову и даю ему оплеуху.

— Помогите… — словно заклинание бормочет он.

Я стала размышлять, тащить ли мне его в деревню? А куда же еще, ведь замок нашего графа находится слишком далеко.

— Ну что, — возвращая его голову в исходное положение, говорю я, — если я потащу тебя в деревню, ты меня отблагодаришь?

— Спасите… — уже хрипит мужчина.

— Да, да, слышала, тебе нужна помощь, мне нужны деньги, чтобы жить…

— Спасите, спасите паренька… — на последнем издыхании бормочет мужчина и отключается.

— Паренька? Какого паренька? Эй, эй! Совсем рехнулся! Ты мне живым нужен, идиот! Как я получу с тебя награду, если ты мертв! — в отчаянье кричу я.