Лузиады - Луиш Камоэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто первым к берегам моим пристанет.
Водоворотов вечное круженье
Близ этих мест встречать вас вскоре станет.
И много раз жестокое крушенье
Здесь корабли грядущие изранит.
И, побывав в безумной круговерти,
Здесь португал начнет молить о смерти!
45
И здесь найдет могилу тот несчастный,
Чья слава в вышине небесных сфер
Звучала долго песней сладкогласной
Здесь Бог положит дням его предел.
С армадой турок в бой вступив опасный,
Победой возвеличив свой удел,
В моих волнах трофеи он оставит
И тем меня немало позабавит.
46
Затем другой, умом, отвагой, славой,
Учтивостью и доблестью известный,
Отправясь к берегам родной державы
С супругой благородной и прелестной,
Что сам Амур вручил ему по праву,
В шторм попадет близ скал моих отвесных
И уцелеет в яростном крушенье,
Чтоб претерпеть тягчайшие мученья.
47
Увидит он, как чада дорогие
От голода свирепого увянут,
Как кафры, беспощадные и злые,
Наряд богатый с юной дамы стянут,
Как прелести красавицы нагие
От горьких мук иссохшимися станут,
И камни ноги нежные изранят,
А слезы лик печальный затуманят.
48
И, пережив несчастья роковые
И горькие безумные страданья,
Герой и дама в дебри вековые
Отправятся на новые терзанья,
Их быстро скроют заросли лесные,
Впитают камни горькие рыданья,
И скорбный дух уйдет в ночную тьму,
Покинув тела хилого тюрьму".
49
Чудовище, проклятья изрыгая,
Свои к нам обращало предсказанья.
И я вскричал: "Скажи нам, сила злая,
Кто ты? За что столь горькие страданья
Ты нам сулишь, свирепостью пылая?"
И тут же нас объяло содроганье,
Когда оно крик боли испустило
И с тяжким стоном вдруг заговорило:
50
"Я страшный мыс, хранитель вечной тайны.
И Мысом Бурь меня вы окрестили.
О таинствах моих необычайных
Ни Плиний, ни Страбон не говорили.
И Африки полуденной окраин
Помпоний с Птолемеем не открыли.
Я Африку собою замыкаю
И к Антарктиде взоры обращаю.
51
Адамастор я, сын Земли могучей
И Бриарею брат и Энкеладу.
Когда, томимы ненавистью жгучей,
С Юпитером Земли сражались чада,
Не горы громоздил я выше тучи,
А гнался за Нептуновой армадой,
Желая воцариться безраздельно
Над гладью океана беспредельной.
52
Любовь к жене божественной Пелея
Меня на бой неравный вдохновила.
Однажды видел я, как дочь Нерея
Из пены вод на берег выходила.
Красу ее нагую лицезрея,
Я погибал, неведомая сила
Меня могучей страстью наполняла,
К ногам моей избранницы толкала.
53
Она же, моего пугаясь виду,
В морских глубинах в тот же миг сокрылась.
Я стал молить почтенную Дориду,
Чтоб за меня пред дочкой заступилась.
Но рассмеялась нежная Фетида,
Едва с ней мать заговорить решилась.
"Где силу взять, - рекла она невинно,
Чтоб справиться с косматым исполином?
54
Но передай, пожалуй, великану,
Что я о нем подумать обещаюсь,
Пусть прекратит войну на океане,
А я в него влюбиться постараюсь",
Она сказала. Я ее обману
Поверил, неразумно обольщаясь
Прелестницы коварной обещаньем
(Тот, кто любил, поймет мои страданья.)
55
Я от войны на море отказался
И раз в ночи Фетиду повстречал.
Красой ее средь волн залюбовался,
К груди прижать богиню возжелал.
Обнять нагое тело я пытался,
К ее плечам ладони простирал
И целовал в слепом самозабвенье
Ее ланиты, перси и колени.
56
О, тщетно я мечтаньям предавался,
И с мыслью, что красавицу ласкаю,
Я со скалой огромной обнимался,
С лобзаньями к каменьям припадая.
Пока в любви я милой объяснялся,
За лик небесный камень принимая,
Я вдруг обличья своего лишился
И сам в утес скалистый превратился.
57
О нимфа, чаровница океана,
За что так зло со мной ты поступила?
Разрушив путы моего обмана,
Меня мечты сладчайшей ты лишила.
И я поплыл, тоскою обуянный,
Меня страданье горькое томило.
Пристал я наконец к земле далекой,
В своей любви и муке одинокий.
58
Мои родные братья в это время
От унижений тягостных терзались.
