Лузиады - Луиш Камоэнс

А только над погонею смеется.

35

Бесстрашный Нуну, битвой разъяренный,

Противников удары отражает,

Со всех сторон врагами окруженный,

Свирепые атаки отбивает,

Но, от дружины Луза отделенный,

Воитель смелый кровью истекает,

И гибнут в ходе яростного боя

Последние сподвижники героя.

36

Но тут Жуан, премудрый предводитель,

Всей битвы ход охватывавший взглядом,

Родного войска ревностный рачитель,

Пришел на помощь гибнущим отрядам,

Как львица молодая, в чью обитель

Пастух ворвался, подобрался к львятам

И их унес, покуда мать блуждала

И корм злосчастным чадам добывала,

37

Она ревет и оглушает горы.

Вот так Жуан, собратьев ободряя,

Взревел: "Немало срама и позора

От вас, друзья, вкусила рать чужая.

Вы защитили Родины просторы,

Вспомянет вас добром земля родная,

И знайте: Португалии свобода

Зависит от мечей ее народа.

38

Я, ваш король, сподвижник и соратник,

В бой португальцев славных призываю,

Сражаюсь среди вас, как пеший латник,

Родную землю грудью защищаю".

И, молвив так, он с силою изрядной

Копье подбросил на руке, играя,

И в недругов метнул его заклятых,

Желая их отправить в бездну ада.

39

И войско, распаленное словами

Геройскими, рванулось в наступленье,

И быстро меж враждебными полками

Посеяло тревогу и смятенье.

Израненные острыми мечами,

Кастильцы гибли в яростном сраженье.

Кольчуги их от копий разрывались,

И быстро жизни воины лишались.

40

В долины Стикса недругов заклятых

Потомки Луза дружно направляли,

Кастильцев именитых и богатых

Недрогнувшей рукою умерщвляли.

Бесчестные Перейры-ренегаты,

Кляня свой горький жребий, издыхали,

Магистры Калатравы и Сантьяго

Погибли оба в яростной атаке.

41

В тот день немало воинов безвестных

Рассталось с жизнью милой и прекрасной,

Трехглавый пес, властитель адской бездны,

Ждал с нетерпеньем жертв своих безгласных.

Но разгулялось все ж в дали небесной,

Закончился срок битвы столь ужасной,

И флаг кастильский горестно склонился,

К ногам дружины Луза опустился.

42

Закончилось кровавое сраженье,

Предсмертные хрипенья затихали.

Цветы поникли в страхе и смятенье,

А травы алый цвет в себя впитали.

О прелести забыв чужих владений,

Кастильцы с поля боя удирали,

А их король в тот день стыдом терзался

И мрачным размышленьям предавался.

43

В смятении он жизнь свою спасал

И поле боя в ужасе оставил.

Так посрамленный властелин бежал,

Как будто крылья Бог ему приставил.

Он в сердце рану тайную скрывал,

Ему гордыни храбрый враг убавил.

Кругом его проклятьям предавали,

Над трупами товарищей рыдали.

44

Кто проклинал безумца, что когда-то

Войну затеял первым в этом мире,

Кто алчность клял властителей богатых,

Разряженных в алмазы и порфиру

И армию увлекших в бездны ада,

Стремясь ограбить край чужой и сирый,

Навек супругов бедных разлучивших,

Детей любви родительской лишивших.

45

Чтя древних дней обычай благородный,

Жуан провел три дня на поле боя.

Со скромностью и щедростью природной

Творцу за все воздал хвалу с лихвою,

Меж тем как гордый Нуну неохотно

Со славой расставался боевою.

И вторгся он в кастильские селенья

И там затеял новое сраженье.

46

Его судьба для славы создала

И все его желанья исполняла.

Разбить вандалов Нуну помогла

И путь ему к Севилье указала.

К победам новым воина вела,

Ему повсюду земли покоряла.

И многие кастильские сеньоры

Припасть к его ногам явились скоро.

47

Когда кастильцы мира запросили

И к милосердью божию воззвали,

Им милость победители явили

И мир желанный побежденным дали.

Забыть вражду воители решили,

И короли судьбу свою связали

С красавицами Англии далекой,

Пределы положив войне жестокой.

48

Закончив битвы славные на суше,

К брегам морским герои устремились.

Потомков Луза доблестные души

Неистовых сражений не страшились.

На мощь надеясь своего оружья,

В чужую землю путь держать решились,

Чтоб в Африке ученье Магомета

Оспорить словом Нового завета.