Неся невзгод и пораженья бремя,
Под скалами богами содержались.
Я был, однако, разлучен со всеми,
И надо мною Парки посмеялись,
Придумав мне такое наказанье,
Что я горючим предаюсь рыданьям.
59
И плоть моя навеки отвердела.
Тугие кости в камни обратились,
И над волнами вознеслося тело,
В огромный мыс все члены превратились.
Так боги отомстили мне умело,
Страдания мои усугубились
Тем, что в ночи близ скал моих отвесных
Фетиды появлялся лик прелестный".
60
Так возвестив, гигант в глухих рыданьях
От нас, несчастных, наконец отстал.
И, двинувшись в дальнейшие скитанья,
По небу черной тучей пробежал.
Воздел с молитвой к Господу я длани
И ангела-хранителя призвал,
Чтоб оградил нас от мучений страшных,
Которые гигант предрек ужасный.
61
Но вот средь туч рассветных появилась
Сияющего солнца колесница
И над суровым мысом засветилась
Веселая красавица-денница.
Армада наша вновь заторопилась
К востока изобильного границам.
От мыса прочь мы спешно удалились,
Но вскорости к земле пристать решились.
62
Хоть в той земле извечно обитало
Воинственное племя эфиопов,
Но нас оно приветливо встречало,
На берег тут же выбежав всем скопом.
Все населенье в нашу честь плясало,
К нам с гор спустившись по отвесным тропам,
И женщины к нам черные спешили
И скот домашний за собой тащили.
63
На бычьих спинах гордо восседали
Брегов далеких смуглые матроны.
Быков своих туземцы почитали
И их пасли на гор отвесных склонах.
Свирели нежной звуки нас встречали,
Туземцы соблюдали рифм законы
И Титира каменам подражали,
И слух наш песнопеньем услаждали.
64
С улыбкой нас встречая безыскусной,
Нам эфиопы щедро предложили
Провизии немало очень вкусной
И отдохнуть нас всячески молили.
Но мы, не зная их наречий звучных,
От их брегов отчалить поспешили,
Не разобрав из их речей гортанных,
Как нам доплыть до Индии желанной.
65
Мы берег африканский обогнули
И к жаркому экватору помчались,
Прочь от снегов полярных повернули
И долго южным небом любовались.
Скалистый остров вскоре мы минули,
Где чада Луза некогда скитались,
Прибыв туда с могучею армадой,
Мыс Бурь для нас открывшею когда-то.
66
И снова в путь нелегкий мы пустились,
Познав затишья, бури, ураганы.
И новые дороги нам открылись,
И звали нас неведомые страны.
И с бурным морем доблестно мы бились,
Стремясь к брегам заветным неустанно,
Но встречное упорное теченье
Замедлило вдруг наше продвиженье.
67
Громаду волн стремглав на нас обрушив,
Оно назад нас обратить хотело.
И, к нам свою немилость обнаружив,
На нас, несчастных, в ярости ревело.
Но все ж упрямый Нот спас наши души,
И с силою, не знающей предела,
Боролся он с неистовым теченьем
И вышел победителем в сраженье.
68
Взошла над морем новая заря,
Лучи дня незабвенного светились,
В который три премудрые царя
К Христу-младенцу в Вифлеем явились.
И снова ожидала нас земля,
Опять пристать мы к берегу решились.
И в честь царей премудрых окрестили
Реку, что средь чужой земли открыли.
69
Тут мы воды запасы обновили,
Вкусили отдых средь чужих владений
И путь продолжить вскоре поспешили,
Оставив те брега без сожалений,
Поскольку, о король, не в силах были
Мы разуметь невнятные реченья
Племен земли далекой и узнать,
Куда дорогу дале нам держать.
70
Представь себе, король, как изнурили
Нас всех чужие берега и страны,
Как буря нас и голод истомили,
Как исхлестали волны океана!
Отчаяньем надежду мы сменили,
Устали от страданий беспрестанных
И думали, что небо будет вечно
Нас мукам подвергать бесчеловечным.
71
Все снасти повредили мы в скитаньях
И, ослабевши бренными телами,
Оставив все надежды и мечтанья,
Метались над свирепыми волнами.
Скажи, король, коль эти вот страданья
Не с Луза приключились бы сынами,
Сумели бы они не взбунтоваться
И государю верными остаться?
72
Поверишь ты, что племя бы другое
Осталось в подчиненье капитана
И, встав на путь пиратства и разбоя,
Не захватило б кораблей обманом?
Лишь с португальской верною душою,
Что к подвигам стремится неустанно,
Возможно претерпеть и шторм, и голод,