49

Над синим морем белоснежной стаей

Ветрила кораблей взметнулись бодро,

Чтоб, серебро бурунов разрезая,

К Алкидовым столбам явиться гордо.

И, мавров богомерзких устрашая,

Взять Сеуты твердыню дланью твердой,

Искоренив последствия обмана

Предателя отчизны Хулиана.

50

Но смерть неумолимою рукою

Державу и народ осиротила

И славного правителя-героя

В сады Эдема вдруг переместила.

Но он оставил племя боевое,

Которое судьбу страны вершило.

Великие инфанты для отчизны

Готовы были поступиться жизнью.

51

Но королю Дуарте изменило

Капризное и ветреное счастье,

За радостью печали приводило,

День солнечный сменяло вдруг ненастьем.

Да и кому Фортуна подарила

Жизнь, полную лишь радости и страсти!

Так для чего ж ей нрав переменять

И короля от мук освобождать?

52

Он пережил полон святого брата,

Подвижника и гордого страдальца,

Прошедшего сквозь все мученья ада,

Чтоб Сеуту оставить португальцам.

Кто принцем был - рабом стал неприглядным.

Кто весел был - вдруг сделался рыдальцем.

И проявил он твердость и отвагу,

Чтоб отстоять общественное благо.

53

Кодр для свободы родины любимой

Решил своею жизнью поступиться,

А Регул, чувством долга одержимый,

Не захотел злодеям подчиниться.

Но все ж ни Курций, вой неустрашимый,

Ни Деции, которыми гордится

Великий Рим, не превзойдут во славе

Фернанду, гордость доблестной державы.

54

За горести невольника святого

Воздал с лихвою варварам отвратным

Афонсу, государь, который снова

Вернул покой отчизне благодатной.

Развеял в прах врага он векового,

Пошел араб жестокий на попятный

И спрятался в песках пустыни знойной,

Афонсу был наказан он достойно.

55

Коль захотел бы государь всевластный,

То мог бы яблок золотых отведать.

Их только Геркулес - герой бесстрашный

Вкусил, когда дошел до края света.

Чело Афонсу лавр обвил прекрасный

И ветви пальмы - доблести приметы.

Эль-Ксар, Танжер и гордая Арзила

Простерлись ниц пред лузитанской силой.

56

Пред славным войском крепостные стены,

Утратив твердость, молча расступались.

Разя свирепо мусульман презренных,

Полки лузиад в города врывались,

Бесстрашием и рыцарством отменным

В те годы португальцы отличались,

Они не только Марса ублажали,

Но подвиг свой на лире воспевали.

57

Затем Афонсу, алчностью томим,

Мечту лелея о кастильском троне,

Гонимый честолюбием слепым,

Опять в сраженье бросил легионы.

Но встретиться на поле боя с ним

Фернандо шел, властитель Арагона,

Ведя с собой полки богатырей

Со склонов благодатных Пиренеи.

58

А принц Жуан, которого по праву

Примерным все в народе называли,

Стяжать желая воинскую славу,

Пришел помочь отцу в его печали.

Но смял дружины Луза вихрь кровавый,

Войска Афонсу битву проиграли,

Хоть и Фернандо не посмел решиться

Бесспорною победой похвалиться:

59

Ведь юный принц, воитель вдохновенный

И рыцарь славный, храбрый и любезный,

Нанес урон полкам врагов надменных

И потеснил испанцев повсеместно.

Так при Филиппах Август несравненный

Разбит был в битве Брутом, как известно,

Но в бой полки Антония вступили

И Цезаря убийцам отомстили.

60

Когда же темень ночи бесконечной

На небеса Афонсу удалила,

Король Жуан, питомец славы вечной,

Державу возвеличил с новой силой.

Он был в своих деяньях безупречен,

Его страна зари к себе манила,

Авроры нежной родина благая...

А я его деянья продолжаю.

61

Его посланцы дружною четою

Вдоль берегов Испании проплыли

И, Францию оставив за кормою,

В Италии на древний брег ступили,

В Неаполе, которого судьбою

Повелевать наперебой спешили

По воле Парок разные народы

И где испанцы правили в те годы.

62

Оттуда в дальний путь они пустились,

До солнечной Сицилии добрались,

И к Родосу по морю устремились,

И красотой Египта любовались.

Судьбе Помпея славного дивились,

Деяньями героя восхищались.

Потом им Эфиопия открылась,

Где христианство свято сохранилось.

63

И по волнам промчавшись Эритрейским,

Которые когда-то в давний час

Пред племенем гонимым иудейским